- О, Тал, - произнесла я, тронутая, - они прекрасны! Спасибо.

Он ласково ущипнул меня за ухо, прежде чем вновь взлететь. Я вынуждена была засмеяться – бабник принес крошечные букетики для каждой женщины и раздал их, после чего он приземлился на бедро Розали и расправил крылья, одновременно с этим выпятив грудную клетку, тем самым демонстрируя свое оперение. Он поворачивал голову от блондинки к ее сестре, затем к Эсми, прежде чем, наконец, не посмотрел на меня. Его большие круглые глаза явно стремились сообщить «иди сюда».

Эммет разразился смехом: - Похоже, у нас появился конкурент, парни.

Остальные мужчины-вампиры скромно усмехнулись, по-прежнему забавляясь.

Я протянула руку и покачала головой, однако, положа руку на сердце, я была далека от шока.

- Иди сюда, Казанова. – Талто сделал так, как я просила, и взмыл в воздух, изящно приземлившись на мою все еще протянутую руку. – Ты такой дамский угодник, ты знаешь это? Когда ты собираешься прекратить соблазнять и успокоиться? Разве ты не встретил еще ни одну леди-сову, которая привлекла бы твое внимание?

Сова выпустил печальное уханье и покачал головой.

- Я бы не стал беспокоиться, Талто, - произнес Эдвард. – Все хорошие вещи приходят к тем, кто умеет ждать. Уж я-то знаю.

Он подмигнул мне и сверкнул кривоватой улыбкой, в результате чего мое сердце замерло.

- Он прав, - проворковала Эсми птице. – Кроме того, кто смог бы сопротивляться такому красавцу, как ты?

Ее слова получили признательное уханье в ответ и легкий укус в ушко. Я закатила глаза; моя сова был ловким дельцом и таким останется до конца. Когда он наконец-таки решит свить гнездо для себя, у него, в итоге, возникнет проблема в возведении кровати, достаточно большой для гарема – пернатого гарема!

На Рождество, Каллены и я подарили Талто по мешочку совиных угощений, к его радости. Он вылетел из особняка с Эмметом, Джаспером, Элис и Розали, так как они рванули на своих новых Молниях, которые им купили родители. Я быстро предложила свой квоффл, прежде чем они улизнули. Немного квиддича, несомненно, займет их в течение часа или около того.

Желая побыть наедине, Эдвард переплел свои пальцы с моими и повел меня наверх, в свою комнату. Я села, скрестив ноги, на кровать, пока он направился к своему гардеробу, где, как он сказал, хранился мой подарок. Когда он вернулся, он нес довольно большую коробку, обернутую серебряной бумагой.

- Ч-что это такое? – спросила я нервно.

Он сел напротив меня и поставил коробку между нами.

- Открой ее и узнаешь.

Дрожащими руками я разорвала упаковку, обнаружив в процессе квадратный деревянный ящик, украшенный изображением восточного дракона. Мою грудную клетку сдавило, пока я расстегивала застежки, держа его все еще закрытым, так что я едва могла вздохнуть, когда, наконец, подняла крышку.

Я ахнула, увидев содержимое. – Омут памяти? Ты…

Я не была уверена почему, но вид круглой серебряной чаши вызвал комок у меня в горле и появление слез на глазах.

- Я знаю, как сильно ты не хочешь забыть человеческие воспоминания, - пробормотал Эдвард, его голос был низким и глубоким. – Если бы мы сделали копии всех тех из них, что ты хочешь сохранить, прежде чем я изменю тебя, ты не забудешь их.

Мои слезы потекли по щекам от его слов, и необходимость обнять его вдруг стала слишком подавляющей и невыносимой для игнорирования. Я резко метнулась вперед, и меня накрыла волна облегчения, когда мои руки обняли его за шею, притягивая его лицо к моему. Наш поцелуй не был ни особо сладким, ни особо страстным; он был запутанной смесью этих двух, неистовый и голодный в одну минуту, затем неторопливый и чувственный в следующую.

- Спасибо, - пробормотала я против его ледяной кожи.

Он улыбнулся, поглаживая мою щеку своей рукой. – Тебе он понравился?

- Я влюбилась в него. Мои воспоминания, особенно те, где присутствуешь ты, самые драгоценные вещи, что есть у меня. Теперь я могу сохранить их.

