Уже на выходе из комнаты, Тобиас оглядывается, будто серые стены все еще хранят иллюзию ее присутствия. «Я тоже люблю тебя, Тобиас», — она сказала ему это, успела. И он будет это помнить.
В отдалении гудит поезд, и Кристина подмигивает Итону. Тобиас с удовольствием прошелся бы пешком, чтобы развеять сбитые в неудобоваримый клубок чувства смятения и открывшегося ему озарения. Осмыслить видения или иллюзии, а может быть, какие-то игры воспаленного от боли сознания, но… отчего-то такие правдивые, реалистичные, понятные. Возможно, он и сам знал обо всем, однако… затуманенный потерей мозг не мог самостоятельно пробраться через дерби скорби и… А может быть, с ними случилось чудо и им дали последний шанс на прощание. Может быть… Но как бы там ни было, он знает одно. Он не хочет ничего забывать. Он не хочет погружаться в пучину отрешенности от мира. Боль закаляет характер, заставляет загрубеть, как грубеют от тяжелой работы ладони, но он не хочет этого. Он не будет закрываться от всех, не позволит своей душе зачерстветь. Ради нее. Ради них. Ради их любви…
Запрыгнув в поезд, парень привычно хватается за поручни и свешивается из вагона под неуемное щебетание Кристины. Она, кажется, обращается к нему, и даже трясет за плечо, да еще так сильно, что вот-вот вытолкнет его прямо под колеса. «Кристина, не толкайся», — хочет сказать он, но слова застревают где-то в горле и губы никак не разомкнуть…
— Тобиас… Тобиас, слышишь? Проснись, пожалуйста, ты меня пугаешь! — сознание медленно поднимается из тягучего забвения от тряски, и мужчина никак не может понять, кто же так теребит его за плечо. Приоткрыв мутные глаза, он утыкается взглядом в самое любимое на свете лицо и первым делом тянется к нему рукой. — Ты чего? — испуганно вопрошает его Трис, и глаза ее кажутся в утреннем мареве влажными и встревоженными.
Тобиас, осознав, что все, что было с ним – это всего лишь сон, одним рывком хватает жену и опрокидывает на кровать, нависая над ней, не сдерживая сбившееся и пославшее его на хер дыхание.
— Трис… — бормочет он, не в силах взять себя в руки. — О, боже, Трис, Господи… — Тобиас утыкается ей в шею, а легкие прохладные пальчики гладят его затылок, плечи, губы шепчут что-то.
— … случилось, любимый? — тревожно спрашивает Трис, ужасно напуганная поведением мужа. Во сне он надрывно стонал, метался, лоб весь покрылся испариной… Ясно, конечно, что он нервничает, переживает, сын заставил их поволноваться, когда ему приспичило родиться на два месяца раньше… Но сейчас-то уже все в порядке, ни его, ни ее жизни ничего не угрожает. А Тобиас все никак не успокоится, и его с недавнего времени мучают кошмары. — Что на этот раз?
— Я люблю тебя, Трис. Слышишь? Люблю больше жизни! Только прошу, не оставляй меня. Никогда, прошу. Пожалуйста… — Тобиас медленно тянет ее запах, такой родной и такой… реальный, ощущает её тело под собой и чувствует, что у него срывает крышу от захлестнувших эмоций. Губы его прихватывают легонько нежную кожу, добираясь до чувствительных мест, и он знает, что она откликнется на его ласки. Его Трис. Живая…
— Даже если бы я и захотела это сделать, у меня не вышло бы, Тобиас, ты же знаешь. Ведь я живу вот здесь, — ладошка касается раскачанной груди, прямо туда, где сердце мужчины, кажется, желает побить все рекорды по сокращениям. — Я опять умерла, да? Ладно, можешь не отвечать, — она глубоко вздыхает и тянется за поцелуем, захватывая любимые губы в сладкий, чувственный плен. — Так лучше? — мягко спрашивает она и тонет в объемном синем взгляде, надежно и безоговорочно.
