Женщина удивилась и посмотрела в глаза Израфеля. Они были полны решимости. Не похоже, что бы он шутил, говоря такие резкие слова.
– Но зачем Вам это?
– Эта субстанция притягивает Эфир и медленно убивает город. Я заберу её.
– Разве эта единственная причина? – в голосе Даэва Эзикель услышала что-то.
– Времена меняются. Становится сильнейшим тот, кто обладает самым мощным оружием. И это – оружие защиты.
Служитель был убедительным. Эзикель утвердительно кивнула и сказала:
– Я поняла Вас, лорд Израфель. Но что, если причина в другом? Если орду балауров уничтожил Айон?
– Это весьма маловероятно…
– Но почему? – пыталась найти причину уверенности Служителя озадаченная женщина.
– Айон не помог людям во время битвы за Элтенен. Его не было с нами, когда Мирастад отравил воды Бертрона. Бог не явился, когда мы рыдали над руинами разрушенного храма в Джумионе… Его храма… И, наконец, Он не пришел на спасение последнему войску людей в Теобомосе… когда я и потерял надежду на чудо, – Даэв не выражал эмоций. Он смотрел в одну точку и говорил ровно, словно это его не касалось.
– Вы не должны терять веру, – лишь ответила Эзикель. – Айон видит всё и не вмешивается, когда люди сами в силах справиться. Я сохраню наш разговор в тайне. Деймир, страж города, тоже будет держать рот на замке. Если Вы желаете забрать этот артефакт из города, я помогу Вам. Скажите, что мне делать?..
***
Сиэла.
– И знаешь, что самое противное? – говорил Асфель стоящему напротив фигуре в чёрном балахоне? – Что балауры предали Айона, а мы пожелали заключить с ними мир. Похоже ведь на предательство?
Собеседник молчал, не двигаясь. Из-под капюшона доносилось только его тяжёлое дыхание.
– Они говорят о былой безмятежности, о спокойствии, – продолжил хранитель севера. – Ариэль хочет подарить всему миру доброту, но она не понимает, что этой доброты заслуживают далеко не все! Тем более ящеры… – он сделал паузу. – Почему ты согласился с ней?
– У меня есть план, – наконец, промолвил незнакомец и снял с себя балахон. – Я помогу тебе разобраться с драканами, но пообещай, что ты ничего не предпримешь лишнего… И никому не расскажешь о нашем сговоре.
– Я клянусь Айоном, – уверенно сказал Асфель. – Говори, Израфель…
***
Накануне Катаклизма.
Белуслан. Золотой Кинунгап.
– Эзикель? – низкий мужской голос, донёсшийся из-за спины, заставил женщину обернуться.
– Эрис, – улыбнулась она, видя в дверях храма своего возлюбленного. – Ты уже проснулся?
Но лицо мужчины было каменным, словно только что случилось нечто очень серьёзное. Он вошёл внутрь и быстро пошагал к жрице. Его длинные белые волосы были собраны в хвост и развевались за спиной от прохладного сквозняка, а синие глаза – сощурены в тонкую полоску. Эзикель невольно удивилась.
– Что стряслось, дорогой? – спросила она. – Ты не заболел?
Мужчина подошёл к жрице и буквально навис над ней, прожигая её холодным и острым взглядом.
– Зачем сюда снова приходил Израфель? Что его легионеры забрали из города? – голос Эриса был строг, а тон – требователен.
– Дорогой, я… – Эзикель виновато опустила глаза.
Мужчина громко дышал, жрице показалось, что из его груди повеяло холодом.
– Я же дал Вам порядок… – словно не своим голосом замычал Эрис. – Ты думаешь, это Даэвы из Башни исцелили город от Эфира?..
Женщина удивлённо подняла голову. Глаза его любимого начали светиться ярко-голубым, как у бессмертных.
– Взгляни вокруг: Кинунгап вновь ожил, – продолжил мужчина. – Он стал прежним: жители счастливы, кузницы работают, а деревья плодоносят. Это всё благодаря мне…
– О чём ты, Эрис? Это Служители Вечности при помощи своей магии…
– К Фрегиону их! – зашипел он. – Ты поклялась, что они больше не явятся в город…
– Я не могла их не пустить… – не понимая, отчего мужчина так рассвирепел, стала отговариваться жрица. – Почему ты их так ненавидишь? Это ведь твои Покровители! Слуги Айона!
От тела Эриса начал исходить странный холодок, а от дыхания воздух морозился и хрустел.
– Я любил тебя, Эзикель… – тихо заговорил мужчина.
