Торн села в снегу, оглядываясь по сторонам и часто моргая. Глаза почти что ослепли, и перед ними метались какие-то неясные тени, но она смогла-таки разглядеть, что в небе на месте соприкосновения двух армий теперь образовалось чистое пространство, а анай и стахи кое-как пытаются взлететь с земли, шатаясь, будто пьяные. Теперь их стало как-то меньше, причем гораздо меньше, чем было. Торн медленно заморгала: это казалось ей неправильным. Куда же делись остальные? Они сражались не так долго, чтобы потери были столь велики…
Земля почему-то натужно дрожала, и Торн чувствовала ее вибрацию коленями. Она бестолково взглянула вниз, видя свою изодранную окровавленную одежду, от которой остались одни лоскуты. Щита на левой руке тоже больше не было. А вибрация все нарастала.
Слепо моргая, она подняла голову. Сквозь однотонный гул в ушах пришел звук отдаленного конского ржания, а прямо из белого марева перед ней выскочил низкорослый черный конек. Торн скорее ощутила, чем увидела, как слишком крупный для корта всадник склоняется с седла и на скаку протягивает ей руку. Она потянулась в ответ, и мощный рывок вырвал ее из снега. На несколько секунд Торн оказалась подвешенной в воздухе, а потом больно ударилась бедрами о круп коня и едва успела обхватить за талию сидящего перед ней человека, чтобы вновь не слететь под копыта.
От тряски, боли в отбитом теле и холода она слегка пришла в себя и смогла проморгаться. Вокруг было видно лишь пригнувшихся в седлах кортов: они почти что ложились на шеи своих мохнатых коньков, изо всех сил погоняя их и заставляя стелиться над заснеженной степью. Над ее головой переливами пел боевой рог анай, призывая к отступлению. Торн с трудом обернулась через плечо, шею справа почему-то жгло, и мышцы повиновались туго. Позади оставалась изрытая копытами, усыпанная трупами лошадей, стахов, кортов и анай степь, за которой ослепительно сверкали на солнце щиты армии дермаков. А над ними на горизонте поднималось несколько толстых столбов черного дыма.
– Ты как? – крикнул ей через плечо здоровенный корт, и Торн с трудом поняла, что узнает голос Бьерна Мхарона. – Жива? Держишься?
- Да, – отозвалась она, с удивлением слыша свой собственный хриплый и надломанный голос. – Что происходит?
- Бесы бы побрали этих ведунов! – прорычал Бьерн. – Не знаю уж, что они там сделали, но взрыв был такой, что разворотило бы и пол степи! Хвала Богам, что рвали наверху!
Он выпрямился и отодвинул локоть назад, отчего Торн едва не свалилась. Первой мыслью было, что тот передумал ее спасать и пытается сбросить с коня, но Бьерн просто отстегивал от пояса флягу. Вытянув зубами пробку, он передал ее Торн.
- Попей!
На полном скаку это делать было не только тяжело, но и опасно. Торн приходилось раньше ездить верхом, но никогда – на крупе стелящейся галопом лошади. Тем не менее, пролив половину на себя, она все-таки смогла наглотаться обжигающе холодной воды, от которой нутро свернулось в тугой узел, но действительно стало легче.
- Так мы победили или нет? – хрипло пробормотала она, возвращая флягу Бьерну.
- Понятия не имею! – прорычал тот. – Надеюсь, Магара успела! Иначе все было зря!
На скаку говорить было тяжело, и он замолчал, а Торн почти что без сил привалилась к его спине, едва не засыпая от усталости. Боль нарастала с каждой минутой, принявшись немилосердно глодать измученное тело. Торн тихонько заскулила сквозь зубы, призывая волка и перераспределяя его физическую силу по особенно опасным ранам. Она все смотрела на небо, пытаясь сосчитать, сколько же сестер они потеряли в этой атаке. Судя по всему, не больше трети отряда. Когда-то такая цифра показалась бы ей чудовищной, но теперь, после трех лет войны, это можно было бы счесть не самым плохим вариантом.
Роксана, что будет с Твоими дочерьми? Мысли в голове путались и накладывались друг на друга, и Торн уже не совсем понимала, где находится. Протяни Свою сияющую длань, укрой нас от беды!..
- Держись! Как только уйдем от них подальше, сделаем привал, и я осмотрю твои раны, – напряженно пообещал Бьерн, видимо почувствовав, что она сползает с седла.
