Строй облачённых в начищенную броню легионеров растянулся на несколько километров посреди равнины восточного Эйрона. В двух сотнях метров – нескончаемая толпа тех, кого им нужно убить. Нет, это не балауры. Нет, это не оборотни и не дикие звери. Это те, к кому многим из воинов так хотелось вернуться – их матери, отцы, братья и сёстры.

– Не смотреть им в глаза! Они зомбируют вас, как Бритра – их самих! – всё тот же громкий голос командующего.

Все знали, что магия Властелинов балауров сильна. Но никто не мог и предположить, что одного взгляда Лорда Бритры будет достаточно, чтобы подавить волю тысяч людей и загипнотизировать их навеки.

– Они приближаются! Выставить пики!

Навстречу бегущей толпе прежде мирных жителей выглядывают блестящие и острые, как бритва, наконечники пик, а пространство между ними плотно закрывается щитами.

– На изготовку! И помните, что это уже не ваши родные! Вы им не поможете! Им никто не поможет! Теперь это рабы Бритры!

Расстояние сокращается. Да, командующий прав, теперь это все понимают. Люди в здравом уме не могут издавать такие звуки… А вид у них – как у нежити, восставшей из могил посредством чёрной магии.

– Готовьсь!

Напряжение становится всё сильнее. На лбу проступает холодный пот. Разве им кто-то говорил, что придётся вести бой с жителями? Пускай, и не совсем мирными…

– В бой! – протяжный рёв даёт команду сжать пики в руках. Сильный толчок. В строй легионеров буквально врезается орда зомбированных. Им, кажется, наплевать на пики и щиты – они жаждут крови. Они чуют живое. И их жажду никто не в силах утолить.

***

Териан хватается за голову. Какого балаура сейчас было? Это всё давно забыто. Тем более воспоминания хранятся в памяти стигмы, а не в его голове. Что происходит? Почему так больно?

Вокруг мелькают силуэты. Элийцы, как и асмодиане, вынуждены сражаться на два фронта. Чем южане себя выдали? Или белые крылья так сильно выделялись на фоне пасмурного неба?

Териан Лекас теряет концентрацию. Кажется, его даже кто-то задевает своим оружием. Даэв падает на землю, но вместо чужих ног у своего тела он снова видит то, что будоражит его сознание.

***

– Это была лишь первая волна… – уставший голос командующего гудит у самого уха. – Они ещё вернутся… Как удобно сражаться с врагом его же людьми…

Териан вонзает остриё меча в землю и опирается о него. Это сражение длилось, по его мнению, целую вечность. Вокруг – горы трупов и реки крови. Алой человеческой крови. Вот только были ли они людьми? Ведь их глаза были преисполнены ненавистью и жаждой чужой жизни.

«А был ли сейчас я человеком?..» – спрашивает юноша себя, не без омерзения разглядывая картину, представшую перед ним.

***

Териан рывком поднимается на ноги, боковым зрением сканируя пространство вокруг себя. Чувствуя быстрое приближение босых когтистых ног, асмодианин делает разворот и резким замахом обрубает намерение отравленного идгелем мужчины вцепиться в глотку Даэву.

Схватка ещё продолжается. Элийцы имеют численное преимущество.

«За ними и будет победа», – не сомневается Териан.

Вдруг за спиной он слышит своё имя. Асмодианин машинально оборачивается и снова попадает в лапы своих воспоминаний.

***

– Териан! Легионер второй центурии Вечной Службы! – голос знакомого Даэва заставляет юношу обернуться.

– Добрый вечер, командующий Рэйвен, – отстранённо и сухо приветствует воин своего предводителя.

– Пройдёмся?

Неожиданный вопрос застаёт Териана врасплох.

– Да, пожалуйста, – кивает он.

Черноглазый черноволосый бессмертный, облачённый в чёрный камзол и чёрные сапоги, бренча длинным клинком чёрного цвета, медленно шагает по мостовой столицы Эйрона. За ним неуверенно ступает молодой человек, одетый в неприметную одежду обычного жителя этих краёв.

– Ночь нынче дивная, – замечает Рэйвен. – И тихая, что удивительно. Наверное, впервые за три месяца. Как считаешь? – он, приподняв бровь, оборачивается на спутника.

Увидев на себе взгляд Даэва, юноша опускает голову и робко отвечает:

– Наверное.

