Лейв с интересом вытащил кристалл и принялся разглядывать его. По весу он больше напоминал стекло, но был холоден, как камень, да и свет в острых гранях преломлялся, почти что как у бриллианта. В длину кристалл был длиной с его указательный палец и еще в два пальца толщиной, ромбовидный и прозрачный, как слеза. Лейв поглядел через него на свет печурки, пытаясь определить, что же это все-таки за материал. Такого он никогда не видел. Алмазом кристалл не был, как не был и стеклом. Он не походил ни на один полудрагоценный камень из тех, что видел в жизни Лейв, а он неплохо разбирался в них, шебуршась в тайниках отца.

Вдруг входной клапан палатки открылся, и Лейв вздрогнул всем телом, едва не выронив кристалл. На пороге стоял Бьерн и смотрел на него с удивлением и ухмылкой.

- Боги, ты выглядишь как кот, стащивший с кухни кусок мяса, – прогудел он.

- Дверь закрой! На улице дубак! – зашипел на него Лейв, пытаясь незаметно упрятать кристалл в коробку и прикрыть его чем-нибудь. Он еще не решил для себя, стоит ли показывать его Бьерну, и хотел сначала сам разобраться, что это за штука, а потом спрашивать других.

Бьерн шагнул в юрту и плотно прикрыл за собой входной клапан. Вот только за те несколько секунд, что он был открыт, весь теплый воздух, с таким трудом надышанный Лейвом, выстудило ледяным прикосновением мороза. И он снова застучал зубами, недовольно поглядывая на Бьерна.

- Предупреждать надо, когда вот так вот врываешься к людям, – проворчал Лейв, нахохлившись и незаметно подпихивая ногой полуоткрытую коробочку под бок сумки.

- Ты же сам сказал, что я могу приходить, когда хочу, – недоверчиво взглянул на него Бьерн. Лейв все-таки не смог все сделать осторожно, сумка звякнула, и коробочка открылась. Свет печурки блеснул на тонких гранях кристалла. – А это что? – нахмурил кустистые брови Бьерн и нагнулся, чтобы поднять коробочку.

- Да так, ничего, ерунда всего лишь, – сделал невинное лицо Лейв, но было уже поздно.

Бьерн поднял коробочку и осторожно извлек из нее кристалл. Вид у него стал задумчивым.

- Где ты это взял, Лейв? – Бьерн поднял кристалл, рассматривая его на свет. – Какая странная вещь…

- Да так, нашел… – промямлил Лейв.

- Нашел? – Бьерн вздернул бровь, пристально глядя на него. – И где же ты его нашел, позволь спросить?

- Далеко отсюда, – пожал плечами он. Взгляд у Бьерна стал еще тяжелее.

- Где?

- Недалеко от развалин Кренена, – нехотя сообщил Лейв, бросая на Бьерна недовольные взгляды. – Он валялся под кустами.

- Боги, Лейв! Что значит: валялся под кустами?

Лейв страдальчески вздохнул. Теперь Бьерн точно не отстанет, сколько бы он ни пытался заговорить ему зубы и заставить позабыть о дурацком кристалле. Да еще и вид у него был такой, словно Лейв сделал что-то такое, за что следовало извиняться. И почему они все время думают, что я все порчу? Это ведь не так! Я только хочу помочь всем, а никому это не нужно. Поджав губы, Лейв буркнул:

- В груде листьев была завернута кольчуга, а в ней – вот это. Понятия не имею, кто и зачем это там оставил. Но я его нашел, потому и забрал себе.

- Кольчуга? – прищурился Бьерн. – Ты ее тоже взял?

- Да.

- Покажи.

Тон Бьерна не требовал возражений, и Лейв нехотя скинул с плеч свое теплое одеяло. По спине под одеждой сразу же побежали мурашки, но он все же принялся стягивать через голову куртку и рубашку, ворча под нос:

- И чего тебе сдалось смотреть на нее? Кольчуги что ли никогда не видел?

- Лейв, ты нашел эту вещь на развалинах Кренена и никому ничего не сказал, – Бьерн смотрел на него как на несмышленого ребенка. – Возможно, что это реликвия нашего народа, как и клинок Ярто Основателя. Ты не можешь просто так оставить это себе и носить ее, как ни в чем не бывало!

- Почему это нет? – огрызнулся Лейв. – Я ее нашел! Она две тысячи лет валялась в грязи, никому не нужная, и что-то никто не вспоминал о том, что это реликвия нашего народа! А как только я ее нашел, сразу же отдавать?

