Оторвавшись от довольно занятного рецепта снадобья для укрепления ногтей, она покосилась на спину беззвучно постукивающего пальцами по краю столешницы Каркарова, чувствуя, что он сейчас что-то скажет.

— Когда ты планируешь уехать? — не поворачивая головы, наконец, спросил он почти нейтральным тоном.

— Пока не знаю, Янко сказал, что я скоро могу понадобиться в Праге, но не уточнил время, — отозвалась Иванна. — В любом случае, постараюсь закончить там по-быстрому и вернусь.

— Да нет, я просто интересуюсь… Не обязательно… — прикрыв глаза, он потёр переносицу двумя пальцами и повернулся вполоборота к Иванне. — У тебя наверняка полно дел поважнее, чем торчать тут и маяться от безделья, так что задерживать тебя — свинство с моей стороны, — добавил он уже уверенно и твёрдо.

Иванна надела очки, которые были не нужны ей во время чтения, осторожно выбралась из своего бумажного гнезда и подошла к Каркарову.

— Да брось, любые важные дела можно скорректировать, — заявила она нарочито бодро, начиная ощущать зарождающееся беспокойство. — …Игорь, что случилось? Ты в порядке? — всё-таки не сдержалась она.

— Нет-нет, всё нормально, — он привлёк её к себе и обнял. — Правда, не обращай внимания, меня просто не отпускает мысль, что ты — плод моего воспалённого воображения, и стоит мне очнуться — ты пропадёшь.

— Размечтался, — хмыкнула Иванна. — К сожалению, я абсолютно реальна и материальна, — в подтверждение своих слов она ущипнула его за плечо.

— Это не показатель, вдруг ты — полтергейст?.. Ладно, настоящая, я тебе верю, — поспешил уверить он начавшую прицеливаться для того, чтобы щёлкнуть его по лбу, Иванну.

— Да ну тебя, — вздохнула она, ответно обняв его.

— Скажу больше, ты первая и единственная женщина, которой я вообще верю, — добавил он, окончательно её смутив. — И, кажется, на настоящий момент — единственное живое существо, которому я доверяю.

— Ну… Я даже не знаю, что тут сказать, — обескураженно отозвалась Иванна, бессознательным успокаивающим жестом пропуская сквозь пальцы его волосы.

— А ничего и не надо говорить, я факт констатирую. Смешно признаться, я ведь до последнего думал, что я в твоих глазах в первую очередь преступник, и снисхождения заслуживаю лишь как качественный подопытный материал, — продолжил изливать сенсационные признания Каркаров.

— Ты что, совсем дурак?! — возмущённо воскликнула Иванна. — Это ты из моего поведения такой вывод сделал? Я хоть раз давала повод?! Сейчас как обижусь…

— Тише, тише, ты совершенно ни при чём, это всё исключительно игры моего разума. Помнишь ведь, насколько я был далёк от адекватности. Не сразу, но я всё же убедился, что ты действительно надёжный друг, а не одна из тех, кто видит в остальных лишь орудия достижения собственных целей и средства извлечения выгоды. Просто, глядя правде в глаза, я сам из таких — не знаю, насколько это изменилось, вот и судил всех по себе.

— Ну, радует, что ты всё же разобрался — я надеюсь, — она вновь принялась «расчёсывать» его, гадая, закончились ли на этом сенсации, или грядёт что-то ещё.

— Поверь, я не стал бы дарить тебе к выпускному фамильную реликвию, если бы не разобрался, более-менее, — хмыкнул он.

— Ой, да, ты меня этим браслетом в жёсткое удивление вогнал, — призналась Иванна. — Я ведь по книге Наросского его моментально опознала.

— Как мог, выразил свою признательность за твой титанический труд… В любом случае, остатки сомнений окончательно развеялись к следующему утру, если уж быть до конца откровенным. Не представляешь, насколько вправляет мозги, когда тебе в такие минуты транслируют эмоциональный отклик на твои действия… Точнее, мозги вправляет осмысление произошедшего в спокойной обстановке, а, так сказать, «во время» мозги особенно не задействованы.

— Мне показалось это неплохой идеей, — нарочито небрежно отозвалась Иванна. — Хотя, поверь, было непросто решиться впустить кого-то так глубоко в своё сознание. Я, собственно, потом по тормозам и задний ход дала исключительно из сомнения, что смогу ещё раз так повторить, а ты обидишься, если не повторю.

