— Сами-то как, уцелели? — озабоченно спросил Шнейдер.

— Чудом, товарищ подполковник, — улыбнулся Иванченко.

— Молодцы! — похвалил начальник штаба.

На следующий день танкисты совместно со стрелковыми подразделениями в районе Мостков прорвали оборону гитлеровцев по фронту шесть километров и углубились на три. Затем заняли оборону.

Вскоре подполковник Шнейдер заменил комбрига Копцова, который стал командовать 15 танковым корпусом. Нам не хотелось расставаться с генералом. Мы все уважали его за ум и беспредельную храбрость. Через несколько месяцев, 3 марта 1943 года, когда корпус вел тяжелый бой с превосходящими силами гитлеровцев, генерал-майор Василий Алексеевич Копцов был смертельно ранен. Похоронен он в городе Первомайске Харьковской области.

После прорыва блокады Ленинграда в начале февраля сорок третьего года боеспособные танки стояли в засадах, неисправные — восстанавливались. В один из морозных дней начальник штаба бригады Н. Н. Юренков приказал командирам танкового взвода молодому лейтенанту В. К. Мерецкову и взвода автоматчиков лейтенанту В. Е. Крылову ликвидировать окружающую командный пункт стрелковой дивизии вражескую группировку.

Бой шел недолго. Танки и автоматчики, развернувшись, начали расстреливать врага, который вскоре был полностью уничтожен. Находившийся на командном пункте Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов объявил благодарность танкистам и автоматчикам за их смелые и решительные действия.

В июле, после длительных боев, бригада расположилась на отдых в пяти километрах от станции Войбокало. Она нуждалась в пополнении боевой техникой и личным составом.

До линии фронта было около тридцати километров, однако вражеские самолеты навещали часто.

Несколько дней личный состав приводил себя в порядок, а потом началась боевая и политическая учеба. По мере прибытия боевой техники приводились занятия в составе взвода, роты и батальона. На занятиях обращалось особое внимание на взаимозаменяемость, взаимопомощь расчета экипажа, согласованность действии танкистов и автоматчиков. Отрабатывались боевые действия танковых подразделений в лесисто-болотистой местности, населенном пункте, городе. Одним словом, шла усиленная подготовка к предстоящим боям. В подразделениях проходили партийно-комсомольские собрания и семинары актива. Личный состав нередко слушал доклады, лекции представителей политотдела армии, политуправления фронта. Очень часто с докладами выступал начальник политотдела подполковник И. В. Жибрик. По вечерам в клубе-шалаше смотрели кинокартины, устраивали концерты.

Стояли знойные июльские дни 1943 года. В один из таких дней с утра пронеслась радостная весть о приезде Государственного эстрадного оркестра РСФСР под художественным руководством Леонида Осиповича Утесова. Этот день для всех был настоящим праздником.

Концерт прошел с огромным успехом. Леонид Осипович сначала исполнил песни «Заветный камень», «Служили два друга», потом прозвучала песня «Барон фон дер Пшик попал на русский штык». В зале — взрыв аплодисментов. Пять раз просили повторить.

В сердцах воинов навсегда остались незабываемые впечатления от встречи с Леонидом Осиповичем.

14 января 1944 года. Волховский фронт, взаимодействуя с Ленинградским и 2-м Прибалтийским, начал Новгородско-Лужскую операцию.

Стояли морозные дни. Изредка разыгрывалась пурга, а иногда наступала непривычная для января оттепель. Наша танковая бригада, переброшенная из района Войбокало и Малые Вишеры в Подберезье, готовилась к очередным боям.

А танкисты 421 отдельного батальона уже четвертые сутки громят гитлеровцев. Однако из-за бездорожья и возросшего сопротивления противника дальнейшее продвижение задержалось.

Наши саперы всю ночь гатировали топкое болото. Когда наконец стали проходить танки, повалил неприятный липкий мокрый снег. Две танковые роты прошли сравнительно спокойно. Но когда началась переправа третьей роты и подошли орудия, то гитлеровцы, заметив появление наших танков, не замедлили открыть по гатированному участку дороги минометный огонь.

