Я не слышал грубого окрика, не слышал тяжелого топота бегущих по коридору охранников. Меня полностью обездвижела картина циничного убийства, происходящего на моих глазах. Я почувствовал себя также, как я пасовал перед отцом в детстве — тело сковало ступором. Невероятная, необъяснимая жестокость по отношению к человеку, который тебя любит и никак не может до тебя докричаться... Это враз вернуло меня в родительский дом, в Отречении. В темный, пыльный, маленький чулан, где избитый родным отцом мальчик пытался найти ему оправдание. Я видел девушку, которая находится в еще более страшном положении — человек, которого она любила на протяжении нескольких лет, направил на нее оружие и, через мгновение, ее жизнь оборвется...
Сзади меня скручивают охранники, а я не могу оторвать взгляд от этой картины, Эрик, наставил оружие на Салли, она плачет, умоляет его не делать этого, рядом с Эриком стоит довольно ухмыляющаяся Джанин. Охрана утащила меня и только тогда я услышал три выстрела… Господи, спасибо, что я этого не видел…
Мерзкая, ублюдочная морда… Эрик, монстр, поганец, урод!!! Как!!! Ну, как он мог ее застрелить, ну как? Она же любила его, любила всей душой, что же он за человек за такой? Как вообще это можно допустить, как его земля носит… Девушка, такая светлая, красивая, любит его, что ему надо еще? Неужели ему так наплевать на все? Как так могло случится? Что он за тупая бесчувственная машина? Неужели то, как он ведет себя в бою, это лишь притворство, чтобы заставить поверить ему, а на самом деле это всего лишь тупая марионетка Джанин? Я убью его. Клянусь, я изведу эту тварь. И я ни за что не буду ему уподобляться. Я поймаю его за руку, чтобы все видели, что он предатель. Он сбивает вокруг себя приспешников, но я всем покажу, кто он на самом деле. Невозможно все время лицемерить. Хоть когда-нибудь он подставится, и тогда я буду рядом, для того чтобы всем показать какая он ублюдочная сволочь!!!
В груди печет страшно, боль не дает вздохнуть… Пусть Салли не любила меня, но она была жива, я мог посмотреть на нее, прийти к ней, согреться в ее теплой улыбке… А эта уеб*щная сволочь прервала эту жизнь, уничтожила, растоптала… Задушила на корню… Он все на своем пути очернит, сделает поганой гнилью! Не могу, дышать не получается… Все тело скрутило, смяло, искорежило. Монстр, самый настоящий! Мы боимся выходить за стену, опасаясь чего-то, а самое опасное что может быть — вот оно рядом с нами, ходит, дышит, живет, когда должно быть поганым трупом в преисподней!
В ячейках меня продержали до вечера. Уж не знаю, чьим распоряжением было меня выпустить, но на выходе я встретил саму Джанин. Она пристально посмотрела на меня и промолчала.
— Джанин, скажите… Девушка, Салли Фьюри, что с ней?
— Фьюри? Она казнена. Ее казнил молодой лидер Бесстрашия. Она очень опасный преступник, дивергент, угроза нашему обществу. Кому как не тебе знать об этом, Тобиас. Ты ведь поддерживаешь нас?
Я молча киваю и стараюсь, как можно быстрее, покинуть штаб-квартиру Эрудиции. Бороться с этим в одиночку не реально. Сбегать — трусость. Надо задержаться и наблюдать. Я выведу их на чистую воду. Глаз с тебя не спущу, тварь ублюдочная.
Джанин посмотрела вслед молодому Итону и подумала, что проблем с ним не оберешься. Можно было бы его казнить, он то ведь тоже дивергент, но… Маркус все еще лидер Отречения, не хочется давать повод для распрей, надо их утопить, а не делать из них мучеников. Так что Тобиаса придется отпустить. Надо, чтоб его Эрик грохнул, где-нибудь на задании, что ли…
Все идет не совсем так, как она предполагала. Эрик не становится машиной для убийства, он какой-то слишком расчетливый. Плохо это. Вся логика, эрудированность должны постепенно отключаться под моделированием, а они работают, да еще как. Раньше он не мог сопротивляться гипнозу, а теперь вот смог. Не застрелил девчонку, надо же. И сцену ревности закатил ей, уму непостижимо, неужели правда что-то чувствовал к ней? Ну, теперь эта проблема решена, слава богу! Теперь ничто не будет его отвлекать от изменения личности.