- Я рад, - произнес Эдвард, его сияющее лицо вдруг озарилось ликованием. – Ты бы хотела протестировать его?

Я засмеялась над его энтузиазмом и кивнула, но остановила его, когда он собирался достать омут памяти из бархатного корпуса.

- Прежде, у меня есть кое-что для тебя тоже.

Он нервно закусил губу. Его действия сделали странные вещи с моими внутренностями, будто в животе разгорался тлеющий уголек.

- Ты же не сильно потратилась на это, да?

- И это говоришь мне ты, - ответила я.

Он закатил глаза: – Да, ну, в отличие от тебя, последнее столетие у меня был дар читать мысли, который помогал мне играть на фондовом рынке.

- Это не ответ.

- А что ответ?

- Ответ, что Рождество – это время для подарков. – Опустив руку в чулок, я вытащила последний подарок и передала его своему вампиру-жениху.

Он переместил меня так, что я лежала с ним на стеганом одеяле, моя голова покоилась на его плече. После срывания обертки он открыл коробочку и достал браслет, снимая с него пять прилагающихся зеркал.

Сам браслет был примерно два с половиной дюйма в ширину [~ 6,35 см] и выполнен из черной кожи. Пряжка была сделана из платины, таким образом, чтобы соответствовать размеру рельефного крепления на браслете. На первый взгляд кто-нибудь мог предположить, что рисунок нанесен лишь в декоративных целях. Гравировка на блестящем металле была выполнена в виде всевидящего ока – похоже на тот, что изображен на долларовой банкноте (4). На двух сторонах пряжки, однако, похожие на маленькие выступы, какие ты найдешь на механических ручных часах, находились два маленьких, круглых диска, оба украшенные бриллиантами, указывающие на потайной механизм.

Мои пальцы нашли защелку на краю центральной планки, и я, открыв ее, вытащила внутреннее зеркало.

- Это шпионский браслет, - начала я говорить, мой голос походил на эхо. – Ты размещаешь зеркала в любой точке мира, где ты хочешь «иметь глаза», а затем вращаешь диск – тот, что справа – для переключения между видами.

На протяжении всего моего объяснения выражение лица Эдварда становилось все более и более веселым, хотя я разглядела некоторые глубоко скрытые эмоции.

- Итак, скажем, я хочу подглядеть за кем-то определенным, пока я нахожусь в отъезде, - намекнул он, - чтобы убедиться, что этот кто-то в безопасности.

Я улыбнулась, радуясь, что он уловил смысл. – Ну, в таком случае, ты всегда можешь разместить одно из своих зеркал на тумбочке этого кого-то, или в ином месте, где он или она, вероятно, проводит много своего времени.

- И можно услышать звуки через эти зеркала? – предположил он.

Я кивнула. – Диск слева для регулировки громкости. Мы с Чарли протестировали его. Чарли стоял в саду, распевая песни Спрингстина в одно из зеркал, а я стояла в гостиной с браслетом и включенным на полную громкость телевизором, крутя левый диск, пока не перестала слышать бейсбольного комментатора.

Коварная улыбка Эдварда была ослепительной, когда он застегнул браслет вокруг своего запястья.

- Я знаю, что ты волнуешься, - пробормотала я. В моем животе будто поселились десятки бабочек. Шпионский браслет влетел мне в копеечку, так что я отчаянно надеялась, что Эдварду он понравится.

- Да, волнуюсь, - признался он тихо, целуя мой нос. – Когда мы не вместе, независимо от того, что я делаю, всегда есть некоторая часть моего мозга, интересующаяся, в безопасности ли ты. – Затем он направил солнечного зайчика от платиновой гравировки на меня и усмехнулся. – Ты не представляешь, что это сделает для моего душевного спокойствия. Мне только жаль, что я не знал о шпионском браслете раньше. Я мог бы сохранить себе много нервных клеток.

- Спасибо, - промурлыкал он вкрадчиво, его губы были лишь в дюйме от моих сейчас, - действительно… за все.

- Н-не за что, - выдохнула я, почти ослепленная, чтобы ответить. Как только я собиралась сократить крошечное расстояние, разделяющее нас, что-то плоское и холодное скользнуло в мою ладонь. Я посмотрела вниз и увидела одно из квадратных зеркал, лежащим в моей руке.