— Он пишет одно, а живет по-другому.

— Пример?

— Ругал в статье пьянство, получил огромную почту… И уверял меня, что не может вынести всего ужаса, который открылся ему.

— Он, думаю, и писал статью, чтоб и себя избавить от болезни, и кто лучше знает болезнь, как не переболевший, а почта, могу себе представить эти искалеченные судьбы, о которых он читал, они же на душу его ложились, те, кто исповедовался в письмах, уже получали облегчение. За счет чего? За счет того, что он взял их на свою душу, отяготил ее. А им стало легче. А ему как избавиться от тяжести? Ты поняла это? Нет, ты только и видела, что человек выпил. Эту тему давай закроем, а то он у тебя запьет только из-за тебя. Милая, мне самому многое неясно, но знаю по опыту — нельзя выяснять отношения. Это их ухудшит.

— Все, договорились до точки. Спокойной ночи.

* * *

Утром мы пошли в армянскую деревню за яблоками. Это, скорее, был просто предлог, женщина мечтала о прогулке. Как и не было вечернего и ночного разговора, женщина была веселой, даже пела, что случалось с ней не чаще раза в месяц.

— Вот тебе мое наблюдение, — весело говорила она. — На пляже уединяются млн влюбленные, или одиночки. А лишенные любви…

— Лучше скажи — не любящие.

— Пусть так. Они не переносят ни одиночества, ни зрелища чужого счастья. Тебе это пригодится?

— На тот случай, когда из-за пустяка разойдемся по разным комнатам?

— Хорош пустяк. Это ведь ты вчера завел разговор.

— Нет, все из-за тебя, ты не находила отводов на мои доводы и, чтоб не сознаваться в этом, выдумала обиду. Это в основном женская болезнь — никогда не чувствовать себя виноватой. А так как вина есть, то совесть действует на нервы, и начинается неврастения.

— Тем более надо ему сказать: разве можно жить с неврастеничкой? Кстати, он все делает для того, чтобы загнать меня в психиатричку.

— Успокойся, там очередь на пять лет — неврастенией сейчас больна половина женщин и треть мужчин. Считается, что признаться в этом стыдно, хотя лечат же грипп, а он более некрасив в проявлениях — сопли, красный нос, глаза слезятся, горло хрипит… Ладно, сдаюсь. Итак, почему, милая, вы с мужем похожи на журавля и цаплю, которые все ходят друг к другу, но никак не сойдутся, так как никто не хочет смирить гордыню?

— Инициатива должна исходить от мужчины.

— Да. До женитьбы. Но если она произошла и жена и муж стали «едина плоть», то тут должно быть равенство. Ты все ждешь, когда он тебя приласкает, да позовет, а ты еще поломаешься, да еще все ему выкоришь под видом того, что он с тобой не разговаривает и тебе негде поговорить, кроме как в уединении. Он не железный, он тоже тепла хочет. Чем больше отдашь, тем больше получишь — не нами сказано.

— Как осточертело твое начетничество. Смотри, как хорошо в лесу, как смешно — прямо на тропе растут грибы, и все время тянется этот мандариновый сад, и на каждом дереве по сотне мандаринов. Под персиковым деревом лежат свиньи, и персики падают им прямо перед мордой. Идем сквозь тоннель из голубых виноградных гроздьев… чудо!

— Благословенный край, в газетах которого без конца печатается о семейных драмах, хроника из зала суда, о кражах и ограблениях… Ты сказала о наблюдениях на пляже, а вот наблюдение коридорной, Лейлы, только я не знаю, абхазка она или грузинка. Считает, что все белые женщины с Севера развратны и едут к ним развращать их мужчин.

— Их и развращать нечего, им только покажи светлые волосы и полноту. Ты когда ходишь со мной по рынку, с меня спрашивают гораздо дороже, а когда я одна покупаю, дают почти даром, правда, требуют свидания.

— Ты говоришь, чтоб я возревновал?

— От тебя дождешься. У тебя сейчас у самого жена ушла в горы с любовником, хотя у нее слабенькое сердце, — поддела она. — У меня тоже не из сильных, но какова любовь! Ты даже не интересуешься, как я переношу высоту.

— Я вижу, что хорошо. Посидим?

— Новая теория?

