Мальчик помахал из своего укрытия, улыбнувшись, неожиданно демонстрируя ряд совершенных, белоснежных зубов, которые поблескивали, когда на них попадал свет. Розали заскулила в очередной раз.

- Я не могу добраться до него.

Именно в этот момент я поняла, что сплю, на сцену выплыло воспоминание о разговоре с Роуз, который состоялся через пару дней после боя. После травмы, вызванной ее сном, она попросила поговорить со мной наедине. Мы вдвоем оказались в верхней части астрономической башни, сидя бок о бок, спиной к парапету.

- Я не знаю, что это, вероятно, тщетная надежда, Белла, но… с тех пор, как ты открыла нам глаза на магию – показала нам, что она существует, в конце концов – я постоянно размышляю… есть ли вероятность того, что я смогу…

Я вздохнула, закрывая глаза, когда она замолчала. Они быстро распахнулись, когда я почувствовала, как холодные пальцы переплелись с моими теплыми. Розали грустно улыбнулась мне, как будто уже знала, каким будет мой ответ.

- Сожалею, - сказала я ей, опустошенная, что я должна быть тем, кто сообщит эти прискорбные новости, - но насколько я знаю, нет никакого лечения для вампиров.

Выражение ее лица стало еще несчастнее, глаза вдруг наполнились невидимыми слезами. Я сжала крепче ее руку, желая, чтобы я могла сделать больше, чтобы успокоить ее.

- Я должна была бы догадаться раньше, - прошептала она. – Время – единственное, что держит меня в плену, в конце концов. Существует ли магия, что может преодолеть это?

Я могла бы сказать ей в тот момент, что на самом деле существуют такие вещи. Однако это не имело бы значения, не было никакой возможности, что маховика времени будет достаточно, чтобы решить ее проблему.

- Значит, надежды нет. Я никогда не стану мамой. – Она наклонилась ко мне, как будто неожиданно нуждалась в поддержке. Я положила руку на ее холодные плечи.

- Я не говорила этого, - пробормотала я, чувствуя ее напряженность. – Если и есть что-нибудь, что я узнала за эти годы, то это то, что нет ничего невозможного. – Встреча Эдварда со своей мамой и возвращение Гарри из мертвых доказывали это.

- Может быть, существует такая магия – неизвестная и ожидающая – что может дать тебе то, что ты хочешь. Я не могу обещать, и я не хочу давать тебе ложную надежду, Розали, но если решение существует, то ты не найдешь его в маггловском мире.

Мои слова, казалось, утешили ее. Она послала небольшую улыбку, когда приподнялась и произнесла: - Спасибо, Белла. Приятно было услышать это. Я знаю, что, наверное, это никогда не произойдет, но иметь хоть малейшую надежду – это больше, чем у меня когда-либо было раньше. – Ее взгляд выражал доброту и глубокую искренность, когда она продолжила: - Когда-то я бы ни за что не поверила, что захочу сказать это, но я действительно рада, что Эдвард встретил тебя. Вся наша жизнь значительно улучшилась после этого.

- А что ты думаешь о его решении изменить меня, - спросила я осторожно, - это поменялось?

Выражение ее лица мгновенно изменилось, в результате чего мой желудок скрутило: - На это… немного трудно ответить.

Долгое время она не говорила, поэтому я нервно играла своими пальцами, пока ждала, что ее молчание нарушится. Должно быть, я провела, по крайней мере, несколько минут, изучая взглядом трещины в каменном полу, прежде чем она начала высказывать ее изменившуюся точку зрения.

- Думаю, я, наконец, поняла точку зрения Эдварда. Я точно хочу тебя видеть членом нашей семьи, и знание, что ты привнесешь в нее, эгоистично, я не могу отрицать, что предпочла бы, чтобы твое время с нами не выходило за пределы обычной человеческой жизни…

- Но?

- Но это не делает его правильным, - произнесла она печально, качая головой. – Это эгоистичное желание, которое я хочу для себя и своей семьи, особенно для Эдварда… но я хочу гораздо большего для тебя, Белла. Я хочу, чтобы у тебя было то, что не может быть у меня.

