– Знаю, я ранее утверждал, что и Сатин нам неподвластен. Теперь его нет, и, тем не менее, вынеся урок, предпочитаю держать беду дальше от ворот. Если в нашем стане появится Эваллё, беда неминуема. А ты утверждаешь, что можешь приблизиться к нему. Хочешь поплатиться за ложь, произнесенную в моем присутствии? Не смей говорить о том, о чем не понимаешь – продлишь век свой.

Павел кротко склонил голову. Исхудалый подросток с кошмарными манерами, этот младенец, кем себя возомнил? Посчитал себя – жалкую сошку – хитрее господ?

– Прошу простить мою глупость. Я наивно счел допустимым, что после успешно подстроенной аварии Вы станете мне больше доверять.

*

Сад замело, и пришлось расчистить во дворе дорожку. Пруд покрылся толстой коркой льда.

С черного хода доносился чей-то разговор. Проявив любопытство, Маю обошел дом, идя на звенящие от холода голоса. Эваллё с друзьями сидели на заднем крыльце. Старший брат, с ним гламурный накаченный парень – как ни странно, этот был самым улыбчивым и болтливым из компании, Маю видел его на дне открытых дверей – и знакомые уже лица: брат с сестрой.

Голову брата покрывала объемная меховая шапка. Русые с темными переливами волосы Эваллё заиндевели от горячего дыхания и напоминали сосульки по обеим сторонам лица.

– Ты перекрасился? – опешил Маю, начисто забыв о друзьях парня.

Хотя бы нет больше того жуткого иссиня-черного оттенка, старившего брата лет на пять, как в день приезда Маю.

– Мой младший брат. – Эваллё кивнул на ребят: – Мои друзья. Помнишь, те у фонтана?

При слове «фонтан» Маю насторожился – в памяти отчетливо всплыл недавний сон.

– Представить не хочешь?

Было очень холодно. Лицо покалывало, пальцы едва гнулись под толстым слоем перчаток. Хотелось поскорее юркнуть в тепло, завернуться в два пледа и вскипятить чайник.

– Аннушка, – назвал подругу Эваллё, теребя её роскошную косу.

Девушка улыбнулась одними губами, вероятно, заметила возникшее напряжение. Она курила, держа сигарету в левой руке и постукивая по фильтру ногтем, точно подыгрывая звучащему в голове ритму. Казалась невозмутимой. Такой и должна быть девушка: краснощекой и невозмутимой, подумал Маю, не успев оценить её привлекательность, запомнил только короткую дубленку и длинную косу.

– Саша, – Холовора чуть повернул лицо в сторону друга.

– Э-э, а куда девался Лекс? – хмыкнул светловолосый парень, точная копия своей сестры. – Ты меня отродясь так не называл! Ты чего отворачиваешься? Эваллё Сатин Холовора, блин! Не знаю твоего деда!

– Калермо, – подсказал Маю. – Мы не используем «отчество».

Мальчик фыркнул в перчатку, пряча смешок. Эваллё пихнул друга, тоже начиная улыбаться.

Маю ничего не понял, удивления добавил шепоток, с которым гламурный парень наклонился к уху Саши, после чего оба противно рассмеялись. Похоже, совсем разучились нормально смеяться.

– Ионэ, – представил Эваллё гламурного парня, сидящего по правую руку Маю.

Среди друзей старшего брата Маю ощущал себя не в своей тарелке. Ионэ прислонился спиной к стене дома и вытянул ноги, нахально разглядывая его.

– Привет, – Маю слегка помахал ладонью в перчатке, полагая, что обязан тут что-то сказать.

– Здравствуй, милый, – последовало кокетливо-заигрывающее в ответ.

Чё-о-орт! – так и понукало брякнуть. Еще один Янке. Янке 2.

– Как дела в школе, мальчик-с-пальчик?

– Не называй его так, это обидно, – прошептал Эваллё, но вышло довольно громко.

– Ну, я что-то не вижу, что бы Маю особо обиделся, да, милый?

– Будь человеком, оставь его в покое, – мягко бурчал брат, выразительно глядя на друга. Этот бархатистый, всегда вежливый голос не вязался с обидой, которую вкладывал Эваллё в свои слова. – Иди в дом, – попросил брат. – Тахоми мне голову оторвет, если ты снова не поешь.

– А ты долго здесь сидеть будешь? – от мороза язык начал заплетаться.

