— Может, он найдется еще, а, мам?
— Может быть... Все может быть.
— Ты поплачь, мам, тебе полегче будет. Ты совсем не плачешь, так нельзя. Когда папа...
— Салли, не надо, я прошу, пожалуйста. Если я начну плакать, этот фонтан уже никто не остановит. Я прошу, ты тоже не плачь. Надо держаться.
Может быть, Бесстрашие было создано железными людьми. Без сердца, без души, без эмоций. Ну как держаться, скажите на милость, когда в груди так и печет, так и рвется все. Черт! Я порывисто вскакиваю и убегаю на крышу. Туда, где мое любимое место. Это какая-то ошибка в конструкции, последний этаж, под ним комнаты, а верх что-то типа мансарды или балкона, не знаю, как они там называются. Больше всего напоминает грот, со всех сторон огорожено стенами, а сверху ничего нет. И перила, довольно высокие. И попасть сюда можно только, если спуститься сначала в пропасть, перейти через проход и подняться с другой стороны. Вообще-то, есть дверь, которая ведет прямо из коридора на последнем этаже, но она давно заколочена, и на нее никто не обращает внимания.
Тут я могу побыть одна. Ну, то есть совсем одна. Здесь меня никто не найдет и можно дать волю эмоциям, рвущим душу слезам. Крис и Джош — они самые любимые. С остальными братьями мы больше соревнуемся всегда, это они придумали мне прозвище «червяк», из-за того, что когда я была совсем маленькая, больше напоминала тростиночку из-за худобы, и ползала не на карачках, а на животе. Джош, когда приходил забирать меня из детской комнаты, всегда приносил яблоко. Где он их брал, я не знаю, но с тех пор яблоки для меня — самое любимое лакомство, а их аромат прочно ассоциируется с любовью и защищенностью. Про Криса я молчу, он самый лучший на свете брат. Мама говорит, что это из-за разницы в возрасте, когда я родилась, Крису было двенадцать, а Джошу десять. Для них девочка была в новинку, как и для всей нашей семьи, где вот уже несколько поколений рождались одни мальчики. Матт, Николас и Эван, которым на момент моего рождения было соответственно два, три и пять, мало что понимали и восприняли меня, как что-то, само собой разумеющееся. А Крис и Джош прониклись сразу. И вот Джоша нет, он пропал неделю назад.
Нет, не могу я тут сидеть в одиночестве, кажется, что сейчас все слезы вытекут. Пойду в Яму. Даже если прогонят, залезу наверх и посмотрю просто.
В «Яме» тренировались переходники, кто-то уже дерется, кто-то готовится. Мда, интересно, а как дружелюбная собралась драться, у нее нет пары, я имею в виду, нет другой девушки в группе. Она что, будет драться вот с этими амбалами? Ха, ну это будет просто избиение, а не драка. И точно, искренний по имени Пол избил ее так, что пришлось отправлять полумертвую дружелюбную в лазарет. Почему Амар это допускает? Он хочет, чтобы ее выгнали к изгоям?
В лазарете у нас царствует доктор Френк Левин. Большой толстый дядька, с одышкой и пирсингом в носу. Ага, правильно, напоминает борова.
— Привет, Френки. У тебя клиент?
— Да, принесли девчушку. Иногда смотрю на них и не пойму, о чем эти девицы тщедушные думают, когда идут в Бесстрашие?
— Что у нее? Переломы есть?
— Ну, только если одно ребро сломано, а руки-ноги целы. А ты чего печешься, знакомая твоя?
— Да нет, просто это единственная в этом году девушка из переходников. Вот, интересно стало. Можно я тут побуду?
— Ну, если больше делать нечего, оставайся, конечно. Только смотри, допоздна не засиживайся, а то мне Ханна вставит проп*здон. Ой, извини...
— Да успокойся, Френки, — машу я рукой и исчезаю в зале для больных. Это такая огромная, холодная, как и все в Бесстрашии, комната с кроватями. На них отлеживаются все, кого избили или покалечили. Инфекционное отделение в другом отсеке, операционная здесь же. В зале никого нет, только тщедушная фигурка на кровати, поверх одеяла. Зачем они с ней так, ведь ясно, что она вырубилась почти с первого удара. Но этот садист Пол продолжал ее избивать. Может нажаловаться Сэму? Тогда будет правдой, если меня будут дразнить «ябедой» и «наушником». А что еще делать? Ее или убьют, или покалечат тут. Она не может за себя постоять совсем.
— Привет. Ты кто?
Девушка потихоньку начинает приходить в себя. От уха ко рту тянется большой синяк, правый глаз заплыл... Типичная картина для Бесстрашия.
— Я? Я девочка, — отвечаю тихонько, а эхо вторит мне многократно. Озноб пробирает до костей, надо вытаскивать ее поскорее отсюда...
