- Глубокий вдох, Белла, - кто-то – Розали, я думаю - напомнил мне.
И тогда я поняла, что у меня гипервентиляция, мои пальцы размахивали на уровне груди, чтобы заставить мое сердце биться в обычном ритме. Могло ли это быть вызвано последствиями взрыва? Мне казалось, что возможно. Как что-то могло не разрушиться при такой силе любви? Атлас сам бы, вероятно, пошатнулся с миром; безусловно, это не могло быть столь же тяжелым, как стирка для меня сейчас.
Под маской мои глаза увлажнились от слез, и я была благодарна, что тушь, позаимствованная у Элис, была водостойкой. Тщательно вытирая влажные щеки, я сосредоточилась на дыхании, делая ряд глубоких, успокаивающих вдохов, прежде чем я осторожно вернула свое внимание к изучению различных оттенков настроения Эдварда.
Теперь присутствовал оранжево-красный оттенок в его пульсирующей ауре – небольшое беспокойство, которое слабо отражало его эмоции. Я послала ему улыбку в своей попытке успокоить его. Она была небольшой, потому что я все еще чувствовала себя немного шатко, и голова кружилась после наплыва волны обожания, но ей удалось снять оттенок беспокойства, оставив только розовую и красную энергию закручиваться снова.
Теперь, когда я восстановила некоторую долю спокойствия, было гораздо проще различить аромат, что я улавливала. Снова клубника и сливки, хотя и немного концентрированней, чем вы могли бы получить от реальных плодов.
Красные завихрения, в основном клубящиеся в нижней области его живота, достигли меня следующими. Они заставили мой язык гореть снова, но, в то же время, это было странно приятно. Я пыталась придумать подходящее сравнение и быстро поняла, что это напоминает мне шоколадный трюфель с чили: сладкий и обжигающий. Моя голова закружилась, когда я вдохнула красный туман, и он неожиданно поглотил все, поэтому я должна была остановить себя от броска на Эдварда и борьбы с ним на полу.
Страсть. Желание. Похоть.
Я уставилась на него в шоке, не веря в силу его чувств. Эдвард полностью озадачил меня. Как кто-то такой потрясающий, как Эдвард, мог видеть меня… просто рядом с собой… в таком образе? Что удивило меня еще больше, так это то, как Эдвард был в состоянии чувствовать так много сильных эмоций сразу. Если бы похоть и любовь были менее интенсивными, возможно, было бы легче представить их гармоничное существование вместе.
Несмотря на мое неверие, я чувствовала, что моя улыбка растягивается до ушей. Эдвард засиял в ответ и подошел к подножию лестницы, где он ожидал моего спуска.
Осторожно я направилась вниз, сознательно все время придерживая черный тюль и атлас, готовые запутаться на мне. В очередной раз я была благодарна за шарик Ньютона. Я буду вечно должна Розали.
Когда я добралась до нижней ступеньки, Эдвард осторожно поднял свою руку, чтобы прикоснуться к моему лицу, прикладывая не больше усилий, чем если бы он гладил мыльный пузырь. Через отверстия в маске я видела его ярко-зеленые глаза – два глубоких омута, переполненных эмоциями. Он задержал взгляд на мне и произнес:
- Теперь ты знаешь.
Мой взгляд не влиял на мою улыбку. Я была слишком счастлива, чтобы стесняться. Я смотрела на него с благоговением, медленно кивнув, когда прошептала:
- Знаю.
Он, наверное, видел в мыслях своей сестры, что я приняла Эмпатию. Он не возражал, чтобы я могла прекрасно «читать» его сейчас. Во всяком случае, этот факт только делал приятно ему. Мы оба знали в настоящее время, что я никогда бы не стала сомневаться в глубине привязанности Эдварда ко мне снова. Я испытывала это сама, и я смогла, наконец, увидеть, насколько нерушима была эта связь в действительности: прочнее и долговечнее, чем его бессмертное тело.
Невероятно, но эмоции Эдварда усилились, когда он поцеловал меня, что только вызвало у меня больший энтузиазм.
