– Не говори «залетела», это неуважительно.

– А мне плевать.

Саёри прикурил от свечки, кроша пепел по столу.

– Стараетесь уйти от ответственности? – напирала девушка.

– Да что вы заладили?! Уж я-то не собираюсь уходить от ответственности… как вы говорите, – он ухмыльнулся. – Вам так просто не удастся от меня отделаться, мадмуазель. И теперь, как ваш будущий отчим я настаиваю на том, чтобы вы прекратили встречаться с этим…

– Моисеем. Я, как вы смеете утверждать, встречалась с ним всего два раза: на своем дне рожденье, в конце января, и на весенних каникулах – ездила к нему на неделю.

Хотя его нетрезвый голос звенел от натуги, Саёри пытался быть вежливым. Фрэя подыгрывала ему.

– Хорошо, пускай так. Но вы не должны оставаться с ним наедине… и еще я хочу, чтобы вы всерьез занялись учебой. У вас скверные оценки, моя дорогая.

– Я вам не дорогая! – девушка больше не могла выносить его компанию и поднялась из-за стола.

– Белая сука!

В следующий момент что-то тяжелое ударило по голове и впилось в затылок. Провада дернул её за руку и под ужасный грохот повалил прямо на праздничный стол. Сила этого пьяного японца ужаснула. Лежа на столе, на горе посуды и мятых стаканчиков, девушка зажмурилась от боли, пытаясь нащупать пальцами осколок бутылки, о который порезала затылок.

– Дрянь, я научу тебя, как слушаться старших! Ты мне еще зад будешь лизать! – Саёри был совершенно пьян, возможно, на утро он и не вспомнит этой сцены, но Фрэя уж точно её не забудет.

Наконец, нащупав осколок, она отбросила его, боясь случайно напороться, и попыталась сесть. Саёри насел на её ноги и прижал ступни к столу. Наваливаясь сверху, он проломил край стола, и вместе с Фрэей и тарелками повалился на пол. Чудовищно пьян. Девушка потянулась за бутылкой или блюдцем, хоть чем. Рука не доставала, но девушка продолжала её тянуть, жмурясь от неприятных ощущений, когда его пальцы забрались ей в джинсы. Отрывая пуговицы, другой рукой он распахнул её кофту. Коленями придавил к полу. Пальцы нащупали край пиалы, и Холовора неуклюже смахнула её с уцелевшей части стола. Подцепила и ударила по голове, Саёри захрипел, но хватки не ослабил, не давая ей согнуть колени, лазал рукой у неё в паху. Кто-то ударил его табуретом по спине, и, поперхнувшись, японец распластался поверх девушки. Когда японец завалился, обрисовался силуэт стройного мужчины среднего роста.

– Велескан! – хрипло дыша, выпалила Фрэя. Она так обрадовалась, что на мгновение забыла про тело, придавившее своей тяжестью, попыталась столкнуть размякшего Саёри.

Когда мужчина стащил с неё Проваду, девушка продолжала лежать на поломанных деревяшках и битой посуде, запутавшись в скатерти. Она хотела поблагодарить его за вовремя подоспевшую помощь, но не могла даже пошевелиться, только тяжело дышала. Сердце безумно билось в области кишечника.

– Он не сделал тебе ничего плохого? – Велескан присел рядом, смахивая волосы с её лба.

– Не успел… ничего страшного… мы просто сломали стол.

С расстегнутыми джинсами, распахнутой кофтой и раскиданными руками и ногами Фрэя выглядела вполне спокойной, чересчур спокойной.

– Точно всё в порядке, у тебя кровь на руке? Фрэя, ну как ты умудряешься всегда попадать в переплет? Даже на дне рожденье своей тети ты сумела сыскать себе неприятностей, – Велескан взял со стола салфетку.

Отерев с пальцев кровь, не без его помощи села и согнула колени.

– У меня в машине есть аптечка, – Д’Арнакк осмотрел её затылок.

– С-спасибо, – пролепетала Фрэя, стесняясь его внимательного взгляда. Сидя на полу, попыталась застегнуть джинсы и поправить лямку купальника.

– Саёри придет в себя, он даже и не вспомнит об этом. Не волнуйся.

– Извини.

– За что?

Девушка потерла коленку, наверняка, там будет синяк.

– Я испортила эту ночь, – она запахнулась. Колени дрожали.

– Тебя чуть не изнасиловали, а ты просишь прощения. Я схожу за аптечкой, или хочешь, пойдем вместе, – он глянул на похрапывающего на полу Саёри.

– Можешь отвезти меня домой? – она сделала пару нетвердых шагов ему навстречу.