- Я могу понять это, - кивнула я, радуясь, что она не была категорически против, чтобы я стала вампиром. Затем я посмотрела на нее умоляюще. – Я не могу от него отказаться, однако, Розали. Я никогда не смогу жить без Эдварда.

- Я знаю, - вздохнула она. – Я не ожидала от тебя большего. Будучи той, кто я есть, я иногда забываю, что то, что было бы хорошо для меня – не обязательно всегда хорошо для всех остальных Я думаю, что легче отказаться от чего-то, что у тебя никогда не было, чем от того, что ты любишь больше, чем свою жизнь.

После минуты молчания я собралась с духом, чтобы спросить ее, будем ли мы все еще друзьями, когда я, наконец, стану бессмертной.

Она улыбнулась нежно, и это, я знала, был мой ответ.

Воспоминания исчезли, и я вновь столкнулась с тревожной обстановкой долины.

- Я не могу добраться, - закричала Розали-из-сна, на это раз громче, ее отчаянный взгляд был устремлен к ребенку в верней части долины, который продолжал улыбаться ей сверху, выражение обожания было на его красивом лице.

Этого не было, пока вампирша не начала кричать. Я заметила, что ее тело было опутано цепями. С каждой свисали карманные часы, различные по стилю и размеру, какие-то из серебра, какие-то из золота, а какие-то из бронзы. Единственное, что у них было общее – ни одна из их стрелок не двигалась, показывая одно и то же время: тринадцать минут второго.

Детский смех отвлек меня от тревожной картины скованной женщины, привлекая внимание к противоположному берегу в очередной раз. Я искала источник, зная, что он должен быть ближе, чем мальчик, скрывающийся в вереске. Другой, подобный колокольчику, смех подхватил ветер. Он был высоким и чистым, даже музыкальным, и совершенно очаровательным.

Мои глаза уловили бронзовую вспышку на берегу реки. Она исчезла в кустах георгинов, однако, прежде чем я смогла разобрать, кому это принадлежало. Хотя я не могла видеть таинственного человека, я могла определить направление, в котором он двигался, его бег потревожил высокие сферические соцветия, каждый из которых постепенно начинал раскачиваться, будто образуя какую-то мексиканскую волну. (1)

- Привет? – крикнула я, побежав параллельно движению.

Очередной смех разнесся над рекой. Шорох прекратился, тем самым положив конец моей погоне. Подойдя как можно ближе к краю, насколько позволяло, я привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть владельца заливистого смеха.

- Привет? – снова произнесла я, сканируя противоположный берег.

Вдруг личико появилось между высокими синими и фиолетовыми ростками дельфиниума. Я чувствовала, что моя челюсть «упала» от красоты передо мной.

Девочка могла быть не старше двух лет, но ее скорость была выше, чем у взрослого человека. Ее большие глаза цвета шоколада, в которых было счастье и развлечение, так же выражали рассудительность и понимание. Как и у красивого мальчика, светлая кожа девочки переливалась, как жемчуг, щечки покрывал легкий румянец. Копна бронзовых кудряшек обрамляла ее совершенное, пухлое личико. Она была, безусловно, самым красивым существом, что я когда-либо видела.

Мой трепет увеличился, когда она растянула свои бледно-розовые губки в улыбке, обнажая ряд крошечных молочных зубов, каждый белее виниров знаменитостей, за которые те платили баснословные деньги.

Внезапное сильное желание ошеломило меня в одно мгновение, и я не хотела ничего больше, чем нырнуть в реку и поплыть к ребенку на другой стороне.

Отвращение, вызванное кровью, было единственным, что остановило меня.

Это единственный способ нам достигнуть ее, – сказала львица своим выразительным взглядом, сидя рядом со мной. – Здесь нет моста… нет другого способа пересечь это.

- Я не люблю кровь, - ответила я. – Я не хочу плавать в ней.

Тогда мы должны остаться по эту сторону долины. – Гигантская кошка опустилась на живот, ложась в грязь.

- Но девочка…

Это за пределами твоей досягаемости. Ты не можешь находиться по обе стороны.

- Так что, - потребовала я, немного разочарованная, - я или прыгну и запачкаю руки, или останусь здесь навсегда?