Пробравшись на место второго машиниста, который, судя по всему, в этом экипаже предусмотрен не был, она перегнулась через приборную панель, протёрла рукавом запотевшее лобовое стекло и почти вплотную приблизилась к нему, вглядываясь в темноту. Линии проходили как будто в небольшом жёлобе, расположенном под уклоном; причину, по которой поезд сошёл с колеи, рассмотреть не удалось, зато поблизости от кабины едва виднелось несколько не то кустов, не то низкорослых деревьев; в целом же пейзаж надёжно терялся во тьме и дожде.
Глупо это — тревожиться из-за случайной ассоциации стороннего человека… Это просто рядовая авария… Ну, кому придёт в голову пускать под откос поезд в глуши, в такую погоду? И, главное, зачем? В следующий миг её прошиб ледяной пот: в отдалении, по левому склону, в направлении поезда, двигалась группа огоньков. Иванна отшатнулась от стекла, словно эти «огоньки» могли её заметить.
— Мадам, пожалуйста, пройдите в задний вагон, — раздалось за её спиной. — Я сообщил об инциденте, будет лучше, если все пассажиры до прибытия помощи будут находиться в одном месте. А пока я должен заложить сигнальные детонаторы и привести коллегу в чувство.
Иванна повернулась к стоящему на пороге кабины кондуктору, совершенно не представляя, что делать. Лупящие в стекла капли давили на нервы сильнее тиканья хронометра в ответственном синтезе.
— Там кто-то есть, — наконец решилась она, неопределённо махнув рукой и уступив ему место перед окном. — И это не похоже на прибытие помощи.
— Возможно, местные жители, — неуверенно предположил кондуктор, безрезультатно попытавшись рассмотреть хоть что-то.
Огоньки плясали всё ближе, но тут же внимание Иванны привлекли другие огни: крупнее, приближающиеся прямо по курсу на большой скорости.
— Это поезд! — в голосе кондуктора, также их заметившего, зазвучали нотки паники. — Мэм, он не успеет затормозить, немедленно пройдите в задний вагон! — он поспешил двинуть прочь из кабины и аккуратно, но настойчиво потянул Иванну за рукав.
— Он что, в нас врежется? — рассеянно уточнила Иванна, вновь переводя взгляд на первую группу огоньков.
— Разумеется! Идёмте же! — кондуктор уже не пытался аккуратничать и тянул сильнее.
Решение нужно было принимать немедленно, а у неё всё ещё не было для того достаточно информации. Если оползень устроили те «возможно местные жители», то с какой целью? Входит ли в их планы столкновение двух поездов? Подозрительная группа — Иванна насчитала четыре огонька, но, кто знает, сколько там ещё участников прогулки, обладающих хорошим ночным зрением? — остановилась на некотором отдалении, будто зрители, ожидающие в амфитеатре начала спектакля.
— Я иду, — решилась Иванна. — Только гляну, можно ли что-то сделать для машиниста. Ступайте к остальным, я справлюсь. Я доктор, — добавила она чистую правду. — Сколько у меня времени?
— Нисколько! — откликнулся кондуктор, скрываясь в темноте вагона.
Воздействие Энервейта вернуло машинисту сознание, и Иванна осторожно попятилась в проход, надеясь, что он разберётся что к чему и уберётся из кабины. Огни встречного поезда были совсем близко, тёмная махина неотвратимо надвигалась под мерзкий визгливый скрежет тормозов, совершенно ясно говорящий, что столкновение неизбежно, и, судя по скорости, удар будет неслабым.
Отступив в тамбур, Иванна лихорадочно пыталась припомнить хоть какое-нибудь заклинание, позволившее бы замедлить ход встречного поезда, но только сильнее убеждалась в собственном бессилии. Какой-то долей сознания она успела с досадой подумать «чем там занят машинист и почему до сих пор не убрался из кабины?», и в следующий момент вагон сотряс мощный удар лобового столкновения, а саму её швырнуло прямиком на край открытой двери кабины. Сошедший с рельсов вагон ударом отбросило назад, а мгновением позже и потерявшую равновесие Иванну унесло на площадку для перевозки велосипедов, где она смогла остановиться, вцепившись в какую-то архитектурную деталь. Резко посвежело и усилился шум дождя: стёкла нескольких окон в начале вагона не пережили столкновения.