— Да. Выстраданная по твоей милости.

— Излагай. Только учти, я могу не слушать. Здесь и так хорошо.

— Теория выстрадана веками, она гласит: женщина, знай свое место. В данном случае вот твое место. — Я подстелил ей куртку, которую тащил в руках. — Но почему же женщины занимают несвойственное нм место?

— Я встану с этого места.

— Сиди. Почему ты считаешь себя несчастной, когда ты счастлива?

— Ого!

— Не ого, матушка, а именно счастлива!

— Сейчас — да. Но с ним, какой он бывает, увольте!

— Бывает. Сама сказала — бывает. Значит, не все же время. Дети, тревога за них постоянна, но вот обнял за шею сын, вот подошла и спросила совета дочь — разве не теплеет в груди?

— Но вот подошел он и подбросил туда ледышку.

— Зато тепло ощутилось сильнее. Подожди, не сбивай. Почему так необыкновенно возвеличена женщина в искусстве? Бумаги, холста, мрамора, кинопленки затрачено на мужчин меньше, чем на женщин. Публика так воспитана, что покажи ей фильм без женщин, — будет смотреть? Вопрос: кто движет прогресс, науку, искусство? Мужчины.

Вклад Софий Ковалевских ничтожен, в скобках: при самом хорошем к ним отношении. А из-за кого начинаются войны? Из-за кого льется кровь, кого не поделили в Древней Греции? Город? Территорию? Яблоко? Красоту не поделили. Но ведь сказано, что простая лилия прекраснее царя Соломона во всей его царской одежде. Сравнить ли красоту лица женщины с восходом солнца?

— Это обо мне? А ведь и я создана по образу и подобию…

— Нет, это как раз о мужчине. Сейчас главное. Мужчина наделен жалостью, разумеется порядочный мужчина. Как твой муж, например.

— Лучше пример из истории.

— Рафаэль. Умер от любви.

— Это моему мужу не угрожает. И что же Рафаэль с его жалостью?

— Не обязательно он. Любовь — прекрасное состояние, вызывающее приток сил, а они у талантов уходят на творчество.

— Я думала, на любовь.

— На творчество. Но порядочный творец, чувствуя вину перед женщиной, которую любит и которой приходится делиться с его работой, воспевает ее, чтоб ей не было обидно. Как ни велика любовь — работа захватывает.

— Или друзья, или поездки.

— Это в интервалах.

— Значит, женщин воспели от чувства вины перед ними, а женщины вознеслись, так?

— Именно так. Воспеты идеальные женщины, которых нет, которые воображены любовью художника, к этим идеалам надо стремиться, а женщины вообразили, что они такие и есть. Что они — предмет поклонения, культа.

— А разве нет?

— Нет. Они — предмет опустошения физического и духовного, они могут убить за любовь, и это даже возносится многими рисующими и пишущими. Жрицы любви, храмы (название какое). храмы любви — все во имя плоти, которая прикрывается духовным словом — любовь.

— Уж теперь тебе точно от меня ничего не дождаться.

— Вернемся. Только проследить бы за этими жрицами, где они кончали свою жизнь, уж, верно, в походных домах терпимости, которые тащились сзади войск, например, Александра Македонского.

— Значит, продолжают род людской низшие существа?

— Продолжают жены, матери, а они уже по одному этому не могут быть ни в чем упрекнуты.

— Но и вдохновлять не их дело, так?

— Доказать тебе что-либо трудно, но поверь — все женские обиды оттого, что они ждут от мужчин больше внимания, чем те могут его дать. Но обещали в начале знакомства, в расцвете любви. Ты вспомни своего мужа в его первой влюбленности в тебя, в первые годы жизни, вспомни!

— Что мне вспоминать, я это непрерывно помню. Мы часами не могли наговориться, какие букеты он приносил. Раз зимой принес огромную, всю в инее ветку. По балконам лазил. Какие безумия мог вытворять ради меня!

— Значит, ты выходила замуж за безумца?.. Гордись, ты вызывала такую любовь, значит, и ты была ее достойна.

— Если бы не те воспоминания. А его письма ко мне! Когда бывает ссора, достаю их, и мне легче не сердиться. А иногда и тяжелее, иногда кажется, что он все лгал.