Гортанный рык вырвался наружу, когда я встретился взглядом с Джейкобом. Его глаза сузились в ответ, и он как раз собирался открыть свой рот, чтобы сказать, когда был прерван другим более сильным рычанием Лии.
Глупая, грязная, злая пиявка! — закричала она на меня, скаля свои зубы.
Голова Беллы повернулась в сторону волчицы, задержавшись на мгновение, прежде чем повернулась в мою сторону, выражение ее лица было наполнено смятением и страхом. Эти эмоции вызвали физические преобразования, когда она вернула взгляд к Лии и Полу, оба по-прежнему имели проблемы с контролем собственных темпераментов. Ее тело, все еще находящееся близко к Джейкобу, начало бесконтрольно дрожать, его границы размывались и теряли свою четкость. Через мысли Лии я наблюдал, как Белла тоже оскалила зубы, ее глаза горели защитной яростью. Что произошло дальше, никто из нас не мог и предположить…
Инстинкт взял верх, как это всегда происходило, когда она воспринимала что-нибудь как угрозу для собственной безопасности. Все, что потребовалось, заняло одну секунду — одну крошечную частицу времени. Одна маленькая ошибка… обрушилась на нас, превращая весь мир в боль и ужас.
Взгляд Беллы мерцал расплавленным золотом, когда она сфокусировала его на волках, у которых не было времени, чтобы понять, что они видят, прежде чем они ринулись вперед с ослепительной скоростью, вызванной их собственными врожденными импульсами, прямиком к девушке, схватившей их брата и союзника — прямиком к врагу с вампирскими глазами.
Не было времени остановить столкновение. Оно произошло слишком быстро. С силой, бушующей в ее мышцах, как вода, прорывающая дамбы во время наводнения, Белла жестко толкнула Джейкоба в грудь, отправляя его на шесть футов в воздух, подальше от греха. А затем львица заняла ее место, вырываясь наружу, когда она прыгнула на Лею и Пола.
Громкий визг и крики ужаса наполнили воздух, когда кошка столкнулась с собаками. Если бы оно билось, мое сердце остановилось бы у меня в груди в тот миг, когда два зверя сомкнули свои зубы на том и другом плече белой красавицы. Ее устные и мысленные крики боли пронзили меня, как нож, так как эти огромные клыки, впившиеся в кожу, вызывали слезы и рвали ее плоть с обеих сторон.
Вдруг, некоторые связующие звенья между моим мозгом и телом резко разорвались на две части. Я был не в состоянии контролировать свои руки, когда мои кулаки ударили в грудную клетку серебристого волка, отправив его спиной вперед в сторону одного из кедров. Я слышал хруст различный костей и свист воздуха, что выбило из его легких, но даже это не повлияло на меня. Я отключился от всего, когда отбрасывал очередного волка в сторону от отчаяния, чтобы держать их подальше от Беллы, так же как и остальные вампиры.
Я собираюсь разорвать тебя на две части за это! — подумала Розали, когда она и Элис разбирались с Лией.
Все столкновение продолжалось не более десяти секунд. До этих десяти секунд, однако, Белла была в порядке и здорова, а теперь она лежала на земле, вялая, как тряпичная кукла, бледная, как лист бумаги, пока ее жизненная сила вытекала на траву, выплескиваясь из ее левого плеча, где массивный кусок плоти и мышц был выдран, и из яремной вены на правой стороне шеи, которая была полностью разорвана.
Моя Белла умирала на земле, с диким взглядом и переполненная страхом, захлебываясь собственной кровью.
Эдвард! — неистовый крик Карлайла вдруг проник в мой кошмар. - Святой Мунго! Мы должны доставить ее немедленно!
Я никогда не двигался так быстро за всю свою жизнь, как в этот раз, когда я подхватил ее на руки в тот же миг. В нашей сумасшедшей и отчаянной спешке мы оставили позади волков без объяснений о том, чему они только что стали свидетелями. Последнее, что я видел периферийным зрением, прежде чем ворвался в дом, были большие карие глаза Сета, встревоженные и напуганные, как у потерянного щенка. Эсми убежала вперед меня и погрузила руку в мешок с летучим порохом с такой силой, что было неожиданностью, что тот не лопнул. Она бросила порошок в пылающий огонь, и я вошел в мерцающий изумрудный всполох через две сотых секунды, на самом деле даже не услышав слова, которые выкрикнул после этого.
