мудака ничего для меня нет. Он грязный, лживый предатель.

— Да, сэр.

— Итак, ты находилась здесь как часть сделки, но больше он тебя не получит.

Я кивнула.

— Флорес даст мне за тебя наркотики и много денег, этот же мудак просто давал мне

дозу и немного налички. Как оказалось, это была невыгодная сделка. Я позволил тебе

остаться здесь на некоторое время, потому что дурь была по-настоящему хорошей, но

теперь это не имеет значения. Уговор нарушен, и я хочу получить за тебя намного больше.

— Да, сэр.

Даже непонятно, как мне удавалось отвечать, ведь во рту все пересохло от ужаса. Я

смотрела отцу прямо в лицо и не представляла, как смогу сделать еще один шаг вперед.

— К несчастью для тебя, Флорес не заботится о кисках, он не ставит их на пьедестал,

— произнес папаша с неприятной ухмылкой на лице. — Он не будет трахаться с тобой

сам. Его заботят только деньги, поэтому он будет продавать тебя своим друзьям.

Я промолчала.

— У него отличная бизнес-модель. Приходишь ради дури, остаешься ради девочек.

Приезжаешь к девочкам, покупаешь наркоту. Все взаимосвязано.

Я так ничего и не сказала. Даже не думала, что смогу.

86

— Ты будешь сутенером у собственной дочери? — ошеломленно спросил Зверь.

— А чем ты думаешь, я занимался последние шесть месяцев? Я продал ее тебе не для

того, чтобы она подметала твои гребаные полы, и ты это знаешь.

Никто не ответил.

— Ага, я так и подумал, кретин. Ты не такой уж большой и сильный, когда хочешь

быть единственным, кому она достанется, не так ли? Я позволял ее трахать, потому что

получал наркотики, но теперь я отдам ее Флоресу. Пусть ее трахают другие, а я буду

получать за это свою дурь. Или я должен записать это для тебя, как будто ты гребаный

ребенок?

Я вынудила себя оставаться без движения, хотя меня так и подмывало дотронуться до

телефона, который, если мне очень повезет, сможет записать все это.

Но отец бы все понял, если бы увидел какое-то движение.

Папаша мог быть достаточно взрослым, чтобы лепетать как дурак, но он не был

идиотом.

К величайшему сожалению.

— Кроме того, буквально только что, я здесь уже пояснил кое-что твоему

любовничку. Твоему рыцарю в сияющих доспехах. Я не считаю, что ты моя дочь. Мне

кажется, что ты не похожа на меня, и я не думаю, что твоя мать была достаточно умна,

чтобы не раздвигать свои поганые ноги.

Тишина.

— Ты понимаешь, что это значит? Я потратил последние восемнадцать лет на заботу

о чужом ребенке как конченный лошара. Я много лет назад должен был отделаться от

тебя и твоей гребаной матери и поселиться с хорошей девушкой вроде Кэнди.

Он сделал паузу.

— Может, не вроде Кэнди, сучка становится заносчивой. Когда я избавлюсь от тебя,

то отправлюсь преподать ей урок.

Я поежилась.

Девочки тоже будут в той квартире. Или им придется наблюдать, как он будет

избивать их мать, или они вмешаются, и папаша причинит боль им тоже.

Тут не было хорошего варианта.

Кроме того, я не хотела, чтобы он навредил Кэнди.

Я должна была увести отсюда папашу и дать Зверю возможность позвонить в

полицию.

То, что отец сказал, будто я не его ребенок, меня совсем не удивило. Это был просто

следующий шаг под действием наркотиков. Злость, агрессия, паранойя.

Все шло согласно его еб*нутой манере поведения.

87

Я должна была увести его от Зверя. После паранойи наступит либо пора

сентиментальных слез, либо слепая ярость, и если это будет гнев, он будет в состоянии

убить Зверя, невзирая на последствия. Отец всегда думал, что он слишком умный, чтобы

попасть в руки копов, так что ему даже не придет в голову, что его могут арестовать.

Я внимательно следила за тем, чтобы не притронуться к телефону, который лежал в

моем кармане.

— Ну что, сука? Готова ехать? — спросил он, изобразив беспокойство.