- Отца твоего поперек спины, просто покажи кольчугу! – прорычал Бьерн, и в голосе его заворочалось раздражение.

- Мародер! – бросил Лейв, с презрением глядя на Бьерна.

- Ты еще не умер, а я еще тебя не обираю. Просто хочу посмотреть, так что не зуди, – с усталым вздохом отозвался Бьерн.

Вся эта ситуация возмущала Лейва до глубины души, но он, тем не менее, стянул через голову рубаху и остался в одной кольчуге. Кожа моментально покрылась пупырками от холода, и он вновь громко застучал зубами, недобро глядя на Бьерна.

- Ну что, доволен?

А Бьерн только удивленно разглядывал тонкую серебристую кольчужную рубашку на плечах Лейва, расшитую по вороту и рукавам мелкими самоцветами, с выложенным на груди узором цветка, в точности повторяющим узор на крышечке шкатулки.

- Постой, Лейв, – Бьерн перевел взгляд на кристалл и коробочку в своих руках. – Тут же точно такой же узор.

- И что? – Лейв сложил руки на груди и вздернул бровь, недовольно глядя на него.

- Может, это что-то значит? – Бьерн задумчиво разглядывал кристалл, потом вновь посмотрел на кольчугу. – Если они были зарыты вместе, значит, кто-то хотел их сохранить.

- И ему это удалось, – нетерпеливо кивнул Лейв. – Как видишь, столько лет прошло, а все в целости и сохранности. Можно мне уже наконец одеться? Иначе я из-за тебя воспаление легких схвачу.

Бьерн ничего не ответил, вглядываясь в кристалл, и Лейв счел это за положительный ответ. Он уже принялся натягивать в рукава свою рубашку, когда Бьерн негромко проговорил:

- Я думаю, мы должны показать это Хранителю Памяти Верго.

- Зачем? – Лейв закипел от ярости. Он так и знал, что этим все и закончится, но искренне надеялся, что Бьерну все же хватит ума этого не делать. – Чтобы он эту кольчугу положил в коробку с маслом и запрятал, как крыса, на самую дальнюю полку своего хранилища? А мы потом раз в месяц приходили полюбоваться на нее, потому что ее носил какой-то бхарски важный пращур, от которого теперь даже и кучки праха не осталось? Нет уж! Лучше я буду носить ее. Авось, еще жизнь мне сбережет.

- Лейв! – Бьерн выразительно посмотрел на него. – Никто еще ничего у тебя не отбирает, прекрати верещать! Просто пойдем, покажем все это Верго и послушаем, что он скажет. Это может быть важно.

- Тебе надо – ты и иди, – надулся Лейв. – И я не верещу!

- Так! – Бьерн дернулся к нему навстречу, и Лейв протестующее взвыл, когда тот одним махом перехватил его за пояс и закинул себе на плечо. – Я больше это выслушивать не намерен.

- Ах ты гад!.. – взвыл Лейв, брыкаясь и толкаясь, пока Бьерн выносил его на плече из шатра. – Сволочь! Здоровенный бык без мозгов! Чтобы на тебя чихнул сопливый баран! Отпусти меня немедленно!

Но тут входной клапан палатки открылся, и со всех сторон Лейва стиснул мороз. Он моментально выдохнул весь воздух из легких и пискнул уже фальцетом:

- Поставь меня! Немедленно поставь меня!

Впрочем, Бьерн не реагировал ни на его вопли, ни на тычки, а мороз скоро заставил Лейва обхватить себя руками покрепче и сжаться в комок, чтобы было не так холодно. Бьерн неторопливо шагал через весь лагерь, и поза Лейва только увеличивала его позор. Хорошо еще хоть, что большую часть армии Тьярд выстроил впереди, напротив анай, и не все они еще вернулись в свои палатки. Тем не менее, проходящие мимо вельды оборачивались на Лейва и смотрели на него широко открытыми глазами, отчего ему стало еще гаже.

- Ладно, отпусти меня, я с-сам пойду, – простучал он зубами, и Бьерн буркнул в ответ:

- Обещаешь, что не побежишь обратно?

- Обещаю! Бхарин ты сын…

Посмеиваясь, Бьерн поставил его в снег, и Лейв глянул на него волком, сразу же припустив вперед, в сторону шатра Хранителя Памяти. Он еще расслышал за спиной тихий смешок Бьерна, и черная ненависть ударила в голову. Как вообще можно было любить этого несносного, быкообразного, бестолкового и медлительного козла? Лейв зарычал сквозь стиснутые зубы и побежал почти что бегом. Вот вернется в свою палатку и взгреет этого гада так, что мало не покажется!