- Меня ждут, - Фьялар остановился, но на этот раз с мотоцикла не сошел, упершись в усыпанную сухими иглами землю ногой.

- Тебя ждут, - блеснул белозубой улыбкой один из мужчин, с легкой проседью на висках, - дальше дорога открыта.

Третьей преградой на его пути оказался обычный полосатый шлагбаум, за которым лесная дорога превращалась в деревенскую улицу. Пара десятков добротных бревенчатых домов, крытых тесом, с резными наличниками на небольших окошках, высокими островерхими крылечками и трубами красного кирпича. Кое-где к домам жались дощатые сарайчики. Деревня выглядела мирной, обжитой и ухоженной, что не слишком вязалось с мотоциклами и пикапами, припаркованными на большой стоянке в центре, и прохаживающимися между домами жителями. Часть их была одета в тот же камуфляж, что и остановившие его часовые. Некоторые – в кожаные куртки, джинсы или комбинезоны, высокие мотоциклетные сапоги. Кое-кто даже здесь, в Вулфстоне, носил оружие открыто и напоказ. И лица местных жителей дружелюбием вовсе не отличались.

Фьялар оставил Индиан на стоянке и направился к высокому крыльцу, поддерживаемому витыми деревянными столбиками. Дом, который украшало крыльцо, был чуть не вдвое больше остальных и единственный мог похвастать красной черепичной крышей.

Двое молодых волков, байкерского вида, подошли к нему, кивнув в знак приветствия.

- Мистер Фьялар Бруниссон?

- Фьялар, сын Бруни, - кивнул гном, - по приглашению ярла Брэндона.

Гару рассмеялись, показывая великолепные зубы.

- Отец ждет тебя, Фьялар, сын Бруни. Добро пожаловать в Вулфстон.

Внутри дома чувствовался патриархальный уют в лучших традициях деревенской простоты, сочетающейся с удобством и хорошим вкусом. Тяжелая самодельная мебель – лавки и полки по стенам, добротный стол посреди горницы. На полках – расписные кувшины и тарелки, на столе и лавках – льняные рушники с красной вышивкой. О красоте здесь тоже не забывали.

Хозяин встретил Фьялара у порога, высокий, выше гнома больше, чем на плечи и голову, совершенно седой мужчина, с пышной гривой густых, разметанных по плечам волос и длинными усами, свисающими ниже подбородка. В отличие от большинства местных жителей, на Гару была вышитая сорочка, подпоясанная красным кушаком, полотняные полосатые порты и мягкие сапоги ручной выделки со скошенными красными каблуками. Он подал Фьялару большую сильную руку с узловатыми пальцами, и блеснул ярко-желтыми глазами из-под неожиданно черных кустистых бровей.

- Добро пожаловать в мою берлогу, Фьялар. Я – ярл Брэндон Стальные Когти.

Пожатие было коротким и крепким, рука – теплой и твердой.

Фьялар прошел в горницу и сел на предложенное хозяином место. Из дверного проема, закрытого тисненой кожаной завесью, показалась женщина, уже не первой молодости, но все еще удивительно красивая, с толстой пшеничной косой, обернутой вокруг гордо поднятой головы, голубыми пристальными глазами под словно выписанными кистью дугами бровей и теплой улыбкой. В руках у нее был пахучий каравай на широком вышитом рушнике, а на нем – соль в резной деревянной сольнице.

- Моя жена, Брианна, - женщина поклонилась Фьялару, протягивая каравай.

Гном отломил краюху, обмакнул в соль и медленно прожевал. Во рту пересохло после долгого пути, и даже аппетитный запах свежего хлеба не смочил его.

- И пива, протолкнуть все это, - ухмыльнулся ярл, отламывая и себе кусок и разливая пенную жидкость из большого глиняного жбана по деревянным кружкам.

- Хлеб, соль и пиво, - Фьялар ответил ухмылкой на ухмылку, - почти подгорные традиции.

- Добрые традиции, - кивнул ярл, - твое здоровье, Фьялар.

- Твое, Брэндон.

Пиво оказалось отменным.

Впрочем, традицией не ограничилось. Брианна споро собрала на стол, порадовав Фьялара забытыми радостями хорошей домашней кухни. Высокая гора мягких как пух мясных пирожков, жаркое в горшочках под хрустящей корочкой теста, соленья из погреба, запеченный в печи картофель, грибы в сметане. Заставив стол блюдами и тарелками, улыбнулась, поклонилась гостю и вышла.