Зрачки его начала плавно менять форму, переходя из круглого в продолговатый. Это напугало женщину – она в ужасе попятилась назад, но Эрис крепко схватил её за плечо, не позволив двигаться.
– Я доверял тебе… – ледяное дыхание мужчины заставило жрицу задрожать. – Столько лет я прятал артефакт от Даэвов, чтобы они не воспользовались им в своих корыстных целях, и по прошествии веков им его отдала ты – та, которую я люблю! – он отпустил Эзикель и пошагал назад. – Ты предала меня…
– Я не понимаю, о чём ты говоришь, Эрис… – единственное, что могла сказать жрица. – Я не предавала тебя, нет!
– Это уже неважно… – глаза Эриса потускнели и опустились в каменный пол храма.
Он словно искал что-то в этих узорах, нанесённых умелыми руками мастеров на гладкие куски породы.
– Кто ты?.. – тихо пробормотала жрица. – Я знаю, ты не просто странник, заблудившийся в Белуслане. Я поняла это ещё тогда, когда тебя нашли около ворот города, истощённого и еле передвигающего ноги. Скажи, ты же знал, куда идёшь…
– Я не мог допустить, чтобы люди заполучили Длань… – голос Эриса мягко и медленно растёкся по залам храма, обвивая эхом колонны.
– Длань? – переспросила женщина. – Да кто ты такой?
– Знай, что любовь моя была искренней… И прости меня, Эзикель…
Мужчина вновь поднял на неё глаза. Его лицо посинело, а кожа треснула на щеках от вымученной улыбки. Изо рта донеслось злобное шипение, присущее ящерам, а голос изменился и стал похож на змеиный от поступившей злобы.
Кто бы что не говорил, но даже Лорду балауров были не чужды чувства. Наверное, они ощущали их иначе, чем люди. Может, привязанности ящеров были крепче человеческих – точно скажет лишь Айон.
– Эрис… – безрезультатно прогоняя мысль о том, что её любимый мог оказаться драконом, промычала жрица.
Вдруг в храм вбежали несколько экипированных в тяжёлые латные доспехи мужчин. Они остановились за спиной Эриса и поклонились хозяйке храма.
– Госпожа Эзикель, – заговорил один из них. – Лорд Израфель просит Вас…
Женщина выпучила глаза и встретила вновь запылавший взгляд Эриса. Его ледяные скулы напряглись, а кулаки сжались, когда он услышал, что Служитель Вечности ещё в городе. Эзикель решила, что ей делать, почти мгновенно. Она знала, что для неё это конец. Но надежда на помощь Израфеля всё ещё грела ей сердце. Он же не сможет оставить Верховную жрицу в беде. Ведь он – Посланник и Слуга Айона…
– Бегите! – что было сил закричала женщина. – Бегите прочь! Уход…
Но договорить Эзикель не успела. Она замерла в крике, и вокруг неё в одно мгновение вырос кокон изо льда. Мертвецки белая лапа балаура была вытянута вперёд – прямо на жрицу.
Он не мог её убить. Это было бы предательством. А он не терпит предателей. Лицо жрицы золотого города окаменело на века вместе с сердцем Эрискаля. Магия Лорда Холода похоронила любовь внутри ледяного гроба, а стеклянные глаза, преисполненные ужасом и жаждой уберечь город, всё ещё смотрели сквозь мужчину. И будут смотреть до тех пор, пока великий балаур не пожелает снять чары и освободить свою возлюбленную.
Воины тут же попятились назад. Одно мгновение – и бойцы легиона Израфеля уже бегут к выходу из храма. Но добежать им не позволят. Один взмах рукой, и посреди зала вырастает ещё несколько ледяных статуй.
Эрис медленно покинул святилище и посмотрел в небо. Над крепостной стеной сияли два белых крыла и улетали прочь.
– Ну и где же теперь Ваш Израфель? – провожая Служителя Вечности взглядом, тихо промолвил мужчина. – Он спас Вас?
На площади перед храмом было многолюдно. Все с упоением смотрели на то, как величественный Посланник Айона машет крыльями, а по небу за ним тянется белый след. Эрис медленно обошёл людей в центре площади и разорвал на себе одежду. Эфир, всё ещё текущий по улицам Кинунгапа, начал притягиваться к рычащему мужчине, впитываясь в него, как в губку. Спустя пару минут он глубоко вздохнул и взмахнул бледной рукой. В воздухе стали появляться мелкие капельки воды. Они зависли над землёй и, замерзая, потихоньку превращались в крохотные льдинки. Народ в толпе увидел это и начал медленно расступаться. Люди смотрели на магию с осторожностью, не ожидая, что может сейчас произойти.