Едва переведя дух, Иванна застыла, вслушиваясь: с улицы сквозь ливень и затихающий рокот двигателя второго поезда доносился приглушённый смех и улюлюканье.
— И это всё? Я рассчитывал на зрелище.
Иванну прошиб ледяной пот: фраза прозвучала на грани слышимости, но тон, которым она была сказана, был полон равнодушия с ноткой разочарования. Это было действительно жутко — никакого демонстративного цинизма, просто констатация факта, словно сейчас не железнодорожная катастрофа произошла, а пьяный акробат не смог сделать обратное сальто.
— Вечно тебе всё не так, это тренировка была! Тем более, мы только начали, там внутри полно магглов, давайте аппарируем ближе. Предлагаю первого, кто высунется…
Иванна не стала дослушивать: пригнувшись, хотя её и так вряд ли можно было заметить снаружи, она поспешила в задний вагон, стараясь как можно быстрее уйти с усыпанного стеклянной крошкой участка, чтобы не выдать себя хрустом.
— Эй, ты там живая? — навстречу из тамбура спешила Иляна, за которой следовал кондуктор с фонариком, не перестающий бубнить «мэмвернитесьнаместо».
— Я-то да… — негромко отозвалась Иванна, машинально бросая взгляд на окна.
— В чём дело? — нахмурился кондуктор. — С ним всё в порядке? — спросил он, глядя в сторону кабины.
— С кем? — не сразу сообразила Иванна. — А… не знаю, в момент столкновения он был в сознании. Так вот, я хотела сказать, что поезду помогли сойти с рельсов, — вернулась она к основной теме, чувствуя укол совести за то, что состояние машиниста её сейчас беспокоит гораздо меньше, чем следовало бы. — Похоже это… террористы, — неуклюже сформулировала она наконец.
— Что за бред, какие террористы? — вышел из себя кондуктор и двинулся к кабине.
Иляна достала из кармана зажигалку и чиркнула ею, чтобы добыть хоть немного света. Из заднего вагона в обнимку с камерой просеменила Эрин.
— Я слышала слово «террористы»? — уточнила она, пытливо глядя то на Иванну, то на коллегу. — Что за террористы? Ирландская республиканская армия?
— Вот не надо так на меня смотреть, ирландские танцы ничего общего с терроризмом не имеют! — праведно возмутилась Иляна. — Хотя, если подумать… Ну-ка, признавайся, это кто-то из твоих? — повернулась она к Иванне.
Та молча кивнула, за доли мгновения успев подумать, не за ней ли целенаправленно идёт охота, и тут же возразить себе, что нападение никак не может быть связано с её разговором с МакКормиком: никто не знает, где она сейчас. От последней мысли Иванне стало совсем не по себе, так как она только сейчас осознала, что искать её в случае чего — та ещё задача. Вот ведь идиотка, надо было хоть кому-нибудь сказать!..
Из кабины показался кондуктор и быстрым шагом прошёл мимо них. Иванна, погружённая в безрадостные мысли, не придала никакого значения его словам — что-то про повреждённую ногу и намерение пройтись до второго поезда. Также проигнорировав последовавший от готовящейся включить камеру Эрин вопрос «а что значит „из твоих“?», она нащупала в кармане двустороннее зеркало и, понизив голос, обратилась к девушкам:
— Значит так, меня здесь не было. Мы с вами знакомы, но сегодня не виделись. Не знаю, что они собираются делать, но пока не прибудет помощь — не вздумайте их провоцировать. Эрин, постарайся снять как можно больше, даже если прикажут прекратить — просто выключи фонарь и продолжай…Момент, он что сказал — пойдёт на улицу?! — услыхав в заднем тамбуре возню, спохватилась Иванна, в очередной раз пережив миграцию сердца в пятки. — Стойте! — шёпотом заорала она, разворачиваясь вслед кондуктору.
— Авада Кедавра!
Зеленое зарево на миг осветило вагон, заставив Иванну в ужасе задохнуться.
— Кое-кто проспорил, — пропел ехидный голос снаружи.
Иванна, стряхнув оцепенение, повернулась к явно ничего не понявшим девушкам и велела действовать, как она сказала, после чего перекинулась в кошку и в три прыжка сквозь разбившееся окно оказалась на улице, по другую сторону поезда. Шмыгнув под куст, она затаилась, прислушиваясь и ощущая, как намокает шерсть.