- Не смотри на меня так, - рассмеялся Брэндон, - я не домашний тиран. Но Брианна – человек, а у нас мало времени на разговор. Ее дела племени не касаются.

- Делия тоже не гном, - заметил Фьялар, - но ее касаются все мои дела. Тебе стоит иметь это в виду, прежде чем ты решишь, что ты готов мне сказать.

- И много ты знаешь гномов, делящих свою жизнь с темным эльфом? – дернул усом ярл.

- Одного, - улыбнулся Фьялар.

- У нас это иначе, - Брэндон придвинул к гостю блюдо с пирожками, - мы не берем в супруги себе подобных. Только один из пары может быть Гару. Второй – либо человек, либо волк. Иначе родятся метисы, бесплодные и выморочные. Если ребенок рожден от волка – он Люпус. Волк, который может оборачиваться человеком. Если от человека – Хомид, оборачивающийся волком. Но у метисов главная форма – это вервольф. В ином облике они несут на себе печать вырождения.

- Я мало знаю о Гару, - признался Фьялар, - всего две встречи. Один раз мы сражались друг против друга, второй – твои Волки пришли нам на помощь. Нам всем, не различая живых и не очень.

- Молодняк мясом не корми, дай зубы показать, - вздохнул Брэндон, - но с кровососами у нас и вправду давняя вражда.

- Я не знаю, с кем у вас вражда, - нахмурился Фьялар, - но мне не нравится, когда в моих друзей стреляют.

- Долгая история, - Брэндон словно решил проигнорировать недовольство Фьялара, - и все кланы рассказывают ее по-разному. Но у нас есть враги поважнее вампиров. Гайе грозит смертельная опасность.

- Гайе? Это кто?

- Действительно «кто», - ярл снова разлил пиво по кружкам, - наша Земля. Она живая, а мы ее дети. Все, даже те, кто уже умер, но отказался лежать в могиле. Впрочем, большинство из них – злые дети.

- И кто, по-твоему, должен за это нести ответ?

- Те, кто убивает свою мать. Расхищает недра, разоряет леса, загрязняет воду и воздух. Среди нас уже почти не осталось Люпус, волчьи стаи гибнут. Но дело не в нас. Если этот процесс не остановить, человеческая стая не надолго переживет волчьи.

- Ты знаешь, зачем я здесь и кто меня послал? – спросил Фьялар.

- Отец Фенрира, - кивнул ярл, - Лодур.

- Отец лжи, - ответил Фьялар, - Локи.

- Тогда зачем ты здесь?

- У меня не было выбора. И я думаю, что, независимо от конечной цели, это хорошая идея – перестать прятаться. И перестать делиться на волков и вампиров, Запад и Восток, людей и «гуманоидов нечеловеческого типа». Это единственный шанс спасти Гайю. Потому что близится Рагнарек.

- Мы зовем его Апокалипсисом.

- А Сородичи – Геенной. Но это все красивые слова. Они оба ошибаются, ярл. Локи и Один. Впрочем, Один ближе к истине. Пока мы тут выясняем, чьи мифы круче, люди взорвут этот мир к дьяволам…

Фьялар замолчал. Наступал вечер, тени от оконных переплетов длинными полосами прорезали сгущающийся сумрак.

- Ты сам только что понял? – в голосе ярла послышался страх, столь не вязавшийся с благородным обликом старого воина.

- Ты тоже, - в тон ответил гном, - но это очень похоже на правду. Пока мы тут спорим о терминологии, Преисподняя строит свои планы.

- Передай кровососам, пусть поторопятся с выборами, - проявил неожиданную осведомленность о делах противника Брэндон, - я приду к новому Принцу с предложением перемирия.

- Думаешь, этот пример окажется заразительным? – усмехнулся Фьялар.

- Не знаю. Но кто-то должен сделать первый шаг.

Фьялар поглядел в желтые глаза.

- Ксавьер вышел на охоту, - сообщил он, - считай это известие моим первым вкладом в будущий союз. Если понадобится – мы поможем.

Лес окружал Вулфстон со всех сторон плотной стеной, а на севере, за невысоким всхолмьем, поросшим черникой, лежало Лосиное Озеро. Сосны и ели подступали к самой кромке, любуясь своими отражениями в зеркальной глади воды, изредка вздрагивавшими, когда всплеск крупной рыбины посылал по ней легкую рябь. Пара крупных волков лежала на берегу, лениво наблюдая за рыбьими играми. Еще десяток затаился поодаль, провожая желтыми глазами ярла и гнома, возвращающихся в поселок.