Самая маленькая ячейка советского общества, семья, на всех его уровнях испытывала сильнейшее социальное напряжение. Это находилось в противоречии с попытками всех правительств, и сталинского, и его преемников, сделать ее более стабильной. Отчасти это было результатом продолжительного воздействия проводившейся когда-то антисемейной политики, отчасти — тех постоянных катаклизмов, что правительство учиняло между 1920-ми и 1950-ми годами. Тогда миллионы людей были с корнями вырваны из своих семей. Самым страшным бедствием стала война, во время которой погибло так много мужчин, в большинстве своем молодых, а множество женщин осталось без мужей, детей — без отцов.
В романе Виталия Семина, опубликованном в 1965 г., где действие происходит в Ростове-на-Дону в среде молодых рабочих, один персонаж спрашивает шестерых своих товарищей, у кого из них есть отцы — только один поднимает руку. Всякий признал бы такое положение типичным. Федор Абрамов назвал один из своих романов о послевоенной жизни “Безотцовщина”. Очень многие дети росли, не имея примера, какова должна быть роль отца в семье. Возможно, именно здесь и следует искать причины осложнений в семейной жизни новейших поколений. Тем не менее матери-одиночки отважно боролись за свои неполные семьи, и при этом продолжали работать, конечно же, по финансовым соображениям. Сеть детских учреждений, которая была развита значительно лучше, чем на Западе, все же не удовлетворяла колоссальный спрос. Единственным фактором, который хоть в какой-то мере исправлял положение, были многочисленные женщины средних и преклонных лет, которые и сами часто были вдовами. Эти бабушки, знаменитые персонажи советского фольклора, которым возраст и здоровье уже не позволяли работать, волей-неволей становились как бы вторыми матерями и тем облегчали бремя, лежавшее на их дочерях и невестках.
Несомненно, в послевоенное время положение постоянно и заметно улучшалось, что прежде всего было результатом колоссальных капиталовложений в сферу социального обеспечения, которые начались после смерти Сталина. Между 1950 и 1980 гг. эти капиталовложения выросли в пять раз. Особое значение имело повышение пенсий, пособий многодетным семьям и дотаций на жилье. Это помогло облегчить до некоторой степени ужасающую нищету сельских жителей, стариков, инвалидов и неполных семей. С течением времени к тому же постепенно смягчалась проблема недостатка мужского населения, поскольку послевоенное поколение подросло и начало обзаводиться семьями. Но, похоже, одни проблемы стали сменяться другими. После того как в 1965 г. вновь были облегчены разводы, они стали обычным делом и количество их достигло опасного уровня. В 1965 г. на 1000 семей приходилось только около 100 разводов; в 1979 их количество возросло до 340. Иными словами, на три брака приходился один развод. Этот уровень приближался к американскому, но США — страна с традиционно высоким уровнем разводов. Русским же традициям это полностью противоречит.
Каковы же причины этих изменений? В судах в качестве причины развода чаще всего упоминалось пьянство мужей — это почти половина всех случаев. В свое время я еще вернусь к этой важной теме. Среди других причин упоминалась супружеская измена, побои и “несовместимость” — последнее могло означать все что угодно. В целом, вполне ясно, что условия семейной жизни были тяжелыми для обоих супругов, но для женщин в особенности.
Наиболее острой была жилищная проблема. Хотя с середины пятидесятых годов положение коренным образом улучшилось, для молодой супружеской пары было совершенно невозможно сразу после свадьбы получить собственную квартиру — если только они не принадлежали к привилегированной элите.
Другой проблемой было то, что большинство женщин продолжало работать. По переписи 1970 г. 86% трудоспособных женщин работали постоянно или временно. Женщины составляли 51% всей рабочей силы в стране. На вопрос, почему они работают, 91% московских женщин ответили, что первостепенную важность для них имеют финансовые соображения, однако 86% заявили, что им нравится работа в коллективе, а также само занятие общественно-полезной деятельностью. Похоже, что большинство руководствовалось обеими причинами.