Джанин идет в свои апартаменты. Смерть девчонки надо отметить. Эрик все испортил, не дал насладится моментом, не дал вобрать в себя этот тонкий многогранный процесс… Отбирать жизнь надо правильно, спокойно, в тишине, а если голосить и так сильно переживать… То все смазывается и ничего не получается. Вот чего он так распсиховался? Сколько он девок и парней перебил, и не было такого, а тут… Смотреть на плачущего Эрика было до мерзости противно. Вот уж не ожидала от него ничего подобного. Чего убиваться так по девке, ну вот что в ней такого, чтобы так себя вести? Сидит и ноет над трупом, вот картина маслом! Ну да ладно. Зато теперь…
А что теперь… Теперь вступает в завершающий этап подготовка к запланированному утоплению Отречения. Статьи уже выходят, Маркус уже бесится… Джанин улыбнулась… Скоро. Скоро все для них закончится.
Ах, черт возьми, совсем забыла про… Женщина со всех ног бросилась в лаборатории. Там, в комнатах для подопытных у нее осталось одно дело. Уже подходя ближе, она услышала детский плач. Как она могла забыть? Джанин врывается в комнату, достает из продуктового шкафа бутылочку и всовывает ее в рот ребенку. Он сразу замолчал и стал умильно причмокивать. Да вот беда. Джанин была в раздражении, нисколько она не умилялась. Ее страшно раздражал этот ребенок, но это было частью эксперимента, ребенок должен был знать ее запах, должен был узнавать ее и получать от нее питание, иначе ничего не выйдет. Она с удовольствием переложила бы все это дело на лаборантов, днем так и было, но хотя бы один раз в день она должна была его покормить.
Ребенок получился отличный. Знатный. Сто процентный дивергент. Теперь дело за малым. Можно изучать его как угодно, с физической, психической стороны… С самого рождения. Необыкновенная удача. Спасибо тебе, Кристиан Фьюри, все-таки ваша семейка не такие уж бездарные, смогла сделать хоть что-то полезное для нашего общества. Печально, что ты умер так и не узнав, что стал папашкой, но продержался ты довольно долго. И достойно. Надеюсь, твой сын будет еще крепче тебя.
Жаль, что пришлось Эрика временно лишить возможности размножаться, было бы забавно посмотреть на его потомство, изучить как влияет моделирование на плод, но это было необходимо для эксперимента. Последние исследования показали, что у бесплодных отсутствует мотивация и делает их значительно агрессивнее к окружающим. Грубо говоря, так легче убивать. Ему это было необходимо, а когда завершиться моделирование, больше не будет необходимости его демотивировать, так что все очень даже неплохо складывается.
Ребенок доел и уставший от долгого плача, тихонько уснул. Этот мальчик просто находка. Джанин погладила шелковистую голову. Она любила свои эксперименты.
Эрик
Спустя несколько лет
Я, не торопясь, иду по коридорам Бесстрашия. Все здесь стало уже очень хорошо знакомым и родным; я иду, совершенно не задумываясь и не сразу понимаю, что меня окружает туман. Хотя в Яме неоткуда взять туману… Воздух стал густой, насыщенный, очень влажный, тяжелый… Смутная и необъяснимая тревога пробирается в сознание, в груди ворочается тяжелый колючий моток, сдавливает, сминает, не дает дышать… Я продолжаю двигаться вперед, но мое тело не слушается меня, я чувствую, что не могу шевелиться, но при этом я иду куда-то против своей воли.
Яркий белый свет режет глаза. Режет сильно, до боли, до помутнения в голове… Рука, будто чужая, прямая как палка, держит пистолет, направленный… я не вижу куда. Вокруг очень ярко, а впереди туман. Меня страшно раздражает тут все, какая еб*ная неопределенность, я не могу понять, что от меня надо. Застрелить дивергента — это честь, избавить общество от этой мрази… Отчего эта мысль вызывает раздражение больше всего?
Туман потихоньку рассеивается, и мой взгляд утыкается в привязанную к стулу девушку. Она живая, плачет, рот открывается в беззвучном крике. А мое тело будто парализовало. Я не могу даже вздохнуть, не говоря о том, чтобы шевельнуться. Это она, как хорошо, что это был сон, она не умерла, она жива, я могу прикоснуться к ней, погладить ее волосы… Она дышит, двигается, смотрит на меня яркими голубыми глазами, и это все неважно, потому что главное, что она жива, я не убил ее и могу ее спасти…
