За всеми этими кущами ухаживали многочисленные домовые, а также водяницы из подземного источника. Хогвартские домовики, как успела понять Иванна, несли ту же службу, что и местные домовые, однако же, на её взгляд, последние одеты были гораздо приличнее и впечатление производили более благоприятное. Хотя, может быть, это вопрос привычки.

Помимо растений интерьеры украшали также картины и витрины с разнообразными знаками отличия и трофеями, в разные годы полученными или завоёванными студентами, а также с памятными табличками и газетными вырезками про то, как «наш выпускник такого-то года отличился в том-то». Ближе к алхимическим подземельям располагалась витрина, где между статьёй о юбилее знаменитого квиддичного тренера Мартына Зюзева и концертной фотографией певицы Агриппины с автографом скромно притулился иваннин памятный адрес от Пражской Академии Наук касательно пресловутой зажигалки. Гордилась Иванна им от силы месяц после получения, а позже, чем дальше, тем сильнее он вызывал чувство неловкости вплоть до отвращения. На все её предложения типа «может, убрать эту фигню с глаз долой?» Каркаров отвечал решительным отказом, выражая глубочайшее непонимание такового отношения Иванны к собственному достижению. Она начинала путано излагать свою убеждённость о никчёмности артефакта, но каждый раз ей категорически не хватало убедительных аргументов. Родное учебное заведение — в общем, и его директор — в частности, гордятся, а что там объект гордости себе думает — проблемы исключительно этого самого объекта.

Завернув в главный коридор, ведущий к лестнице в подземные этажи, Иванна оторопела — на неё медленно и плавно, а главное совершенно бесшумно, надвигался белый медведь. Она даже не успела потянуться за веером, быстро сообразив, что, во-первых, это не живой медведь, а чучело, а во-вторых — его кто-то левитирует: позади движущейся громадины звучали приглушённые голоса.

— Надо Носферату нажаловаться! Придумал же: сначала затащи ему медведя в аудиторию, потом оттащи обратно! Хорошо, что я смог уговорить Ваську за меня отдежурить, в жизни бы не успел и то, и другое.

— Ну, ты придумал, конечно. Носферату жаловаться! Чего мелочиться, иди сразу директору пожалуйся. Скажи Королеве сначала, она может разобраться с этим… И вообще, давай поторапливаться, у меня вообще-то «жарка» первым занятием.

— Ой, что же ты раньше не сказал! Извини.

Иванна посторонилась, пропуская медведя. Следом за чучелом, направляя его слаженными взмахами волшебных палочек, быстрым шагом шли два парня, судя по нарукавным нашивкам — из первой параллели пятого курса. Параллели, в свою очередь, делились на пять групп, около десяти студентов в каждой, но принадлежность к группе нашивками на мантии не отмечалась. Из того, что один не знал расписания другого, очевидно было, что приятели учатся в разных группах. Студенты вежливо поприветствовали Иванну и продолжили путь.

Иванна не была в курсе нынешнего положения дел, но при ней на кафедре Алхимических дисциплин преподавали семь доцентов под началом профессоров Фалькенштерна и Песцовой: один отвечал за Алхимию, вторая — за Зелья. Судя по всему, кто-то из фалькенштерновских доцентов сначала повелел зачем-то доставить чучело медведя в одну из аудиторий (помимо лабораторий, кафедре принадлежали помещения для теоретических занятий), а потом передумал. Королевой, по всей видимости, в приступе зашкаливающей оригинальности, студенты прозвали доцента Королёву, ту самую, что страдала постановкой Золушки. Видимо, доцент Королёва смогла не только решить вопрос с общественной нагрузкой, но и как-то заставить остальных доцентов (как минимум — алхимических) ходить строем.

Что же касается процесса «жарки», студент имел в виду вовсе не кулинарный факультатив, а вовсе даже семинары по Рунологии. Просто осуществлялись они славным профессором по фамилии Сковородко, к тому же характер у него был из своеобразных.

Продолжая умиляться неизменностью дурмштрангских устоев, Иванна добралась до лестницы и вскоре прошла через анфиладу алхимических и зелейных лабораторий. Несмотря на ранний час и законное время завтрака, во втором алхимическом зале хлопотала четверокурсница с третьей параллели. Держа в одной руке бутерброд, второй она быстро переставляла на столы лотки с наборами минералов с тележки, которую аккуратно пинала впереди себя.