— Охотно верю, мы же одинаковую литературу изучали, имею некоторое отдалённое представление. И для меня твоё доверие очень важно.

— Послушай, а зачем ты мне всё это сейчас говоришь? — сквозь нахлынувшее было смущение вновь пробились ростки беспокойства.

— Ну, нужно было, что бы ты знала, а что сейчас — так совпало просто, — уверил Каркаров.

— А-а… — с сомнением протянула Иванна. — Ну, ладно… Тогда я обратно, — она поцеловала его в макушку и вернулась на кровать.

Устраиваясь среди бумаг, она с подозрением переспросила, точно ли Каркаров себя нормально чувствует и не беспокоит ли его Метка. Он повторил, что всё абсолютно нормально, и тоже возобновил работу.

— Так, и где этот чёртов Петросян? — без каких-либо переходов воскликнул он, открыв очередной отчёт. — Он что, думает, это смешно?

— Что случилось? — Иванна вздрогнула, от неожиданности выронив карандаш.

— Да он мне, похоже, план занятий сдал вместо отчёта, пойду, найду его… — решительно поднялся из-за стола Каркаров и направился к выходу.

Как только он вышел, Иванна уткнулась лицом в подушку и загудела, пытаясь прочистить мысли. Воздуха, впрочем, хватило ненадолго, так что она перевернулась на спину, уставившись в потолок.

— Ладно, бдим и решаем проблемы по мере поступления, — вслух сказала она, нашаривая недочитанное снадобье для ногтей.

Каркаров отсутствовал где-то с полчаса и, вернувшись, предложил посетить камбуз, а то скоро закончатся занятия у студентов, и вообще, сегодня кокам помогает Ертаева, она обещала, что будет отличный плов.

Плов, действительно, оказался чрезвычайно вкусным, так что дожидаться с обеда Федору Иванна отправилась в исключительно благостном настроении. Сидя в кресле у горящего камина, она почти задремала под ритмичный стук столовых приборов о тарелки, доносящийся из дальнего, освобождённого от кресел и диванов угла кают-компании, где был сервирован большой стол в форме подковы. Сейчас там собрались в полном составе преподаватели и студенты, отсутствовал только занятый сотворением бумаг для Департамента Образования Каркаров, что делало обстановку за столом чуть более непринуждённой, чем того требовали правила. Профессор Петросян, успевший вовремя заменить неправильные бумаги, уминал плов, клятвенно обещая завтра же собственноручно нажарить жингялов хац, которые будут ничуть не хуже вчерашних эчпочмаков. Доцент Ларин, автор вчерашнего кулинарного шедевра, аккуратно, но настойчиво возражал, что сравнивать эти блюда некорректно. Как всегда невозмутимый доцент Снорресон ненавязчиво утверждал, что с сюрстрёммингом всё равно ничто не сравнится. Мэтресса Айтматова шипела на него, умоляя не поминать за столом подобные вещи. За что Иванна любила свою альма матер, так за всеобъемлющее знакомство с кухней народов мира.

Постепенно студенты один за другим заканчивали обед и отправляли на камбуз опустевшую посуду, после чего расползались по своим делам: кто готовить домашние задания, кто отдыхать перед приготовлением домашнего задания. На подлокотник кресла заснувшей Иванны уселась Федора и с интересом помахала ладонью перед её носом. Не добившись реакции, она потыкала пальцем ей в плечо.

— А, что? — вскинулась Иванна. — А, это ты, — она зевнула, приподняла очки, потёрла глаза и снова зевнула. — Вы уже пообедали?

— Ага, давай, экзаменуй меня по-быстрому уже, — кивнула Федора.

— Ой, я по-быстрому не могу, дай глаза продрать, — отмахнулась Иванна.

Не растерявшаяся Федора тут же отправила на камбуз за кофе Якова, который вместе с Виктором подошёл, чтобы поздороваться.

— Вить, а у тебя надо зачёт принимать? — на всякий случай спросила Иванна.

— Нет, спасибо, мне мэтресса Айтматова автоматом выставила, — слегка смущаясь, отказался Виктор.

— Он же у нас Чемпион, отличник, понимаешь, — с гордостью посмотрела на товарища Федора.

— Ну о-о-очень смешно, — оценил тот.