Я поднялась по винтовой лестнице и вошла в круглый кабинет. Все выглядело почти таким, как при Альбусе: на тонконогих столиках жужжали и попыхивали серебряные приборы, в стеклянном ящике поблескивал под светом луны меч Гриффиндора, и Распределяющая шляпа лежала на полке за письменным столом. Вот разве насест Фоукса опустел, феникс продолжал выпевать свой плач над просторами замка. Да в череде портретов прежних директоров и директрис Хогвартса появился новый: в золоченой раме над столом неподвижно застыл Дамблдор — полукружия очков на крючковатом носу, спокойный, ничем не встревоженный взгляд, коротко глянув на него, опять набегал ком к горлу.
Мы все мечтаем о хэппи-энде, но, к сожалению, в жизни он случается не всегда и не у всех. Кому-то для счастливого финала нужно просто переступить через груз прошлых разочарований. А кто-то думает, что хэппи-энд уже наступил, но на самом деле самые счастливые минуты у него еще впереди. Ну, а кому-то кажется, что счастливый финал никогда не наступит, но даже в этом случае не надо сворачивать с пути, который ты выбрал. Боритесь за свой хэппи-энд!
Усевшись за его стол, я стала искать ту фотографию с мамой, найдя, я засунула ее в карман, и, поспеши я только выйти из кабинета, возникла вспышка пламени и появился феникс Альбуса — Фоукс. Он сел на золотую жердочку рядом с дверью, сияя алым оперением с лимонной подпушкой. Взмахнув длинным хвостом, он приветливо посмотрел на меня.
— Привет, Фоукс, — тихо прошептала я и погладил пышные, ало-золотые перья феникса.
Феникс издал тихий, трепещущий звук, и я почувствовала, будто капля горячей жидкости скользнула по моей руке. Это были слезы феникса.
И вдруг меня осенило, и я вспомнила вовремя о важной вещи — о лечебном действии слёз феникса. Пошарившись в кармане мантии я нашла флакон с зельем, который мне принес Северус. Вылив его тут же на пол, я подставила флакон к глазу феникса. Только я успела это сделать, а пара капель — попасть в флакон, как Фоукс встрепенулся и, вспыхнув пламенем, сгорел за секунду, оставив после себя горсть пепла и небольшой свиток пергамента.
Спрятав флакон обратно в карман мантии я, стряхнув сверток от пепла, развернула его.
Он был чист, прошептав заклинание «Апарекиум» я стукнула палочкой свиток.
— Почерк отца, — слегка улыбнулась я.
«Адрианна, ты единственное драгоценное мое дитя. Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знала, моя девочка, я любил и люблю тебя.
Возможно, я любил тебя слишком мало, но я люблю тебя так же чисто и пылко, как другие отцы любят своих детей. Но я понимаю, что не смог справиться с задачей в этом мире и не смог добиться, чтобы твоей жизни ничто не угрожало…»
Слезы непроизвольно текли по моим щекам, присев на кресло, я продолжила читать.
«Я все еще живу где-то, хотя ты не можешь видеть и слышать меня, но я буду тебя видеть и знать, что с тобой. У каждого свое время и каждый однажды уйдет. Ты должна гордиться мной, ведь это дело чести, и ты увидишь, что в результате все будут счастливы… Я делал то, что должен был сделать.
Всегда помни, что Северус невиновен и не мог поступиться не по совести».
Слова плыли от слез, закрыв глаза, я заплакала. Немного придя в себя, я продолжила:
«К сожалению, я могу написать только несколько простых слов, всему остальному тебя должна научить твоя жизнь, так же, как моя научила меня. Сначала, конечно, ты будешь горевать обо мне, но ты не одинока.
Вот что утешает меня и что должно, в конце концов, помочь тебе. Однажды ты поймешь, что жизнь стоит того, чтобы жить. Знай, что даже сейчас, когда моя жизнь медленно движется к финалу, мои убеждения сильнее, чем мои палачи! Твоя жизнь должна научить тебя тому, что добро не может расцвести в сердце зла, что свобода и все те вещи, которые делают жизнь по-настоящему достойной и истинной, иногда должны доставаться очень дорогой ценой. Знай, что я спокойно принимаю тот факт, что цивилизация еще не дошла до той точки, когда не придется жертвовать жизнью во имя жизни, и что меня успокаивает твердая уверенность в том, что другие продолжат мое дело.
