— Не надо, пожалуйста… — молила я.
— Арианрода, я не собираюсь ждать. Зачем? В этом весь кайф, в сопротивлении твоего тела.
Он стал двигаться во мне, но потом вышел и перевернул меня, поставив раком. Он нажал на поясницу, я прогнулась. Он снова вошел, боль была сильная, но Том взял меня за талию и стал иметь меня в бешеном темпе. Удовольствия я не получала и думала только о том, когда все это закончится.
Том кончил и лег рядом. Он стал ласкать мой клитор, и вдруг внизу живота стало приятно тянуть. Мои ноги расслабились и слегка раздвинулись, освобождая место его руке. Мне было противно и приятно одновременно, Том стал быстрее ласкать меня, но потом вдруг убрал руку. Из моего горла вырвался стон разочарования. В голове прояснилось.
— Оргазм нужно заслужить… — зашипел Том.
Пытка болью пройдена. Теперь пытка нежностью. Я была в ужасе и не знала, чего ожидать, собралась с силами и дернулась, чтобы встать.
Том разозлился от моего непослушания. Он достал свою палочку, и из ее конца появилась длинная нить, похожая на плеть. Я завопила во все горло.
Мне было безумно больно, я кричала. Плеть наносила удар за ударом. Первый пришелся на попку, отчего кожа покраснела, и я вскрикнула от неожиданной боли.
Удары сыпались и сыпались, пока вся попка и спинка не стала покрытой пятнами боли.
— Я хочу твою попку.
Я встала на четвереньки попой к нему. Он раздвинул ягодицы и стал вводить пальцы, я дернулась, за что получила удар по спине.
— Не двигайся.
Он протолкнул сначала один палец и стал растягивать дырочку, а потом уже два пальца были внутри.
— Пожалуйста…
Но он продолжал трахать меня пальцами, затем вытащил их. Я вздохнула с облегчением.
Но Том резко вошел в мое влагалище, стал двигаться в его любимой манере, а пальцы в попке стали двигаться, растягивая ее. Но внизу живота начало тянуть, как бы я не хотела секса с Томом, мое тело жаждало другого.
— О боже… Нет, нет! Нет!
Когда он начал кончать и задвигался быстро, я стала дергаться, но это лишь больше его заводило. Он выдернул все свои пальцы из меня, боль была адская. Я закричала в голос.
— Тебе же хорошо, Арианрода.
Я обессиленная лежала на кровати, он скинул меня на пол. Я больно ударилась, но осталась лежать. Он сидел на кровати, за мои волосы поднял мое лицо.
— Я люблю тебя, Арианрода.
Он отпустил меня и вложил мне в руки мазь.
Вокруг меня все было в крови. Мое тело было покрыто кровяными потеками и синяками от укусов Тома и от пыток. Я постаралась встать и, шатаясь, направилась в ванную комнату. Все тело ныло и между ног безумно жгло от боли.
Стоя под душем и смывая позор унижения, я так ненавидела себя, а больше всего Тома.
Плакать я уже не могла, слёзы истощали душу, но когда они не могли пролиться, было ещё тяжелее.
В шестнадцать лет тщеславие оказалось сильнее любви и вытеснило из моего сердца все, кроме ненависти.
— Как я могла влюбиться в эту тварь? — спросила я себя. — Чем я только думала? И думала ли я вообще?
Но как говорят маглы, выход всегда есть, если ты еще не в гробу. Так что придется все вынести и пережить. Если это бремя досталось мне, значит, оно мне по плечу.
С этими словами я вышла из ванны и, взяв мазь которую мне дал Том, стала втирать в кровяные синяки, через пару секунд от синяков и след простыл. Я посмотрела на баночку с мазью и сразу же поняла, откуда у Тома она.
Все зелья и мази, которые он давал мне, делал ему Северус.
После Тома я всегда была вся в синяках, иногда даже в собственной крови. Жалела ли я себя в эти моменты? Думаю, что нет. Было лишь чувство унижения, которое я испытывала как к Тому, так и к себе. Мне было омерзительно даже свое отражение в зеркале, я возненавидела себя и, возможно, только поэтому тогда была такой бесчеловечной и непоколебимой.
Я старалась быть сильной и, не смотря ни на что, идти дальше. Все мы выживаем как можем. Моя жизнь не была счастливой, но это была моя жизнь.
Выйдя из ванной комнаты, я увидела Тома, он стоял у окна. Найдя свою одежду, я стала одеваться.
— И как же тебе удалось возродиться?