— Привет, профессор Песцова вернулась с завтрака? — обратилась Иванна к девушке.

Та вздрогнула, проворно сунула бутерброд в карман, перекинула длиннющую тёмную косу с плеча за спину и обернулась к Иванне. Лицо девушки на мгновение отразило некую работу мысли, затем она вытянулась по стойке смирно и по всей форме доложила:

— Василиса Зарецкая, четвёртый курс, третья параллель, первая группа. Ни профессора Песцовой, ни профессора Фалькенштерна ещё нет.

— А, конечно, у них же собрание сейчас! Ладно, без них начну разбираться, — кивнула Иванна, вдруг подумав: а не этого ли «Ваську» имел в виду давешний медвежий пастырь? Она-то прибывала в уверенности, что это будет одногрупник того парня, а тут девица, да ещё и курсом младше. — Что это за история с чучелом? — спросила она.

— О, вы, должно быть, столкнулись с Макаром и Ласло? — поморщилась Василиса. — Доцент Жук хотел использовать медведя в качестве наглядного пособия, но профессор Фалькенштерн запретил, — рассказала она, внимательно рассматривая Иванну. — А вы… — после короткой паузы, она вопросительно уставилась ей в глаза.

— А, да, — спохватилась Иванна. — Доктор Иванна Мачкевич, научный сотрудник, — представилась она. — Я вернулась из экспедиции.

— Так я и думала, это вы! Я про вас слышала, — протянула Василиса. — Хотела попроситься ассистентом на кафедру Зелий, профессор Песцова сказала, что с этим вопросом мне стоит обратиться к вам, как вы вернётесь, — она мельком глянула на наручные часики и всполошилась. – Ой, я же опоздаю кругом! Прощу прощения, доктор Мачкевич, мне нужно тут закончить и бежать к мэтрессе Ангелина, у нас урок танцев. Можно я вас позже найду?

— Можно, разумеется, — кивнула Иванна, мысленно прикидывая варианты. Девица прямо-таки излучала заинтересованность, а ассистент всегда пригодится. Аспиранты, ездившие в экспедицию с нею, уже защитились и покинули кафедру для новых свершений, и о наличии новой смены аспирантов Иванна до сих пор не удосужилась узнать, так что стоило подстраховаться и заручиться помощью девицы. — Если хочешь, я отпрошу тебя у мэтрессы Ангелина, а ты мне поможешь с привезёнными образцами.

— У вас действительно есть такая возможность? — пристальный взгляд, который Василиса устремила в Иванну, вызвал у той смутное чувство дежа вю.

— Да, конечно. Заканчивай тут, я пока напишу пару слов для мэтрессы Ангелина, — кивнула Иванна и, взяв с преподавательского стола перо и пергамент, быстро настрочила записку, в которой нижайше просила Алексис отпустить с занятия барышню Зарецкую (если, конечно, та не является отстающей по предмету занятия). Честно предупредив Василису о небольшой оговорке, она отдала ей письмо и отправила отпрашиваться, сказав, что сама разложит пособия.

Закончив подготовку лаборатории к занятию, Иванна прошествовала в свой неизменный Пятый Зал. Там она открыла кладовую для ингредиентов, «распаковала» сундук с трофеями и первым делом достала оттуда и положила на преподавательский стол подарочные книги.

Лаборатории постепенно заполнялись студентами. С Иванной всё так же вежливо здоровались, после чего косились на неё с умеренным любопытством. Она издали полюбовалась на доцента Жука, которого помнила ещё со времени его обучения на старших курсах — с тех пор он мало изменился, всё так же приводил в оторопь своим ошалелым видом, который подчёркивали очки с толстыми линзами, вечно взлохмаченная шевелюра и периодические нервные взмахи руками. Этот вполне мог придумать какую-нибудь непотребщину применительно к злосчастному чучелу.

Василиса прибежала где-то через четверть часа. Иванна завела её в кладовую, чтобы не мешать начавшемуся занятию, которое проводил древний доцент Бабаев; как минимум, ровесник Фалькенштерну, он никогда не стремился попасть в профессорский состав, мотивируя это сильным нежеланием лишней нагрузки.