Но, на беду, социальные условия совершенно не соответствовали тому факту, что работающая женщина стала теперь нормой. Средняя заработная плата женщин составляла лишь 65% от зарплаты мужчин. Иногда это объяснялось тем, что женщины в тех же профессиях имели низшие должности. Но была и другая причина — те профессии, где в большинстве работали женщины, в принципе были самыми низкооплачиваемыми. Ярким примером являются профессии, связанные с медициной, — там женщины составляли 70% от общего числа занятых; даже врач высочайшей квалификации мог получать меньше, чем квалифицированный рабочий. Учителя и работники учреждений, в подавляющем большинстве женщины, получали просто нищенскую зарплату.
Итак, труд женщин оплачивался недостаточно. Но и мужчины не осознавали всех последствий всеобъемлющей занятости женщин. Опросы показывали, что 60–70% работы по дому выполнялось женщинами, и только присутствие бабушек несколько облегчало положение. Однако мужчины постепенно меняли свое отношение к женам. Готовность принять на себя часть домашних забот в особенности характерна для образованных мужчин.
Тем не менее двойная нагрузка, которую обычно несла супруга или мать, теперь была признана серьезной социальной проблемой. Типичный день женщины состоял из постоянной беготни из детского сада к переполненному троллейбусу, затем к метро, потом к месту работы, потом беготни в поисках продуктов, и вечером — опять метро, троллейбус, детский сад. Наконец, вечером она готовила, стирала, штопала, гладила, укладывала детей в постель. Все это хорошо описано в повести Натальи Баранской “Неделя как неделя”. Чувства всех образованных женщин выражены в гневной тираде героини, после того как муж предложил ей бросить работу и целиком посвятить себя дому. Она спрашивает его, не считает ли он, что она не желает, чтобы детям было лучше., Конечно, она хочет этого, но то, что предлагает ей муж, было бы для нее концом. Как быть с ее пятилетней учебой в вузе — спрашивала она супруга, — с ее ученой степенью, ее диссертацией? Что делать с ее опытом работы? Не думает ли он, что можно так просто все это бросить? Кем я стану, спрашивала она, если буду сидеть дома? По ее словам, это был бы кромешный ад, и она все время придиралась бы к мужу. “Да и вообще, как мы можем серьезно это обсуждать? Нам никогда не прожить на одну твою зарплату…”
Следствием того постоянного напряжения, в котором жили столь многие семьи, был низкий уровень рождаемости. По переписи 1970 г. (цифры в целом были неприменимы уже к 1979 г.) среднее число детей в семье равнялось 2,4 (против 2,9 в 1959 г.). Между разными республиками существовали очень большие и показательные различия. Так, в Латвии на семью приходилось 1,94 детей, 1,97 в РСФСР, 2,04 на Украине, но в Азербайджане 4,63, в Узбекистане 5,64 и в Туркменистане 5,95. Отчасти такое положение объясняется влиянием ислама. Другой причиной является то обстоятельство, что в районах с высокой рождаемостью большая часть населения проживает в сельской местности, к тому же большими семьями. С 1970 г. уровень рождаемости в России, на Украине, в Белоруссии и прибалтийских республиках был настолько низким, что уже не обеспечивал воспроизводства населения, по крайней мере для этих регионов. Это вызвало большие трудности при планировании в последние годы существования СССР. Экономисты предупреждали, что в промышленно развитых регионах вскоре будет ощущаться нехватка молодых людей для пополнения рабочей силы, в то время как из среднеазиатских кишлаков, где воздействие плановой экономики было значительно слабее, излишнее население отказывалось перебираться в города европейской России.
В результате некоторые советские демографы начали направленную кампанию за полное изменение семейной политики. Они утверждали, что матери должны оставаться дома и присматривать за детьми по крайней мере несколько лет, а государству следует обеспечить им для этого финансовые возможности. Они также рекомендовали увеличить государственные капиталовложения в сферу услуг и розничную торговлю, чтобы покупки, услуги по ремонту и уходу за жильем стали доступнее и не были столь разорительными. Все эти меры, по утверждению демографов, побудят людей обзаводиться детьми, что впоследствии должно оказать благоприятное воздействие на экономику (и на Вооруженные силы, хотя прямо об этом не говорилось). Но реально было сделано очень немногое. Услуги и торговля оставались забытыми чадами плановой экономики.