— Это удивительная история, Арианрода, — произнес Волан-де-Морт. — И она начинается… и заканчивается… моим юным другом. Ты, конечно, знаешь, что этого мальчика называли причиной моего падения? — тихо произнес Волан-де-Морт. И тебе известно, что в ночь, когда я потерял свою силу и свое тело, я хотел убить его. Его мать погибла, пытаясь спасти его… и невольно дала ему защиту, которой, признаюсь, я не предусмотрел… Я не мог дотронуться до него. Его мать оставила на нем след своей жертвы… Это очень древняя магия, и я должен был вспомнить… глупо было не подумать об этом…, но это неважно, теперь я могу прикоснуться к нему. Должен признаться, дорогая моя, я просчитался. Мое заклятие было отражено глупой жертвой этой женщины и обратилось против меня самого. О-о… это запредельная боль, Арианрода, и я к ней был совершенно не готов. Я был вырван из тела, я стал меньше, чем дух, чем самое захудалое привидение…, но все-таки я был жив. Чем я был, не знаю даже я… Я, который дальше кого-либо прошел по тропе, ведущей к бессмертию. И похоже, какой-то из моих экспериментов сработал… потому что я не погиб, а ведь это заклятие должно было меня убить. Но я стал слабее любого живого существа, и я не мог себе помочь… потому что у меня не было тела, а для необходимого заклятия требовалась волшебная палочка… Помню только, что секунду за секундой, бесконечно, я заставлял себя существовать… Я обосновался в далекой глуши, в лесу, и я ждал… я был уверен, что кто-нибудь из моих верных Пожирателей смерти попытается разыскать меня… кто-нибудь придет и осуществит волшебство, которое я сам не могу осуществить, и поможет мне вернуться в мое тело…, но я ждал напрасно…
— У меня осталась лишь одна способность, — продолжил Волан-де-Морт через некоторое время, — я мог овладевать другими телами. Но я не отваживался приближаться к местам, где было много людей, потому что знал, что мракоборцы не прекратили свои поиски. Иногда я вселялся в животных — чаще всего, конечно, в змей, — но это было лишь немногим лучше, чем оставаться просто духом, потому что тела животных очень плохо приспособлены к занятиям волшебством…, а когда я в них вселялся, жизнь их становилась на удивление короткой; ни одно из животных долго не протянуло… Потом… четыре года назад… казалось, появилось верное средство вернуться. Молодой, глупый и доверчивый волшебник забрался в лесную глушь, где обитал я. О, он показался мне тем самым шансом, о котором я так долго мечтал… Он был учителем в школе Дамблдора… его было легко подчинить себе… он привез меня сюда, в эту страну, и через некоторое время я вселился в его тело, чтобы тщательно следить за тем, как он выполняет мои приказы. Но мой друг подвел меня. Мне не удалось завладеть философским камнем. Мне не удалось обеспечить себе бессмертие. Мне снова помешали… и снова Гарри Поттер…
Повисла тишина. Я не шевелилась, замерла.
— Мой слуга умер, когда я покинул его тело, и я снова стал таким же слабым, как раньше, — продолжил Волан-де-Морт. — Я вернулся в глушь, туда, где прятался, и, по правде говоря, я засомневался тогда, удастся ли мне вообще вернуть свои силы… Да, это, пожалуй, было самое тяжелое для меня время… я не мог рассчитывать заполучить еще одного волшебника… и я уже отбросил всякую надежду на помощь от кого-нибудь из Пожирателей смерти…
— И вдруг, меньше года назад, когда я уже оставил всякую надежду, это наконец, случилось… ко мне вернулся мой слуга, Хвост. Он сымитировал тринадцать лет назад свою смерть, но те, кого он раньше считал друзьями, разоблачили его, и он решил вернуться к хозяину. Он искал меня в тех краях, которые уже давно слухи связывали с моим именем… ему, конечно, помогли крысы. У Хвоста вообще какая-то мистическая связь с крысами. Его грязные маленькие друзья рассказали ему, что в дебрях албанских лесов есть место, которое они обходят стороной, место, где темная тень овладевает телами маленьких зверушек, и бедные маленькие зверушки гибнут… Но не все прошло гладко. Однажды вечером, проголодавшись, он зашел на постоялый двор на окраине того самого леса, где он рассчитывал меня найти… И надо же такому случиться — там сидела за столом Берта Джоркинс из Министерства магии! А теперь посмотри, как судьба благоволит лорду Волан-де-Морту! Хвосту мог быть конец, и с ним растаяли бы и мои надежды на возрождение. Но Хвост продемонстрировал неожиданное присутствие духа и уговорил Берту Джоркинс выйти прогуляться вместе с ним. Он одолел ее… и привел ее ко мне. И Берта Джоркинс, которая могла бы разрушить все, вместо этого стала даром небес… потому что после недолгих уговоров выяснилось, что она просто кладезь ценнейшей информации.