— Нет, — отвечает ей Тобиас, низким от накатившего желания голосом. — Теперь я хочу большего…
====== 44. Тренировка — повышение болевого порога (ПС) ======
Комментарий к 44. Тренировка — повышение болевого порога (ПС) События происходят между 18 и 19 главами фанфика “В прятки со страхом”
https://ficbook.net/readfic/2485582/7108668
Эрик
— Новобранцы! — гаркаю я на всю Яму, отчего неофиты синхронно поворачивают головы в мою сторону. — Сегодня тренировку буду вести у вас я. Лично! — обрадовав их, направляюсь к рингам. — Впереди у вас серьезное испытание, поэтому ваша подготовка требует специальных навыков! — по группе летит шепоток, основная мыслью которого «боже упаси от его специальных тренировок». Я стараюсь не показывать недовольства, получается фигово — все-таки Фор слишком мягок с ними, что ведет к ненужному расслаблению. Надо это срочно исправлять. — Никого из инструкторов в Яме больше нет, — ехидно сообщаю им, глядя прямо мелкой в глаза, — так что вы в моем полном распоряжении.
Не могу сказать, что неофиты выглядят довольными от такой перспективы, однако, достаточно безропотно слушают вводные.
— Эта тренировка направлена на повышение болевого порога. Как известно, невозможно научиться драться, не получая сдачи в ответ, а чем выше будет ваш болевой порог, тем менее болезненной будет для вас контратака. Разбились на пары и приступим.
Пока они переглядываются и косятся друг на друга с сомнением, гадая, что же их ждет дальше, я, стягивая с себя жилетку, остаюсь в одной футболке. «Он что, бить нас будет, что ли?» — шепчет Кристина на ухо убогой, и та только испуганно, но в то же время упрямо и опасливо на меня пялится. Мелкая сложив руки на груди, всем своим видом показывает, что живой она не дастся.
— Вы будете делать специальные упражнения, для того, чтобы во время реального боя вы не отвлекались на боль и смогли мыслить здраво, даже будучи ранеными или сильно избитыми, не уходили от выполнения боевой задачи и не лишались воли. Боль — сильнейшее чувство, сопоставимое со страхом. И если со страхами мы боремся, в вашем случае, правда, крайне неуспешно, то в случае с болью мы можем научить свое тело реагировать на нее меньше. Итак. Коротышка, на ринг!
Она удивленно на меня смотрит, будто для нее странно, что я, вообще, к ней обращаюсь, и оглядывается на своих прихлебателей. Кристина мелко и коротко пожимает плечами, убогая еще больше раскрывает глаза, так, что кажется, они сейчас вывалятся у нее из орбит. Что за придурковатые девицы, мать их за ногу…
— Я долго буду ждать! — разносит эхо мой неслабый голос по Яме. — Это приказ!
Мелкая, расправив плечи и дернув пирсинговой бровью, легко запрыгивает на ринг и встает в стойку. Я сжимаю челюсти и глубоко вздыхаю, сдерживая ухмылку. Ты решила со мной поиграть в баре, девочка, вот только не на того напала…
— Что смешного? — хмурится она.
— Первое упражнение — болевые приемы, — проигнорировав ее выпад, подхожу к ней и хватаю девицу, заламывая ей руку за спину. — Необходимо создать болевые ощущения путем зажимания и сдавливания болевых зон трапециевидной мышцы, — все свои слова я подкрепляю действиями, а мелкая шипит от боли сквозь зубы, — мышц передней поверхности шеи, болевых точек в зоне ребер…
— Ччччерт, — выцеживает она, пока я глумливо выворачиваю ей плечо. Немедленно вспомнилась изящная лодыжка, облаченная в непривычную для Бесстрашия обувь, поглаживающая мою ногу. Она откровенно соблазняла меня у стойки и думала, что эти игры сойдут ей с рук…
— Терпеть! — бросаю я неофитке, замечая, как она морщится, и обращаюсь к остальным. — Если вы все сделаете правильно, ваш противник будет выдерживать болевые ощущения от трех до десяти минут. Это упражнение поможет вам выиграть несколько драгоценных мгновений в уличном бою, не отвлекаясь. Приступайте!
Неофиты разбиваются по парам и приступают к выполнению задачи, а я мгновенно прохожусь по всем болевым точкам, заставляя ее тело выгнуться, и сделав подсечку, бросаю ее на маты. Девица сжимает челюсти, чтобы не выдать своего состояния, хотя я точно знаю, что ей сейчас совсем несладко. Отступив на шаг и бросая на нее короткие взгляды, я разминаю шею и хожу возле нее взад-вперед по рингу, одновременно наблюдая за ней и за остальными неофитами. Через минуту я присаживаюсь перед ней на корточки.
— Как ощущения? — интересуюсь ухмыляясь.
— Прекрасные, — шипит она сквозь зубы. — Тебе бы такие!