– Может ему посидеть с нами? – предложил Ионэ. – Маю не против? Мы говорим о всяких серьезных вещах.

Подросток поежился.

– Слишком холодно, – покачал он головой, не желая показаться невежливым. – Я… пожалуй, домой.

Как им только не холодно торчать здесь? И хоть бы кто вздрогнул – сидят, разговаривают, как нечего делать.

На краткий миг Маю представил этих двоих в постели:

«– Ну прекрати, – повторяет брат.

– Что ты, милый? – твердит Ионэ.

– Да хватит уже!

– Да не хватит.

– Ну что ты делаешь?

– Милый меня не любит?

– У милого дел невпроворот».

По тому, наверное, как мальчик на него смотрел, Ионэ и заподозрил неладное.

– Вы уже говорили обо мне? Что ж, я польщен. Почему бы вам не поделиться со мной?

Холовора поднялся со ступенек, отряхнув пальто. Повернувшись к друзьям, Эваллё отвернул рукав и опустил взгляд на наручные часы:

– Боюсь, не выйдет, потому что я возвращаюсь в лавку.

– А мы отправляемся играть в карты, – нисколько не огорчился Ионэ.

– Играешь в карты? Брось это, ясно? – еле слышно пробормотал он, глядя на Ионэ снизу вверх. – Не хочу, чтобы ты вмешивал моего брата.

– Видишь, даже Маю понимает, – припечатала парня Анна. Окончание фразы Маю не расслышал.

Саша пожал Эваллё руку, Ионэ резко поднялся на ноги и, пританцовывая, спустился с крыльца.

– Аннуш, идем-идем, – пропел парень, нарочно задевая Маю локтем. Как будто нельзя обойти – сугробы они регулярно расчищают – на лужайке у дома море места! – Старших в доме надо слушаться.

Кровь бросилась в лицо.

– Иди уже! – приподняв тонкие брови, удивленно воскликнул Эваллё, подгоняя Ионэ. Казалось, брату стоило немалых сил, чтобы не захохотать над его надутым уязвленным лицом.

Камни обледенели, узкая тропка до парадной двери превратилась в полосу препятствий, даже слой свежевыпавшего снега не помогал. Маю, конечно же, поскользнулся перед входной дверью, в очередной раз, едва не уткнувшись носом в раскатанный снег.

Крепкой рукой брат ухватил за плечо в самый последний миг, помогая принять вертикальное положение.

– Будь здесь осторожен.

Ионэ причмокнул губами, копируя поцелуй, и подмигнул:

– Пока-пока, Маю. Завтра мы снова придем. Я принесу тебе что-нибудь вкусненькое. Дорогой, что любит твой очаровательный брат?

– Погорячее, – пробубнил Маю себе под нос.

*

За соседним столиком сидел знакомый молодой человек. Он тихо переговаривался по телефону. В руке дотлевала сигарета. Здесь нередко обедали сотрудники фирмы, где Тахоми занимала должность секретаря-референта. Заметив её, парень подмигнул.

Янке устроилась на подработку в танцевальный ресторан. Рабочий день у официантов до двадцати двух, затем Янке идет в клуб проматывать чаевые, большую часть зарплаты она отдает Тахоми, поэтому у той нет к Янке претензий.

– Я сегодня мою посуду, – предупредила она, передавая меню. Хоть на улице стояла зима, Янке надела белую блузку с коротким рукавом и классические брюки до колен. Серебряный ремешок опоясывал стройную талию. Явно в ударе – сегодня глаз, направленных на их столик, еще больше, чем обычно. – В этом нет моей вины – посудомойка сегодня не смогла выйти.

Бегло пролистав меню, женщина сообщила свой выбор.

– Хорошо, работай. Только я тебя умоляю, не звони в дверь, когда придешь – я буду спать.

– Мне нужно передать повару заказ, – налегая руками на стол, Янке поднялась со стула, медленно, так, чтобы посетители оценили её пластичность. Иногда действительно сложно отличить от настоящей женщины.

Пока той не было, Тахоми с удовольствием вынула из прически все заколки и отстегнула часы. Пригладила торчащие в разные стороны взъерошенные волосы.

Скоро вернулась Янке и опустила перед женщиной тарелку с салатом и горшочек с жульеном, после чего с довольным видом уселась на своё прежнее место, положив нога на ногу.