При появлении Вирида Игнис сразу кинулся на выручку к напарнику, но эспадон, как назло, задел подвернувшегося под руку северянина и замедлил движение. Теперь же Вирид сам мчался на него, раскручивая мечи серебристой мельницей.

   Игнис прыгнул, вытягиваясь в длинном выпаде. Противник сделал шаг в сторону и склонил голову набок, пущенная со стены стрела проскочила возле самого уха. Вместо повторного удара Игнис резко прянул вбок. Новый подарок Капитана с хрустом вонзился в плечо врага, развернув того вполоборота. Кочевник пытался уклониться, но опасность атаки от непосредственного соперника и умение Капитана - это слишком даже для Вирида. Скорость более не спасала раненого. Игнис полоснул два раза, расчертив туловище степняка косым крестом. Ярко переливающиеся глаза Вирида остекленели, и он повалился на землю.

   "Не дай Оплот ещё одного такого встретить сегодня".

   Игниса окружали вопли сражающихся, стук копыт, шелест стрел, звон мечей. Рядом стоящий склад целиком накрыл огонь, и языки его взметнулись высоко в небо, разгоняя темноту на десятки шагов вокруг и пугая лошадей. Запах гари изводил обоняние, кожа на лице всё сильнее ощущала жар пламени.

   Множество новых врагов заполонили площадь. Шестеро едва живых копейщиков сгрудились у самой лестницы, из последних сил обороняя путь наверх. Нордов сдерживал свежий десяток мечников, направленный вниз Капитаном. Стражники гибли один за другим.

   Сплочённые одной целью, пропитанные ненавистью к Корсии, враги готовы были кромсать защитников на мелкие ошмётки, не считаясь с собственными потерями.

   Игнис отчаянно рванул к лестнице, разя наотмашь, уклоняясь от секир, стрел и мечей. Обычный воин давно бы пал под ударами множества клинков. Вся энергия от горящего неподалёку источника перекочевала в скорость и реакцию, только это и позволяло ещё держаться. В бок ткнулась стрела. Бехтерец остановил её, стёганка смягчила удар, а сила Оплота сокрыла боль от разума.

   К башне прорывались и последние израненные мечники. Седобородый норд замахнулся и рубанул с чудовищной силой, превратив одного из стражников в кровавую груду плоти.

   Немногие выжившие, отбиваясь как проклятые, взобрались на стену. Капитан собрал вокруг себя последних лучников и шестерых мечников. Трое копейщиков перегородили лестницу. Металлические наконечники стучали по их щитам, как большие капли дождя по стеклу. Двое лучников упали, нашпигованные десятками стрел, остальные стреляли по лезущим вверх нордам. Глотки обречённых исторгали ругательства - от возбуждения и предчувствия скорой смерти. Всю площадку на стене усеивали потонувшие в стрелах тела защитников. Руки некоторых свисали, роняя капли крови на брусчатку внизу.

   - Уходим из крепости! - севшим голосом рыкнул Игнис.

   Капитан кивнул и невольно глянул на реющий над башней флаг Оплота Севера. Офицер ночной стражи не знал такого приказа, всё внутри восставало против отступления, но оставаться тут не имело никакого смысла. Помощь не подошла, а значит оставшаяся часть твердыни - в руках неприятеля.

   Капитан велел лучникам и четверым мечникам прикрыть отход и вбежал в башню. Игнис двинулся следом и оказался в компании молодой пары, Мастера и веснушчатого юнца. Последний, очевидно, не оставит их до самой смерти. Капитан подхватил моток пеньковой верёвки и увёл всех на самый верх. На ходу схватив мех с вином, Игнис пил не останавливаясь, пока бушующий внутри пожар не утих.

   На верху башни правил безудержный северный ветер, трепал плащи, сушил кровь на доспехах, холодил кожу. Темнота за стенами крепости казалась совершенно непроницаемой.