Огонь вспыхнул в горле, когда мы были втянуты в радужный водоворот, но я едва мог понять, что это значит. Единственное, что я знал — Белла умирает. Белла умирала. Умирала на моих руках, все еще задыхаясь, ее драгоценная алая кровь утекала в волшебную сеть.
Я люблю тебя, — подумала она, прежде чем потеряла сознание. Я закричал и прижал ее тело к себе. Запрещая ей покидать меня.
- ПОМОГИИИТЕ! - заорал я голосом мощнее и драматичнее, чем Паваротти, когда ворвался в переполненный приемный покой, где десятки колдунов и ведьм, некоторые с серьезными заработанными уродствами, сидели. - ПОМОГИТЕ НАМ!
Мой страшный призыв сразу же привлек внимание каждого человека в комнате, в том числе портрета ведьмы с серебряными кудряшками. Их настороженные взгляды сконцентрировались на обмякшей фигуре, покоящейся на моих руках, чья кровь все еще свободно текла по мое одежде и коже. В одну долю секунды все они полностью замерли от шока и ужаса, их сердца забились быстрее, когда они синхронно вздохнули… а потом, неожиданно, целители в известково-зеленых одеждах обратили внимание — отвлеклись от пациентов с закрученными ушами, вывернутыми носами и вывихнутыми руками — обратили все вместе внимание, как какой-то взвод солдат, направленный на цель, прямиком на меня и мою истекающую кровью невесту.
- Что случилось? - потребовал розовощекий мужчина с волосами мышиного цвета и в круглых очках. Он и трое других направили свои палочки на разодранное плечо Беллы, в то время как их коллеги, заметив ее проколотую шею, остановили кровотечение.
Хорошо, что Карлайл выбрал именно этот момент, чтобы появиться, потому что я не мог произнести эти слова. Я не мог избавить мой разум от изображения призрачно-белого лица девушки, которую я держал. Он пробрался через группу целителей, движимый отчаянием и бешеным родительским инстинктом. Устранив человеческое препятствие со своего пути, он получил четкое представление о состоянии Беллы.
О, боже.
Ее губы были фиолетовыми, ее кожа была призрачной, а вокруг ее глаз залегли темные круги. Ее сердце, теперь иссохшее после своей бесполезной работы, издало последний слабый удар, прежде чем прекратило борьбу и замолчало.
Ничто не могло проникнуть в ужас, что последовал в этот страшный момент. И только потом, оглядываясь назад, я смог связать значимость и смысл непостижимого хаоса, который развернулся вокруг меня.
Карлайл кричал на целителей, приказывая им волшебством перезапустить сердце Беллы, пока молодая женщина с белыми волосами, держащая сосуд с красным зельем, пробиралась мимо рядов. Как только она влила жидкость в рот Беллы, другой целитель провел палочкой над гортанью девушки, скандируя что-то на латыни, чтобы она не подавилась в процессе.
Ее тело сильно тряхнуло в моих руках, когда кто-то направил заклинание в ее сердце, стимулируя его для работы в прежнем ритме. Возобновление стука не принесло с собой никакого облегчения, однако. Эти эмоции были за моими пределами в данный момент. В то время как целители неистово трудились, выполняя свою работу, я стоял неподвижно, совершенно не обращая внимания на сухие рыдания и тяжелое дыхание матери и сестер. Их тоже я заметил только позднее. Мои братья также там находились, утешая своих жен в стальных объятиях.
Первыми, что смогли проникнуть в мой маленький пузырь отчаяния, оказались мысли Карлайла, когда он назвал мое имя.
Все в порядке, Эдвард. Она стабилизируется. Мы дали ей зелье, восполняющее потерю крови.
Я моргнул в замешательстве. Целители отошли на шаг назад и теперь образовывали плотный полукруг; другие, тем временем, вернулись к ожидающим пациентам. Вдруг пузырь полностью лопнул, и все обрушилось на меня в раз. Именно тогда я уловил рваные рыдания, доносившиеся до моих ушей – сдавленные рыдания. Как долго я ронял сухие слезы? Я отыскал лицо Карлайла, когда он погладил меня по плечу.