— Уж поверьте, кому-кому, а Хагриду эта работенка по плечу, — улыбнулся Дамблдор.

— Ошшень хоʼгошо! — слегка поклонилась мадам Максим. — Передайте, пожалуйста, мсье ‘Агриду что пьют мои кони только ячменный виски.

— Непременно передам. — Дамблдор тоже в ответ поклонился.

— Следуйте за мной, — величаво махнула ученикам мадам Максим.

И хогвартцы расступились, пропуская гостей к каменным ступеням.

Холод начал пробирать до костей, я накинула на себя капюшон и нацепила кожаные перчатки, подаренные Альбусом мне в то Рождество. Я поглядывала на небо. Тишину нарушали только фырканье и стук подков золотых коней мадам Максим.

Я просто продрогла, пока лицезрела приезд Шармбатона и Дурмстранга. Северус который последнее время кидал в мня свой пронзительный холодный взгляд, подошел и наслал на меня согревающее заклятие.

— Я могла и сама это сделать, — стуча зубами, произнесла я.

Наши отношения ухудшились еще сильнее. Я не обращала на него внимания, а если и обращала, то обязательно колко отвечала ему. На это Северус естественно тем же мне и отвечал, фыркая и рыча на меня. И это постоянное ощущение его в моей голове просто выводила меня из себя. Северус постоянно пытался войти в мое сознания, лазил в моей голове, как у себя в подземелье.

Возможно, тем самым мы отстранялись друг от друга, хотя меня это мучило еще сильнее. Я боялась себе признаться, что чувствую к Северусу что-то большее, чем простое влечение. Я боялась своих чувств и думала, что и он тщательно скрывал свои, тогда любой неверный наш шаг мог повлечь серьезные последствия.

Но выкинуть его из своей головы не могла, наверное, и из-за этого и злилась на него, скорее всего так и было. Меня тяготила и мучила эта ситуация, в которой оказались мы сами, да и эта еще недосказанность, претензии друг к другу, все копилось и скоро могло выйти наружу. Естественно, я знала, что придется нам все разъяснить, но я отводила этот разговор все дальше и дальше, пока не наступил предел всему.

Откуда-то из темноты донесся престранный звук — громыхание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем, как если бы гигантский пылесос двигался по речному руслу.

Стоя на возвышении у замка, я отчетливо увидела внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест. Корабельная снасть.

Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. С оглушительным всплеском корабль, наконец, весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, заскользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап.

С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и я увидела, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Человек, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам.

— Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг?

— Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.

Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Высокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывала безвольный подбородок. Подойдя к Дамблдору, он взял его руки в свои и крепко тряхнул.

— Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыбаясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вяжется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь… Как хорошо… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл…

Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Крупный, с горбинкой нос, густые черные брови… Это был Крам.

Было удивительно встретить спустя столько лет Каркарова, ведь после падения Тома мы с ним не сталкивались. Как удивительна, эта вещь судьба!

Наконец все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на ногах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины.

— Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!

При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове все еще был шарф, громко хихикнула.

— Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало, продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!

Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил.

Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только кушаний не было, в том числе и заморских!

Я сидела возле Северуса, уж не знаю почему, ну вот так получилось, и опять ощущение, что в мое сознание, кто-то прорывается.

— Вот же неугомонный! — злилась я. — Может, хватит, Северус? — процедила я ему. — Что ты хочешь там найти?

— Что ты имеешь виду? — удивился он.

Два пустых кресла, наконец, обрели хозяев. Рядом с профессором Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Максим — мистер Крауч.

Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер.

— Торжественный миг приблизился. — Дамблдор оглядел, улыбаясь, обращенные к нему лица. — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец, я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества, и его заместителя — мисс Монфор-лʼАмори. — Слушатели вежливо похлопали, я в знак приветствия кивнула. — А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.

— Мистер Бэгмен, мистер Крауч и мисс Монфор-лʼАмори, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания.

При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло.

— Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.

Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся.

Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения:

— Инструкции к состязаниям уже проверены нашей судейской бригадой. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность.

При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал:

— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня.

Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, чтобы все хорошо его видели.