— Капустин! Пропускай остальных, я поехал! — приказал комбат начальнику штаба и сам ринулся в бой.

Зампотех батальона Чистов в это время вытаскивал застрявшую впереди машину. Удачно проскочили еще несколько тридцатьчетверок.

— Ранило начштаба, — взволнованно доложил Чистову прибежавший связной.

— Где?

— Вона, там! — показал тот в сторону гати.

— Найдите военфельдшера!

— Он около него!

Капитан Капустин, закрыв веки и тяжело дыша, лежал без сознания на снегу под раскидистой елью, с веток которой то и дело шлепались на землю комки мокрого снега. Осколок мины ударил в левую часть груди, ниже его ордена Красной Звезды. Задел край кармана гимнастерки. Партийный билет и некоторые другие документы были пробиты.

— Сволочи, угодили в сердце, — тревожно проговорил Чистов.

Раненого начальника штаба вместе с другими бойцами на танке отправили в госпиталь.

От действующих впереди танков поступали все новые и новые радиограммы об успешном продвижении вперед.

Через два дня Анатолий Чистов со старшим техником-лейтенантом Михаилом Насоновым поехали в госпиталь, где лежал начальник штаба.

— Капитан Капустин еще без сознания. В его сердце осколок. Состояние весьма тяжелое, — сказал капитан медслужбы приехавшим на свидание. Танкисты, оставив раненому на всякий случай записку с пожеланиями быстрейшего выздоровления, молча вышли из госпиталя.

— Видать, дела у Жени плохие, — тяжело вздохнув, шепнул Чистов.

Кружа в воздухе, валились большими хлопьями пушистые снежинки. Обведя глазами полуразрушенное, приспособленное под госпиталь одноэтажное здание, танкисты сели в машину и уехали.

Капитан Евгений Капустин в госпитале лечился долго. Когда ему сообщили, что бригада выходит на переформирование и будет получать новую матчасть, то он, не долечившись, умудрился выписаться в часть. Через несколько дней на танкодроме во время обкатки танка Евгений Иванович потерял сознание…

Капустин мечтал посвятить свою жизнь служению в армии, но не вышло. Огненные закаты четвертого военного лета уходили с каждым днем на запад. А ему в госпитале доктор с жиденькой бородкой сказал:

— С вами, молодой человек, все в порядке.

— Можно в часть? — обратился он.

— Нет. Теперь вы ее забудьте. Пойдете в военный комиссариат, категорически запрещается вам, товарищ капитан, волноваться, заниматься физическим и умственным трудом, а также и спортом, — порекомендовал военврач.

— Чем же в таком случае заниматься?

— Рыбалка на мелких рыб, прогулка…

Временами ему казалось, что больше не хватит сил выдержать все это. И вот инвалид войны в сентябре 1944 года снова стал студентом Московского университета, с первого курса экономического факультета которого он призывался в армию.

— Женечка-а-а! С возвращением! — обрадовались девчата. Многие из них уже заканчивали университет. А у Женечки на душе скребли кошки, а в сердце — металл от фашистской мины.

В настоящее время бывший танкист Евгений Иванович Капустин — член-корреспондент Академии наук СССР, директор института экономики АН. Он является автором 250 научных трудов, депутатом Московского Совета народных депутатов. К орденам Красной Звезды, Отечественной войны второй степени и многим медалям, полученным в войну, прибавились ордена Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени и Знак Почета.

Комбату пришлось радировать, что направляющий танк подорвался на мине, и сообщить точные координаты. На поиск поврежденной машины с помпотехом роты Миловановым направился капитан Чистов. Танк, словно завороженный, стоял на «ничейной» земле в нескольких десятках метров от неприятеля.

Вражеский огонь не прекращался. Мины ложились около танка шахматным порядком. Следовать быстро мешала волокуша, на которой лежали запасные части.