   Сноровисто затянув тройной узел, Капитан бросил моток верёвки во тьму. Первым вниз отправили Мастера, затем Юс подвёл жену к краю и помог ей начать спуск, а вскоре и сам последовал за ней. Накинув протянутый стражником шерстяной плащ, Игнис схватился за верёвку и принялся бойко перебирать руками, болтающийся на перевязи двуручник заскрежетал по камням. Последними башню покинули Капитан и два его мечника, слыша как их товарищи умирают у лестницы под ударами вражеских клинков и секир.

   Благополучно достигнув земли, группа из восьми беглецов устремилась в ночь, а за спиной остался захваченный врагами Оплот Севера.

   На столицу Ассулта вечный город Паной опускался вечер, хотя на торговой площади купцы ещё окончательно не разбрелись. В северные и западные ворота втекали запоздалые караваны, везущие драгоценные товары из самых разных уголков обширной империи. Солдаты на стенах устало переговаривались, сетовали на тяготы службы, втихаря потягивали вино. Мирная жизнь шла своим чередом, как и в любой другой день последних двух десятков лет.

   В центре города сверкал ослепительно-белыми камнями дворец Басилевса. Отделанные золотом шпили башен возносились высоко в небо, притягивая тысячи восхищённых взглядов. Начищенные до умопомрачительного блеска доспехи вытянувшихся у каждой двери гвардейцев говорили о благополучии государства, железной дисциплине и мощи армии. При этом даже знающие люди не могли упрекнуть правителя Ассулта в выпячивании роскоши; она, как бы там ни было, служила лишь отражением истинного положения вещей.

   В малом зале дворца сегодня заседал Высший совет Ассулта. Семь облечённых властью сановников разместились в массивных, установленных полукругом креслах. Широкие, обитые мягкой тканью спинки давали возможность каждому сановнику чувствовать себя комфортно и не думать о времени. Нередки были случаи, когда семёрка засиживалась до глубокой ночи, корпя над планами и разбирая безотлагательные дела державы. Множество масляных ламп на стенах дарили достаточно света. Возле каждого кресла приютился маленький столик с лёгким вином и спелым виноградом, а за дверью ожидали готовые откликнуться по первому зову слуги.

   Склонив голову набок, Басилевс вот уже шесть минут изучал занимающую полстены карту империи. Его белоснежная, шитая золотыми нитками и украшенная золотой же каймой хламида выглядела безупречно. Он всегда старался выглядеть мудрым и расчётливым правителем, но все сидящие здесь прекрасно знали, что за этим сурово-непроницаемым лицом скрывается вполне заурядный ум и легко угадываемые помыслы. Первый человек Ассулта каждый раз в своих решениях склонялся к мнению большинства членов совета и тем самым полностью всех устраивал.

   Наконец, Басилевс закончил разглядывание карты:

   - Уважаемые, давайте начинать. Вопросов много, а время идёт. Прежде всего, думаю, стоит обсудить наши торговые дела. Прошу.

   Глава Торгового союза откашлялся, в руках его зашуршали бумаги:

   - За прошедшую неделю шестьдесят семь караванов благополучно достигли нужных городов. Мы усилили торговлю между городами Ликольдского серпа и центром страны. Мне было поручено обеспечить поставку зерна в северные районы. Всё выполнено. Прошу вас обратить внимание на участившиеся случаи нападения на караваны на юго-западе. Разбойники стоили нам двух сотен золотых монет в товарах, - закончив докладывать, он повернул широконосое лицо к Басилевсу.

   Вместо правителя взялся ответить полемарх кавалерии:

   - Вы же говорите о вольных городах Ликольдского серпа. Они сами занимаются своими разбойниками. Хоть они и наши вассалы, мы не можем вводить туда войска для борьбы с бандитами. Не вы ли каждый раз протестовали против моих идей об усилении нашей военной мощи в этом регионе. - Резкий голос полемарха раздражал всех, не говоря уже о его отталкивающей внешности. Борода покрывала большую часть перекошенного от постоянного негодования лица, крупные глаза навыкате обжигали злобой, активная жестикуляция выглядела навязчиво неуместной.