Я могла понять, почему Джаспер жаждал положительный эмоциональный климат. Когда ты мог так легко почувствовать настроение окружающих, это бы не зависело от них. Та мысль напомнила мне о том, что я должна была наблюдать за его реакцией на прическу Элис, так что после того, как Эдвард и я, наконец, закончили, я обратила свой взор в сторону эмпата.
Он тоже находился у подножия лестницы с выпученными глазами, устремленными на невозможно прекрасную вампиршу, стоящую в нескольких шагах. Его рот открылся, пока он смотрел на нее, его грудь поднималась и опускалась быстрее. Может быть, он забыл, что дыхание не важно для него. Однако выглядело так, будто он нуждался в воздухе.
Его аура была такой же яркой, как у Эдварда, распространяясь над комнатой, как колоссальных размеров парашют. Хотя центр был одинаковым – розовый пузырь со случайными вспышками красного, края были разными. Тонкая мембрана содержала различные цвета: потрясающий оранжевый с эйфоричными прожилками солнечно-желтого, наряду с другими оттенками, большинство из которых, казалось, подпитывались от внешних источников.
Элис сделала последние пару шагов, чтобы оказаться прямо перед мужем, едва оставляя сантиметр пространства между ними. Она не говорила, но, наоборот, ждала его реакции на розыгрыш.
- Я… т-ты… я… Элис.
Я бы посмеялась над его безмолвием, если бы не находила это таким милым.
- Ты… ты такая красивая, - удалось произнести ему, его пальцы прикоснулись к краям ее маски.
- Это иллюзия, - просияла она. Тем не менее, она позволила ему медленно приоткрыть ее лицо.
И снова последовал взгляд человека, увидевшего солнце первый раз. Наконец, однако, он, казалось, восстановил некоторый уровень спокойствия, выражение его лица из неверящего перешло в широкую улыбку, которая коснулась его глаз.
- Тебе нравится это? – спросила она с радостью, уже зная его ответ.
Он кивнул: – Ты выглядишь как человек, который только что вышел из сказки. Но, конечно, мне нравится это, хотя и прежняя мне нравилась тоже. Этот образ идет тебе. Но ты можешь убрать все это, Элис.
Что за глупое заявление. Она была вампиром; очевидно, что ничего бы не удовлетворило ее. Она могла быть совсем без волос и по-прежнему бы затмила каждого человека в мире.
- По крайней мере, я могу внести разнообразие в настоящее время, - улыбнулась она, возвращая свою маску на место.
- Как ты это сделала? – вмешался Эммет, очень впечатленный ее преображением.
- Белла. Это была ее идея, но это потребовало усилий нескольких ведьм.
Джаспер широко улыбнулся мне, в то время как волна благодарности омыла мою кожу. Я подмигнула ему, когда Эдвард притянул меня ближе.
- Мило, - рассмеялся Эммет. – Ты выглядишь хорошо, Коротышка, хотя должен признать, это довольно необычно.
- Согласна, - произнесла Розали. – К тому времени, когда мы действительно привыкнем к этому, заклинание сотрется.
Ее сестра пожала плечами, все еще сияя.
- Возможно, я все еще буду экспериментировать с ними. Я могла бы стать мастером преображения.
- Сделай их зелеными! Сделай их зелеными! [п/п: Как же Эммет сейчас напоминает меня. Я всегда предлагаю это своим маме и сестре, когда они решают, какого цвета в очередной раз купить краску для волос.]
Розали закатила глаза от своего мужа, хотя выражение обожания не покидало ее лица.
Я оглядела нашу группу, отметив сходства и различия между аурами. Так было, пока, не присмотревшись к Розали и Эммету внимательней, я не поняла, что упустила что-то в остальных.
Я была так занята это время удивительно разросшейся любовью, что не заметила небольшие участки, излучающие фиолетовую энергию, у Эдварда, Элис и Джаспера. Странным было то, что все они располагались на разных участках тела. У Элис фиолетовый оттенок был сосредоточен над глазами. У Джаспера его было больше, но он был распределен по разным местам: кадык, например, и вокруг его таза. У Эдварда фиолетовым были покрыты области ушей, глаз и верхней части головы.
Любопытно. Я вдохнула таинственный цвет.
Такая красивая… Всегда такая красивая. Я должен придумать способ, чтобы отблагодарить Беллу, что она сделала Элис такой счастливой.
