В целом по мере того, как грядущий распад СССР становился все более очевидным, лидеры среднеазиатских республик попадали во все более затруднительное положение. Раньше они всегда могли рассчитывать на поддержку из Москвы — теперь такой поддержки почти не было. Но и движения, выступавшие за независимость, были слишком слабы и не могли выдвинуть альтернативных лидеров. Единственным исключением была Киргизия, где прежний коммунистический лидер был крайне непопулярен, и потому к власти смог прийти Аскар Акаев, президент Академии наук Киргизии. Высшие аппаратчики Средней Азии не хотели выходить из состава СССР. Но действия, которые они предприняли, чтобы избежать такого развития событий, нельзя признать удачными — они, так сказать, оседлали одновременно лебедя, рака и щуку, направление движения коих, как известно, сильно разнится. Используя для поддержки своей политики традиционную систему клиентелы, манипулирование местным национализмом, они умоляли специалистов славянского происхождения не покидать их республики. Заигрывая с Исламом, они в то же время не давали ему слишком усилиться.
В Белоруссии и на Украине близость местных народов к русскому наложила отпечаток на развитие национального движения. Русские рассматривали представителей обоих народов как своего рода почетных великороссов, которым по странному стечению обстоятельств случилось говорить на особом “диалекте”. Эти три народа составляли славянское большинство населения СССР, насчитывающее почти три четверти от общей численности населения страны. Сами же по себе русские составляли едва лишь половину населения СССР. Соответственно, государство поощряло тихую русификацию, используя естественное желание родителей отправлять детей в русские школы, где они овладевали “имперским” языком.
В 1987 г. Союз писателей Украины начал кампанию против эрозии украинского языка. Вскоре были подняты и другие, не менее болезненные вопросы — защита окружающей среды (особенно злободневная после Чернобыльской катастрофы), преследования Униатской церкви, проблема “белых пятен” в украинской истории и культуре. Последнее относилось не только к жестокостям сталинского времени, но также и к российской политике по отношению к Украине вообще, на протяжении веков направленной на упразднение отличительных черт украинской культуры.
До тех пор события в целом развивались так же, как и в Прибалтике. Следующим этапом должно было стать создание Народного фронта. Но тогда власти Украины, которыми все еще руководил последыш брежневского Политбюро Щербицкий, предприняли действия, прямо противоположные тому, что в свое время совершили их прибалтийские коллеги. Надолго посадить активистов национального движения, как это делалось в семидесятых годах, было уже невозможно. Поэтому их изводили мелкими придирками, запрещали митинги или за незначительные правонарушения осуждали на небольшие сроки. Но даже в таких условиях после большого съезда участников экологического движения, состоявшегося в Киеве в ноябре 1988 г., смогла собраться инициативная группа, в состав которой входили представители Союза писателей и неформальных ассоциаций. Они опубликовали проект программы Народного фронта в газете, издававшейся Союзом писателей (вероятно, единственной, которая пошла на это). Проект был очень похож на аналогичные прибалтийские документы — в нем поддерживалась перестройка и содержался призыв добиться “подлинного суверенитета Украины”. В программе также имелись требования соблюдения в полном объеме прав человека, предоставления украинскому языку статуса государственного на территории Украинской ССР. По этому поводу отмечалось, что практика предоставления родителям свободы в выборе языка обучения для своих детей ведет к национальному нигилизму.
Первый съезд фронта, получившего название “Рух”, смог состояться только в сентябре 1989 г. Тогда же была принята программа движения. Одного этого хватило, чтобы убрать Щербицкого. Но все же Коммунистическая партия пока оставалась достаточно сильной, чтобы затягивать его регистрацию до того момента, когда выдвижение кандидатов “Руха” на выборы 1990 г. стало уже невозможно. Таким образом, в этих выборах “Рух” смог принять участие только в качестве участника демократического блока, отстаивавшего полную независимость Украины, переход к рыночной экономике и свободу вероисповедания, что подразумевало легализацию Униатской церкви. Приблизительно в то же время Горбачев встретился с Папой и подтвердил, что униатские приходы могут отныне регистрироваться и требовать возвращения культовых зданий.
Демократический блок потерпел поражение на выборах в Одессе и в Восточной Украине, но кое-где добился значительного успеха, получив большую часть мест, на которые вообще мог рассчитывать, — около трети от общего числа. Демократы получили большинство мест в городских советах Киева и Львова (там мэром стал старый диссидент Вячеслав Чорновил). В ознаменование этого события над львовской ратушей был поднят национальный украинский флаг, благословленный епископами Униатской церкви. Это сопровождалось национальным гимном в исполнении хора Львовского общества (названного так по имени города).
Успех “Руха” на выборах и последовавшее вслед за тем общенациональное ликование ускорили события, которые за два года до того происходили в Прибалтике: установление дружеских отношений между националистическим крылом номенклатурной элиты и Народным фронтом. В то же время “империалистическое” крыло Коммунистической партии, которое хотело сохранить лояльность Москве, попадало во все большую изоляцию по мере того, как ухудшалось положение в экономике и обнаруживались губительные последствия Чернобыльской катастрофы. Даже шахтеры Донбасса, которые в 1989 г. не были заинтересованы в независимости Украины, стали думать, что их ждет более безопасное будущее, если Украина сможет изолироваться от российской экономической разрухи.
В результате всех этих событий 16 июля 1990 г. Верховный Совет Украины практически единогласно принял декларацию о суверенитете, которая в некоторых отношениях была наиболее радикальным из всех подобных документов, принятых другими союзными республиками. Там не только утверждалось первенство украинских законов над общесоюзными, а все ресурсы объявлялись республиканской собственностью. Кроме этого, в соответствии с декларацией о суверенитете, Украина должна иметь собственные вооруженные силы, проводить независимую внешнюю политику и объявила о своем постоянном нейтралитете и неприсоединении к любым военным блокам. Если бы не сохранившееся старое название — “Украинская Советская Социалистическая Республика”, — и не упоминания о предстоящем подписании Союзного договора, этот документ можно было бы назвать декларацией об отделении от СССР.
Даже само употребление этих терминов вызывало подозрение, что лидер “национал-коммунистов” Леонид Кравчук ведет двойную игру и хочет сохранить Украину в составе СССР. Чтобы предотвратить это, на главной площади Киева в октябре 1990 г. поддержанные “Рухом” студенты потребовали принятия новой конституции Украины до того, как будет подписан Союзный договор, а затем подписать его с существенными оговорками. Студенты победили, да еще и заставили правительство уйти в отставку. Примерно в то же время на своем втором съезде “Рух” провозгласил, что его целью является независимость Украины, а не Союзный договор. Так был проложен путь к окончательному распаду Советского Союза — через провозглашение независимости в августе 1991 г., подтвержденное на декабрьском референдуме.
События в Белоруссии во многом повторяли украинские. Наиболее болезненными для национальных чувств белорусов были: языковой вопрос, радиоактивное загрязнение (большая часть осадков после взрыва в Чернобыле выпала именно в Белоруссии), а также обнаруженные в Куропатах под Минском массовые захоронения жертв сталинских репрессий. Для того чтобы добиться сооружения там мемориала, а также проведения независимого расследования сталинских преступлений в Белоруссии, было создано общество “Мартиролог”.
