– У меня возникает такое предчувствие, что мой арест выгоден лично вам, господин следователь. Столько рвения и упорства, чтобы повесить на меня вину. Тогда вы должны задаться вопросом: зачем Ли Ян срезал прядь моих волос? Зачем ему меня подставлять? Я его что, разве бил? Унижал?

– А вот это вы нам и должны сказать, – процедил напарник со злостью, нависая над столом и приближая свое осоловелое от жары лицо к его.

– Ли Ян был свободным человеком. Я его ни к чему не принуждал.

– Ложь! – выкрикнул напарник. – Свободных людей не существует в принципе, мы все от чего-либо зависимы, а если вы смеете утверждать, что это не так, и считаете себя свободным от закона, то смею вас заверить, на свободе вы долго не задержитесь! Вас не спасет даже самый удачливый адвокат!

– Вы правы, – неожиданно заговорил упитанный следователь, – в наших бумагах значится, что у подозреваемого, то есть у вас, господин Холовора, не было мотива для совершения этого преступления. Кузен покойного твердил то же самое, а именно, что у вас были замечательные отношения с Ли Ян Хо. Но раз так вышло, быть может стоит предположить, что Ли Ян Хо держал на вас застарелую обиду? В таком случае вы должны нас просветить, что же это было. Не знаете, как ответить? Тогда я вам помогу. Мог ли покойный приревновать вас к своему двоюродному брату?

– Господин следователь, я вас умоляю..! – утомленно протянула Анна-Лиза.

Следователь перевел взгляд на управляющую парка и промолчал где-то с минуту, а то и две, затем вернулся к нему:

– Вы ответите, или нам это тоже приобщить к делу?

– Я уже вам говорил, что Ли Ян Хо получил у меня работу.

Помощник следователя очень внимательно посмотрел на него, как бы испытывая своим взглядом, и осведомился:

– Господин Холовора, вы – гей? Отвечайте только «да» или «нет».

Мужчина шумно вдыхал горячий воздух, и его усы подрагивали.

– Нет, – бросил ему в лицо Сатин.

– Что?! – взревел напарник, вскакивая со стула. Следователь же напротив, недобро прищурившись, присел за стол. Толстяк развернулся к нему вместе со стулом, и опустил мясистый локоть на стол.

– Вероятно, вы не поняли смысл вопроса. Мой напарник хотел спросить, вы допускаете возможность полового сношения с мужчиной? – сказал следователь более спокойным тоном.

Сатин скользнул взглядом по толстому животу, хотелось отодвинуться, пересесть…

– Какое это имеет отношение к убийству китайца? – вмешалась Анна-Лиза, выпрямляясь на стуле.

«Самое прямое», – хотелось сказать.

Отрицать очевидное было бы глупо. Сатин вздохнул, желая выглядеть уязвленным:

– Да.

– Таак… – оживился напарник. – Насколько далеко заходили ваши отношения с кузеном покойного?

– Я же сказал: Ли Ян работал со мной в группе.

Сидеть было невозможно, это жесткое твердое сиденье…

– Вы платили ему деньги?

– Нет…

– Тогда почему же вы говорите, что он работал на вас? – монотонно бубнил следователь, сначала раскинувшись на стуле, потом подавшись вперед. И Сатин вновь почувствовал, как сдавливает свои тиски капкан.

– Я этого не говорил. Ли Ян работал в группе, он был со мной на одних правах. Не я выплачиваю зарплату, я денежными вопросами вообще не занимаюсь. Если вы думаете, что я так много получаю – то вы заблуждаетесь. К тому же деньги Ли Ян никогда не интересовали.

– А как же его престарелая мать? Разве он не помогал ей в материальном плане?

– Да, но…

– Ему что, совсем не нужны были деньги? Люди вашей профессии весьма честолюбивы. Деньги, слава.

– Ли Ян не такой.

– Значит, вы отрицаете, что удерживали некоторую сумму денег, которую задолжали покойному?

– Признайтесь же! Вы убили Ли Ян Хо! И давайте уже покончим с этим! – не выдержал напарник, крутящийся возле стола.

Нависнув над столом, мужчина вперился в Сатина цепким взглядом. Выпрямил спину и, потирая потную шею, снова отошел.

– Так… возвращаемся к нашему вопросу, – поскреб щетину толстяк, разбирая свои бумажки, и со скрипом придвинулся на деревянном стуле к столу. – У вас был секс с Тео Шенг?