– Что ж, вчера все мы пережили странную и ужасную напасть. Что ты об этом думаешь?

Вопросы командующего кажутся юному воину странными, но он не может молчать, когда к нему обращается Даэв.

– Это было очень… Сердце сжимается, когда вспоминаю, что мы сделали с ними.

– У настоящего воина не должно быть сердца, – продолжает бессмертный. – Так нам велел лорд Неджакан. Но леди Ариэль лишь посмеялась над его словами, сказав, что без сердца невозможно совершать великие дела.

Слегка дрожащая гладь широкой реки, разделяющей город на две части, играет в свете Башни Вечности. Отсюда её подножия не видать, но величественный ствол её озаряет тусклыми холодными лучами все уголки Атреи.

– Я к чему этот разговор завёл, – тон Даэва становится серьёзнее. – Ты же был знаком с юношей по имени Лекас, да?

Териан замирает. Перед глазами вновь мелькает то мгновение, когда они вдвоём скользили по льдине, а потом…

– Не молчи. Знаю, что был. Адайос, начальник Санктума, рассказал. Я тоже знал того юнца. Правда ещё совсем маленьким. Когда в Теобомосе…

– Я слышал от него, – перебивает бессмертного Териан.

Рэйвен вдруг останавливается и удивлённо смотрит на молодого человека. Перебивать Даэва, да ещё своего командующего, было гранью неуважения. Но юноша не хотел обидеть бессмертного. Просто он не желал вспоминать то, что так хотел забыть.

Рэйвен молча продолжает шаг, сложив руки за спиной.

– Ты был его лучшим другом. Мне очень жаль, что так произошло. Честно, жаль. Я знаю, что перед лицами людей Даэвы должны быть черствы и безжалостны. Это правильно. Но я тоже чувствую скорбь, когда вижу, как сотни и тысячи жизней уходят в Эфир из-за проклятых балауров.

Слышать от Рэйвена такое было странно. Все недолюбливали этого Даэва из-за высокомерности и отсутствия жалости и милосердия к своих воинам и людям вообще. Он называл их смертными крысами и мясом для жарки, ухмылялся над гибелью мирных жителей. Даже детей и женщин.

Териан ничего не отвечает. Он молча смотрит на брусчатку, из которой была выложена мостовая, и крутит в голове своё прошлое: начиная от начала учёбы в Санктуме и заканчивая вчерашним днём.

– Твой легат говорил, что ты отчаянно сражаешься. Отчего так? Не боишься смерти? Или тебе уже нечего терять?

Юноша не понимает, отчего Рэйвен уделяет столько внимания его персоне, ведь он никогда не общался с обычными легионерами. Что он задумал?

– У меня есть родные в Фоэте, – говорит Териан, не поднимая глаз с брусчатки. – Не знаю, почему, но мне хочется бежать вперёд в сражения. Наверное, это глупо. Глупо желать, чтобы почти тысячелетняя война окончилась.

– Она кончится, – кажется, Даэв ехидно улыбается. – Очень скоро… Ты не ответил мне.

– Прошу прощения, – виновато произносит юноша. – Мне есть, что терять, но я не боюсь смерти.

– Не боятся смерти только безумцы или бессмертные.

– Возможно, я безумец… – Териан напрягает скулы, ожидая услышать острый ответ от командующего. Но вместо этого Даэв говорит совсем другое.

– Мы с твоим легатом побеседовали. Мне очень нужна ещё одна центурия, и я, как ты знаешь, всегда лично набираю воинов в свои отряды.

Териан, наконец, поднимает глаза.

– Но ведь Ваш легион полностью состоит из Даэвов, – удивлённо говорит он.

– Не глупи. Ты прекрасно понял, что я тебе предлагаю.

Юноша устремляет взгляд на Башню Вечности. Почему-то он вспоминает родителей, друзей из академии и Сиару, его возлюбленную, к которой он так давно обещал вернуться.

– Чего ты молчишь? – вернув грозность в голос, спрашивает Рэйвен.

– Почему я? Неужели центурионы…

– Я уже сказал, что мне нужна ещё центурия. Значит, придётся набрать тридцать Даэвов. С леди Сиэль я поговорил – она не против новых Перерождений. В битвах с балаурами крылатые бессмертные воины намного лучше смертных крыс. Тем более как она может отказать мне?..