На стене не было ни одного признака жизни – кругом царили тишина и покой, нарушаемые лишь громким шуршанием полсотни крыльев. Стремительно перелетев стену, первые элийцы резко спикировали вниз. Увидев это, Териан понял, что рядом есть враг. Он свернул немного в сторону от основной массы Даэвов и приготовился. Когда под ним пронеслась каменная верхушка преграды, асмодианину открылся вид на границу территорий повстанцев. Первое, на что бессмертный обратил внимание, было почерневшее от пожара основание сторожевой башни. Вокруг неё валялись огромные каменные глыбы, служившие когда-то её стенами, но, видимо, что-то случилось.

«Видар пытался отвоевать этот рубеж, – размышлял на лету Териан. – И ему удалось пробраться за ворота. Но потом он отступил… Что же произошло? Явилось внезапное подкрепление?»

Даэв взмыл высоко и мельком осмотрел окрестности: здесь была деревушка, но она сгорела дотла. От деревянных домов местных жителей мало что осталось – только угли да каменные печи в центре обломков. Между руинами был разбит палаточный лагерь стражников: всего асмодианин насчитал чуть более тридцати больших шатров. Между ними горело с десяток костров.

«Не больше трёхсот человек», – решил он.

Элийские бессмертные, словно коршуны, ринулись за добычей. Асмодианские воины в старых худых доспехах, бродящие между палатками, быстро увидели над головами нарастающие тени и, закричав что-то на своём языке, бросились врассыпную. Кто-то успел достать из-за пазухи меч и попытался дать отпор крылатым людям, но у смертных не было шансов. Услышав крики на улице, из шатров повыбегали полуодетые мужчины, но их в миг настигли клинки и стрелы элийских Даэвов. В некоторые палатки прилетали разрывающиеся огненные шары, пущенные магами, и те вспыхивали, словно бумага. Из горящих тканых домиков выбегали воины, но уже через мгновения оседали на пол, сражённые быстрым оружием бессмертных.

Териан Лекас, нахмурив брови, облетел лагерь с высоты, при этом не убив ни одной жертвы. Среди асмодиан не было Даэвов, а, как известно, Териан не нападал первым на простых людей. Мужчина приземлился перед воротами и принялся открывать тяжёлый засов. Спустя полминуты это получилось, и, навалившись на створки, он отворил их для прохождения элийского гарнизона. Основные силы южан всё ещё ждали сигнала на вершине холма. И это было знаком. Невма подняла руку и, взмахнув ею, скомандовала войску двигаться к стене. Из-за деревьев начали появляться ровные ряды элийских легионов.

Когда армия вошла в ворота, из трёх сотен асмодиан уже почти никого не осталось – крылатые воины убивали каждого без разбора. Элийцам открылась картина на горящий лагерь. Все шатры пылали, а между ними в неестественных позах десятками лежали тела северян.

– Отличная работа! – воскликнула Невма, кивая увиденному. – Мы внутри.

Асмодианский Даэв приземлился в глубине лагеря поодаль от элийских войск и сбросил крылья.

«Это простое истребление, – подумал Териан, строгим взглядом осматривая пепелище. – Они не ждали атаки. У них не было шансов…»

Мужчина медленно пошагал между догорающими остатками шатров, разглядывая тела жертв новой войны. Многие трупы лежали на груди без голов, у некоторых из спин торчали стрелы. Териан Лекас напряг мышцы лица, сжал кулаки, но продолжал идти вперёд. Вдруг сквозь треск пламени он услышал тихий хрип. Даэв замер, повернул голову в сторону и увидел лежащего на боку к нему спиной асмодианского мужчину. Он был не в броне, а в обычной плотной меховой куртке. За поясом покоился старый меч.

Териан медленно подошёл к нему и, наклонившись, повернул его на спину. Из глубокого пореза на горле сочилась тёмная кровь. Выплёвывая её и захлёбываясь, он лишь громко хрипел не в силах позвать на помощь, а глаза, полные ужаса перед увиденным, смотрели вверх. Мужчина не мог ничего сказать, он лишь дёргался и громко плевался пенящейся изо рта кровью. Даэв навис над ним и достал короткий меч из ножен. Тогда асмодианин увидел над собой чужую фигуру и суетливо перевёл на неё взгляд. Он набрал в грудь воздуха и медленно прохрипел, трясясь от предсмертных конвульсий:

– Ты… был с ни…ми… Я… ви…дел…

Мужчина не моргал. Он вцепился широко открытыми глазами в Даэва и смотрел на него, не отрываясь. Териан молча прислонил холодное лезвие к ране, отчего тот задёргался сильнее и начал кашлять, а глаза умоляюще говорили: «Нет!».