— Вижу, что не мальчик, — ухмыляется здоровым уголком рта девушка. — Ты чего тут делаешь? Странно, ты первый ребенок, которого я видела тут. А где остальные дети?
— Тут детей держат отдельно от взрослых до десяти лет. Такое правило. Чтобы не привязывались сильно, бесстрашным надо работать, и все такое. Мы живем в детской комнате, там же и учимся до шести лет, а потом нас возят в школу на автобусе или едем сами на поезде, когда можно прыгать.
— А ты почему тут?
— Я лидерская родственница, мне все можно, — с гордой улыбкой привираю я, потому что надо же плюсы искать в моем положении. — Я видела, как тебя избили. А ты даже не сопротивлялась.
— Я никогда в жизни не дралась. Но всегда хотела научиться.
— Так зачем же дело встало? Тебе Амар разве не показывал приемы?
— Он вообще на меня внимания не обращает и делает вид, что меня нет. Он, по-моему, того... Женщин, вообще, не очень жалует...
— Ну... Что да, то да, есть немножко, — пожимаю я плечиком и улыбаюсь. Девушка нравится мне все сильнее с каждой минутой.
— И я одна из переходников девушек, мне иногда даже поговорить не с кем. Парни только издеваются, причем все вместе, будто объединились против меня, стараются все сделать, чтобы я ушла. Наверное, мне дорога прямо к изгоям...
— Вот никогда так не говори! Ты выбрала Бесстрашие, а у нас девиз — «Бесстрашные никогда не сдаются!» Нельзя опускать руки, тем более раньше времени! Еще не все потеряно, драка это ерунда, можно научиться. Да вот, даже я могу тебя научить, хочешь?
— А ты разве умеешь?
— Я же урожденная, дерусь, сколько себя помню. Давай, приходи ночью в «Яму», покажу тебе несколько приемов.
— Лет-то тебе сколько?
— Мне одиннадцать, но это ничего не значит. Я, конечно, со взрослым мужиком не справлюсь, но приемы-то я знаю. Давай, вот увидишь, тебя просто надо потренировать, вот и все. Заметано?
— Тебя как зовут-то, кнопка?
— Меня зовут Салли, и не надо выдумывать мне разные прозвища...
— Да, ладно, не обижайся, я Кимберли, но все, кто меня тут знает, называют Ким. Или слабачка.
— Ничего, мы им всем еще покажем. Глотай побольше обезболивающих, и жду тебя в «Яме».
Ким кивает, глядя на меня недоверчиво, а я решаю для себя сделать все, чтобы она вышла из красной зоны. И она выйдет. Клянусь!
Комментарий к «Глава 1» Обложка:
http://images.vfl.ru/ii/1484854778/3ffa9206/15745911.jpg
====== «Глава 2» ======
Крис
— Кристиан, мы сейчас не можем выделить людей на поиски. Мы ищем их уже полмесяца, не нашли даже следов. Возможно, их захватили в плен и держат где-то. Это не твоя компетенция, это дело разведчиков, как только будут новости, ты узнаешь об этом первым.
— Макс, как так? У тебя пропал отряд бойцов, а ты спокойно рассуждаешь о том, что у тебя мало людей! Я ушам не верю!
— Я тебя понимаю, как человек, Кристиан, но как солдат, прошу тебя не забываться. Ты командир патруля, а не лидер Бесстрашия, не тебе говорить мне, как и о ком мне рассуждать. Мне самому паскудно от того, что пропали бойцы, но что мы можем сейчас с этим сделать? Ты нужен тут, в городе, я не могу тебя отправить за стену.
— Я понял, Макс. Спасение утопающих не в нашей компетенции. Разрешите идти?
— Не придуривайся, Крис. Будут новости, я сообщу тебе. Ханне передавай привет.
Хмуро киваю ему и выхожу из лидерского кабинета, еле сдерживая порыв шандарахнуть посильнее дверью об косяк. Отряд Джоша больше искать не будут. Перед разведкой задача поставлена, и даже подкреплена приказом, но на это надежды нет. Разведка за стеной не работает. Только по городу, а в городе пропавших не обнаружено, это факт. У меня тоже есть агентурная сеть, если бы в городе хоть волосок упал с головы одного из них, я бы уже знал. Одному за стену не выйти без разрешения лидера фракции. Двум нашим молодым лидерам, Себастиану и Деймону, на все положить, старшие заняты более важными, на их взгляд, вещами. Макс и Сэм делают карьеру, ездят по мероприятиям, участвуют во всех благотворительных и общественных акциях, зарабатывают себе рейтинги. А Даг старый уже, он изо всех сил делает вид и молодится, но... Скоро ему будут искать замену.