– Как скажешь.

– Не хочу, чтобы Тахоми видела мне в таком состоянии, – нашла необходимым пояснить Фрэя.

Она с радостью уехала бы из этого места, и чем быстрее – тем лучше. Но оставаться один на один с Велесканом ей не улыбалось. Было неудобно находиться рядом с ним. В самом деле, что она могла ему сказать? Да и сам Велескан старался держаться от неё подальше. Фрэя не удивилась бы, если бы у него скручивало живот, так же как скручивает живот у неё, стоит им только оказаться в радиусе нескольких метров друг от друга. Что он может сказать ей?

У машины Топиаса стоял Янке.

– Вы уезжаете?

– Фрэя хочет домой, – кратко пояснил Велескан, открывая даме дверцу.

Девушка поспешила забраться внутрь, чтобы парень не разглядел её замешательства, её рассеянного взгляда и смущенного лица. Пока он не обратил внимания на её трясущиеся коленки.

– Хочешь, я поеду с тобой?

Хотела. Да.

– Не стоит. Мне надо выспаться, – уклончиво ответила девушка, прячась за тонированным стеклом.

Всю дорогу она молчала, глядя на персонального шофера. Единственный раз, когда она заговорила, и то чтобы спросить, помнит ли Велескан дорогу в центр.

Дома он промыл Фрэе рану и аккуратно смазал йодом.

– Будет незаметно. Мне остаться здесь, пока не приедет кто-нибудь из твоих?

– Да.

Она медленно погружалась в сон. Раскинувшись на кровати, в самой маленькой и теплой комнате в квартире. На футоне, среди бардака, пепельниц с прокисшими окурками, пеплом на ковре, нестиранной одеждой, пропахшей потом, вороха англоязычных журналов. В этом месте, последнем островке, на котором она еще чувствовала себя в относительной безопасности, в комнате её единственной, пускай и ненастоящей сестры. Фрэя потерла лоб, закрывая глаза и проваливаясь в липкий тревожный сон.

Серое теплое одеяло, из какой-то шелковистой шерсти, легкой и не мнущейся. Фрэя зарылась носом в шуршащую белую подушку, имеющую слабый запах кофейных зерен. Комнатка со стенами деревянного оттенка, завешанная газетными вырезками, фотографиями, плакатами, без разбору, только по усмотрению хозяина. Красивые дорогие вещи валялись на спинке стула, на полу, висели на открытой дверце шкафа, почиканные молью и изъеденными химикатами. Всё было так ей знакомо, она уже давно привыкла к бесконтрольному беспорядку, царящем в комнате и голове Янке.

– «Хочешь, я поеду с тобой?» – казалось, за этим вопросом стояло нечто большее.

Девушка перевернулась на бок. Она изо всех сил отгоняла мысли о Саёри, зарываясь в запах тела Янке, которым пропиталась его постель. Янке спал на футоне, потому что он лучше всего подходил под кочевой стиль этой комнаты. Во сне Холовора слабо улыбнулась, как раз, когда Велескан пришел её проведать. Девушка проводила его сонным взглядом.

В конце концов, как бы ни наряжался Янке, как бы он ни менял тембр голоса и ни кривлялся, он все равно оставался парнем. Наверное, потому что она привыкла к Янке, к такому, каким он был в её глазах. Мужчиной.

*

В тире горела одинокая лампочка, из-за её тусклого света предметы приобретали гротескные черты.

Янке привалился затылком к стене. Он сидел на столе, об поверхность которого, судя по всему, точили топоры. Рядом стояла банка пива. Как только Фрэя уехала, он пошел сюда. Улегся на гладкую поверхность с небольшими выпуклостями, испещренными крошечными бороздками, словно что-то рвалось из-под стола, пытаясь вспороть его поверхность. Под щеку он подложил собственную ладонь.

Лето приближалось стремительно и быстро, по ночам его приближение ощущалось наиболее отчетливо.

Под столом был громоздкий ящик, наверное, раньше в нем хранились мячи или призовые мягкие игрушки. Янке попытался его выдвинуть, но тот как будто врос в пол. Осознавая тщетность своих усилий, парень слез со стола и исследовал пол под ящиком. Шаря пальцами по грязному днищу, наткнулся на предмет, видимо, из-за которого ящик не мог сдвинуться с места. Препятствие мешало выдвинуть коробку из-под стола. Измазав нечесаные волосы в соре и железных стружках, Янке рванул мнимое препятствие на себя. Из-под ящика вылетел пистолет и рикошетом ударился о противоположную стену.