– Пре…да…тель… – донеслось из уст мужчины, и бессмертный резко и глубоко полоснул по его горлу. Асмодианин в тот же миг обмяк и замолчал, а его глаза остекленели и устремились смотреть мёртвым взглядом в пустоту.

– Да упокоит Айон твою душу, – произнёс Териан, поднялся на ноги и, вытерев кровь с лезвия о нарукавник, убрал его обратно в ножны.

Иногда смерть – тоже милосердие. Видя, как умирающий человек мучается, доживая свои последние минуты, разве не милостиво прервать его жизнь и окончить тем самым его мучения? Даэв считал, что это так. Дело даже не в мягкосердечности Териана Лекаса, ведь он побывал в сотнях сражений и видел такие картины из раза в раз – о доброте говорить как-то и не приходится. Мужчина был равнодушен к смертям долгие годы, пока не взял на руки мёртвую Эви. С тех пор он стал относиться к жизни и смерти иначе. Конечно, играло роль и то, что Териан и сам был больше не бессмертный – у него осталась последняя жизнь перед новым обращением в кусок породы, и ценить её надо было выше, чем всегда. Тем более на этот раз он пообещал вернуться во что бы то ни стало. А Даэвы не бросают обещаний на ветер…

***

Остров Теней. Арэшурат.

Все эти дни ни Гелиону, ни Сакмис не давали воды. Про еду речь даже не шла, что уж тут говорить. Но Даэвы стойки к лишениям – жажда вряд ли убьёт бессмертных, ведь их питает Эфир, который в Бездне струится, как вода.

– Сколько прошло времени? – донёсся слабый женский голос из соседней клетки.

– Балаур его знает… – промычал Гелион. – Я бы спросил у этих молодцов, если бы мог подойти к решётке…

Мужчина дёрнул руками, и тяжёлые металлические оковы громко зазвенели.

– Не надо было пытаться убивать себя, – сказала Сакмис без капли укора. Её тон был равнодушен и холоден, словно она разговаривала не с реальным человеком, а с иллюзией где-то у себя в голове.

– Хороший был шанс… – вздохнул бессмертный и презрительно глянул на две короткие цепи, торчащие из стены и пола. К ним были прикованы его кандалы на руках и ногах таким образом, что мужчина мог сидеть только в одном положении. Руки Даэва висели над головой на толстой цепи, чтобы тот не мог дотянуться ею до собственной шеи и попытаться задушить себя.

– Думаешь, тебя бы снова не схватили на кибелиске? – из-за ржавой решётки звучал всё тот же отстранённый голос.

– Какая разница? Хотя бы шанс был… – Гелион отвернулся и в сотый раз осмотрел тускло светящимися глазами своё жилище: две грубые сухие стены, вместо ещё двух – толстые старые решётки, низкий потолок, пол с кучей мелких камешков по углам – никаких удобств. Рядом с пленником отражались от большого масляного фонаря в коридоре такие же цепи, висящие со стены. – Как же чудесно, что Даэвам не нужно ходить по нужде, – криво усмехнулся мужчина. – А то запах от моих панталонов мигом бы дошёл до тебя.

Сакмис даже не улыбнулась. А Гелион и не знал этого: до камеры женщины не доходил свет от фонаря, оттого он не видел её лица, а лишь слышал голос, доносящийся из темноты.

– Знаешь, Гелион, мы с тобой знакомы так давно… – снова звенящий эхом голос. – Я потеряла счёт годам.

– Я и не считал… – промычал он в ответ и прислонил затылок к холодной стене.

– Что мы сделали за это время?

Мужчина удивился вопросу. Он повернул голову в темноту, тщетно пытаясь разглядеть в ней силуэт пленницы.

– Мы выполняли свою долю, защищали Элиос и сидели в этой балауровой решётке! – он сильно ударил кулаками по стене, забренчав цепями. – Но ничего… Я отсюда выберусь и тогда мир узнает, каким я бываю в гневе!..

– Я не об этом… – холодный голос незримой Сакмис озарял клетку Гелиона и летел гулким эхом дальше.