Он вывернул руку и намертво ухватил ее за ремень штанов, удерживая вертикально и не давая съехать под брюхо коню, и Торн хотела было поблагодарить его за помощь, но язык во рту уже не ворочался. Она лишь безвольно навалилась на его широкую спину и закрыла глаза. Защити Своих дочерей, Огненная! Молю!..
====== Глава 41. Дорога на ощупь ======
Несмотря на тяжелые потери и долгий переход через степи, доклад Руфь был сжатым, толковым и каким-то очень… мирным. Лэйк прищурилась, разглядывая ее лицо. Глаза царицы Раэрн больше не были непроницаемо безликими, будто мутное болото. Теперь они лучились каким-то невероятным внутренним теплом, словно Роксана, хохоча, накидала прямо в ее радужки полные горсти звезд, что теперь стали крохотными серебристыми пылинками. А еще у Руфь изменился запах. Лэйк вновь втянула его носом, пытаясь понять, в чем же разница. Раньше Руфь пахла холодной сталью и ледяной неподвижностью зимы, теперь же она больше напоминала теплую тихую осень, когда весь мир замирает в кружении золотых листьев и молит о том, чтобы небо послало ему долгие спокойные сны.
Голос у нее тоже стал другим: не лишенным чувств, но таким спокойным, будто она и не перечисляла свои потери, составившие пятьсот восемьдесят четыре человека погибшими, тяжело ранеными и пропавшими без вести. Забирать тела анай, убитых дермаками, времени у отряда уже не было, а потому, скорее всего, множество еще живых сестер вынуждены были лишить себя жизни, чтобы не достаться в руки врагу. Лэйк тихонько взмолилась про себя, моля Грозную о лучшей участи для них.
Они сидели в переговорном шатре на нейтральной территории между лагерями анай и кортов, созванные Великой Царицей на немедленное совещание, как только отряды Магары, Бьерна и Руфь вернулись в основной лагерь. Народу в небольшое помещение шатра набилось прилично, и Лэйк ощущала себя не слишком уютно, но не жаловалась.
Помимо уже означенных со стороны анай присутствовали почти что черная от усталости Имре покрытая кровью с ног до головы, в изодранной одежде, но уже исцеленная Боевыми Целительницами, и царица Аруэ дель Нуэргос с таким мрачным лицом, будто узрела собственную смерть. Кортов представлял сам царь Небо Тьярд, стоящий у стола со сложенными на груди руками и хмурившийся, Бьерн Мхарон, часто моргающий покрасневшими от изнеможения глазами, а также спокойный и сосредоточенный Хан, Ведущий кортов.
- Таким образом, от Каэрос потери составляют четыреста восемьдесят одну сестру, от Раэрн – сто три, в их числе две Боевые Целительницы. По предварительным подсчетам потери стахов от атаки с воздуха составили около тысячи – тысячи двухсот единиц. Установить точное количество погибших ведунов невозможно, – Руфь переступила с ноги на ногу и вытянулась в полный рост.
- Я поняла тебя, – тяжело кивнула Великая Царица. Ее взгляд переместился на Магару. – Чего достигли вы?
- У нас дела малость получше, первая первых, – Магара попыталась улыбнуться, но вышло у нее это не слишком убедительно. Ее левая рука была на перевязи, сквозь бинты проступала кровь. – Мы сумели подойти очень осторожно и тихо, никто и не поднял тревоги. Большая часть стахов была оттянута на юг, а с нашей стороны осталось всего-то пара сотен, да и те все больше зевали и не особенно смотрели по сторонам, все разглядывая, что там у Руфь творится. – Магара говорила немного невнятно: пол ее лица затягивал здоровенный синяк, а левая щека опухла. – В общем, сначала Орлиные Дочери сняли стахов, а потом мы бросились на этих тварей под щитами и принялись их резать. Странное дело, – она покачала головой, – они настолько беспомощны при солнечном свете! Кое-кто пытался сопротивляться нам, но большая часть просто ворчала и слабо отворачивалась, пока сестры вспарывали им глотки.
- Что с обозом? – спросила Великая Царица.
- Мы дошли до него довольно быстро, – продолжила Магара. – У них целая вереница саней, а на них навалены мешки… В общем, мы попытались поджечь их, и нам удалось запалить несколько десятков, но тут подошли какие-то другие дермаки, не те, каких мы раньше встречали.