Дитя мое, научись, как можно раньше смотреть на жизнь серьезно. Жизнь тяжела, она никого не ласкает, но не дай ей победить себя. Выбирай борьбу».
Только закончив читать, я хотела свернуть свиток, но вдруг заметила еще одну надпись, но уже ниже.
«Последняя воля и завещание Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора. Находясь в трезвой памяти и в здравом уме, как Верховный чародей Визенгамота признаю Арианроду Монфор-лʼАмори своей единственной наследницей. Сейф № 713 в банке Грингосттс со всем его содержимым переходи в ее владения. Моя фамилия, так же как и моя палочка, теперь на правах дочери принадлежат Арианроде Монфор-лʼАмори и никому больше.
Я обнимаю тебя, дитя мое, и целую твои руки и голову».
— Отец. — В очередной раз, закрыв глаза, я заплакала.
Завернув свиток, я сунула его в карман и выбежала из кабинета.
Комментарий к Глава LVII. Смерть Дамблдора
Жду вашего мнения ….
========== Глава LVIII. Собрание Пожирателей смерти ==========
Все это произошло на моих глазах, но я не верила увиденному. Внезапная смерть, когда судьба не оставляет времени привыкнуть к неизбежной потере, всегда кажется недостоверной. Кажется ошибкой, которую еще можно исправить — ведь вот только что, пару вдохов назад, человек был жив…
Снейпа объявили в розыск, но пока это не дало никаких результатов…
Будь моя воля — забыла бы это время. Никогда бы не заговаривала о нем. Притворилась бы, что это был страшный сон, и не более.
Тогда каждое упоминание имени Северуса заставляло меня нервничать.
Я представляла себе, как все было бы, если бы отец не погиб и мы проводили конец учебного года вместе. Теперь же я час за часом откладывала то, что обязана был сказать и сделать, — слишком трудно было отказаться от того, что стало для меня главным источником утешения.
Прощание с Альбусом состоялось в Хогвартсе, и я просто не могла прийти. Нет, я боялась не самих похорон, я боялась первого свидания со смертью. Боялась мгновения, когда увижу мертвого отца, боялась, что не выдержу этого, что упаду или — еще ужаснее — разрыдаюсь. Разрыдаюсь до крика, до воя, потому что этот крик, этот звериный вой глухо ворочался во мне все эти дни.
В замке разместилась делегация чиновников Министерства во главе с самим министром магии. Я старательно уклонялась от встречи с любым из них.
Я не знала, чего мне ожидать, и немного тревожилась из-за того, что смогу увидеть и какие мной овладеют чувства. И гадала, сделают ли похороны смерть Альбуса более реальной для меня. Были минуты, когда ужас этой смерти грозил раздавить меня, но их сменяли часы пустого оцепенения, в которые мне было трудно поверить, что отца действительно больше нет. Впрочем, я не пыталась найти какую-то мысленную лазейку, какой-то способ уверить себя, что Альбус может вернуться.
Утром следующего дня, выйдя из парадных дверей замка на каменное крыльцо, я направилась к озеру. Теплый свет солнца ласкал мое лицо, я шла туда, где были рядами расставлены сотни стульев. Посередине ряды разделял проход, а перед самым первым возвышался мраморный стол. День выдался самый что ни на есть прекрасный, летний.
Половину стульев уже заняли люди самые необычайные — старые и молодые, кто в сильно поношенном, кто в щегольском платье. Большинства их я не знала, но были среди них и знакомые, в том числе члены Ордена Феникса: Кингсли Бруствер, Грозный Глаз Грюм, Тонкс, чьи волосы чудесным образом превратились в ярко-розовые, Римус Люпин (он и она держались, кажется, за руки), мистер и миссис Уизли, Билл, которого осторожно поддерживала Флер, а сразу за ними Фред и Джордж в куртках из черной драконовой кожи. Здесь были и мадам Максим, занявшая сразу два с половиной стула, и Том, владелец «Дырявого котла», и волосатый басист из волшебной группы «Ведуньи», и водитель автобуса «Ночной рыцарь» Эрни Прэнг, и мадам Малкин, торгующая в Косом переулке мантиями, и бармен из «Кабаньей головы», и волшебница, возившая по «Хогвартс-экспрессу» тележку с закусками. Присутствовали и замковые привидения, едва различимые в ярком солнечном свете, увидеть их можно было, лишь когда они шевелились, нереально мерцая в сверкающем воздухе.