Вопрос оказался неожиданным, как и то, что с ним заговорили о Тео.

– Вы предохранялись? Думаю, вы в состоянии это вспомнить.

– Боже мой! – взорвалась Анна-Лиза. – Что за бредовые вопросы?!

Пропустив её слова мимо ушей, следователь рявкнул – хрупкая полоса спокойствия закончилась:

– Вы трахались с этим Шенгом?!

– Может вам еще рассказать, как это происходило? – разозлился Сатин.

– Сука…

– Разумеется, мы обо всем с вами поговорим, господин певец, – скривил губы следователь, будто данная профессия имела отрицательный подтекст. Полицай не сводил с него глаз. – Мы вытащим из вас признание даже в том, кто лишил вас девственности. Вы вспомните намного больше и подробно нам всё изложите. Вы меня поняли?

Вопросы сыпались градом. Его хотели спутать, задавить.

– Как часто вы проверяетесь у андролога? Вам делали обрезание?

– Нет.

– Вам нравится незащищенный секс? – в который раз встрял хрипливый помощник.

– Да.

– Сколько? – Следователь сделал быстрый глоток из одноразового стаканчика, задрав подбородок, и под толстым слоем кожи задвигался кадык.

– Что сколько? Сколько раз я проверялся?

– Отвечайте на вопрос!

– Два-три раза лет десять назад.

– Два-три? Вы не помните?

– У вас были причины для повторного посещения?

– Нет, в этом нет необходимости – меня осматривает мой лечащий врач.

– Тео Шенг был у врача? – вопрошал напарник, вытирая ладонью влажные от минералки усы.

– Он мне доверяет.

– Шенг не жаловался на раздражение? Недомогание? Боль? Жжение?

– Нет!

Бросив на него взгляд, полный презрения, следователь, кряхтя, поднялся со стула, всё еще сжимая свои записи. Швырнув бумагу на стол, полез в нагрудный карман, достал пачку сигарет. Сатин мысленно закатил глаза. Анна-Лиза проводила мужчину тяжелым взглядом.

– Вы когда-нибудь били Шенг?

– Мне не доставляет удовольствия бить людей, – проговорил Сатин, вдыхая табак.

– Говорите правду. Вы били Шенг? Может быть, он вас вынуждал?

– Нет. – Сатин провел по волосам липкими ладонями. По лбу стекал пот. – Я не практикую садомазохизм.

– Вы мастурбируете?

– Прекратите это! Меня уже тошнит от ваших вопросов! – Женщина поднялась на ноги.

Следователь глянул на неё, а затем, скосив взгляд на стол, протянул руку к пластиковому стаканчику. В пальцах толстяк держал сигарету, и дым рассеивался по комнате.

Но следователь не прекратил допроса: ни сейчас, ни потом, когда Анна-Лиза вышла в соседнюю комнату. Совершенно не хотелось оставаться наедине с полицейскими, но всё же это лучше, чем отвечать на вопросы при посторонних. Вероятно, Анна-Лиза это поняла.

– Вы мастурбируете? – как заезженная пластинка повторил следователь.

– Да, я мастурбирую.

Усатый покосился на него то ли хитрым, то ли насмешливым взглядом, но в этот раз промолчал.

Сатин шире раздвинул ноги, чтобы не терять опоры. Одно он знал точно: никто не сможет причинить ему вред. Унижать, оскорблять, оказывать давление – да, но причинить вред – никогда. Ли Ян мертв, и никто не заставит его пережить ад снова. И хоть ад будет оставаться в нем, об этом известно только ему одному.

С удивительной для своей комплекции ловкостью следователь поднял с пола огромный пятилитровый баллон воды и водрузил на стол. Опустевший убрал.

– И вы говорите, у вас всё в порядке?

Мужчина открутил голубую крышку, и внутри заколебалась желанная вода.

– В порядке, – как эхо отозвался он, заворожено глядя на воду.

Помощник следователя привалился к столу, и они долго о чем-то совещались. После чего толстяк задал ему очередной вопрос:

– Есть медицинская справка?

Он покачал головой.

Деревья покачивали полураздетыми ветвями. Солнечный свет дробился, и создавалось впечатление, что густой задымленный воздух в комнате плывет. Голая земля, голые ветки, но жаркое дыхание лета.