— Да, сэр, — ответила я.

— Хорошо. Иди и открой гребаную дверь, — приказал отец.

Он сделал два шага назад, но пистолет продолжил четко указывать на Зверя. Мой

отец мог быть обколотым мудаком, но у него была твердая рука.

— Ты, сядь в это кресло.

Зверь подошел к креслу у стены напротив двери, и каждое движение, которое он

делал, выглядело чересчур осторожным.

— Хорошая работа, парень. Теперь брось мне свой телефон.

Зверь засунул руку в карман джинсов и медленно вытащил свой телефон. Он

наклонился, чтобы положить его на пол, и подтолкнул к моему отцу.

Папаша с силой наступил на мобильный, раздавив его на куски. Он пнул жалкие

остатки, разметав их по всей поверхности пола.

Я надеялась, что ему не придет в голову, что у Зверя могли быть другие телефоны.

Или что телефон был у меня.

— Могу я забрать свой рюкзак? — спросила я.

Что-нибудь, чтобы отвлечь его от Зверя, разбитого телефона и обратить внимание

отца на себя.

— За каким хреном он тебе нужен?

— Там все мои домашние задания, — сказал я.

— И? Дерьмо, ты тупая сука, ты еще ничего не поняла, да? — прорычал он. — Не

будет больше никаких занятий. Больше не будет никакого колледжа. У Флореса тебя

будут трахать по восемь-десять парней в день, пока ты не окажешься слишком старой,

чтобы приносить пользу. А потом он сбросит тебя в какую-нибудь неглубокую могилу. Я

видел, как он проделывал подобное дерьмо.

Я не стала притворяться, что мне не было чертовски страшно. Я сглотнула и

позволила слезам стекать по моему лицу.

— Пожалуйста, не отдавай меня ему, — умоляла я. — Пожалуйста, позволь мне

остаться со Зверем или просто отвези меня домой, ладно? Пожалуйста, не отдавай меня

Флоресу.

— Я не собираюсь удерживать тебя в безопасности по доброте душевной, —

произнес папаша. — Тебе уже восемнадцать, и если ты сбежишь, я не обязан заявлять о

88

твоем исчезновении. Это то, что я и собираюсь сделать. Все будет выглядеть

правдоподобно.

— И ты не навредишь Зверю? — спросила я.

— Да, прекрасно. Держи рот на замке и перестань ныть из-за глупого дерьма, и я не

причиню вреда твоему парню. Пока он не сделает какую-нибудь глупость, вроде того,

чтобы вызвать копов.

Он ухмыльнулся.

— Ох, подождите. Он не сможет этого сделать, не так ли? К тому времени, как он

позвонит в полицию, будет уже слишком поздно. Ты уже будешь в Южной Каролине с

членом в своей п*зде.

— Зверь, пообещай, что ты никому не скажешь, ладно? Я не хочу, чтобы ты

пострадал. Если кто-нибудь спросит, скажи, что я сбежала.

— Нет, Табита...

— Зверь! Обещай мне.

Я впилась в него взглядом, отчаянно желая, чтобы он меня понял. Я хотела, чтобы

Кори немедленно вызвал гребаных копов. У моего отца был весьма приметный грузовик.

Если Зверь позвонит достаточно быстро, то они смогут задержать его.

Они смогут спасти меня.

Кори сглотнул.

— Отлично, черт возьми. Я покончил с тобой и твоей сумасшедшей гребаной

семейкой, — сказал Зверь.

Я почувствовала, как на меня нахлынуло облегчение. Он никогда не сказал бы

подобного в нормальной ситуации. Зверь, должно быть, понял, о чем я говорила; должен

был понять, зачем я это делала.

— Хорошая работа, любовничек, — глумился мой отец. — Топай в гребаный

грузовик, сука.

Я начала пятиться к двери.

Никто из мужчин не пошевелился.

Я вышла в декабрьскую слякоть, босиком. Мне повезло, что на мне хотя бы оказался

надет легкий свитер.

Я забралась в машину и пристегнулась ремнем безопасности.

Мой отец остановился на пороге хижины.

Я ничего не слышала, а затем прозвучал... выстрел. Вскрик, и все стихло.