Легаты поняли, что схватки не избежать.

– Ну что ж… Быть по сему… – пробормотал Гелион, видя собирающийся перед ним строй, и выкрикнул своим солдатам. – Вперёд!

Стражи Тэминона издали дружный боевой клич и побежали на врага. Сам Аскалон возглавлял рывок и бежал впереди всех.

Даймон услышал вопль на соседнем мосту и нахмурился. Строй Миразентов перед ним, недолго раздумывая, залился воплем и побежал в атаку.

Так вынужден был поступить и командующий. Издав громкое: «В бой!», он вытащил из-за спины алебарду и, держа её в одной руке, ринулся на противника.

Орудия схлестнулись, лязг мечей и доспехов звонким эхом отразился от стен дворцов и храмов Элизиума, угасая в бездонной пропасти между частями небесного города.

Натиск воинов Бездны был сильней, да и гарнизон их намного превосходил стражников столицы по количеству. Вскоре защитников города оттеснили за набережную. Гелиону и Даймону лишь оставалось окружить Орденцев с двух сторон, не давая им шанса вырваться из кольца.

Пускай ряды стражников редели с каждой минутой, проливалась кровь, но они бились до последнего. Миразенты были преданы Элизиуму до последнего – такая храбрость была достойна уважения.

Орденцы так и не сдались. Битва продолжалась до тех пор, пока последний из защитников не пал раненым. Но даже тогда особо отчаянные поднимались на ноги и с истошным криком бросались на обидчиков. Гелион приказал своим не убивать этих храбрых воинов, а подарить им жизнь. И дело было вовсе не в белой коже, а именно в самоотверженных сердцах стражников Элизиума.

Когда сопротивление было подавлено, гарнизон Бездны снова разделился пополам и направился к дворцу с двух сторон. Улицы и площади верхнего города пустовали. Было отчётливо видно запустение. Лавки закрылись, верфь опустела, и здесь было не встретить ни одного человека. Город словно умер, обратил время вспять и застыл в вечном спокойствии. Тишину нарушали только удары железных сапог о цветную каменную плитку.

Легионы обошли Храм Мастерства и встретились у главного входа. Стражи у ворот не было. Либо она вся вступила в бой на мосту, либо поджидала гостей где-то внутри. Даэвы вышли вперёд, кивнули друг другу и дружно шагнули в величественный холл дворца, что по своему размеру можно было смело назвать городом в городе.

Как ни странно, в зале тоже было пусто. Гелион обернулся и взмахом руки велел воинам следовать за ними. Удивительно, но волшебный Эфирный лифт в центре Храма Мастерства работал; Даэвы впихнули на круглую платформу несколько десятков легионеров, приказав остальным ждать внизу, и вместе с избранными стали подниматься на верхний ярус – в Храм Стражников.

Мелькали этажи за этажами. Было совершенно неясно, как умельцы заставили ездить вверх-вниз огромную каменную плиту, но, как говорится, на Атрее встречались и не такие чудеса.

Платформа плавно остановилась, и воины ступили на ковры дворца правителей. Гелион презрительно осмотрелся, но здесь тоже было пусто. Тихий шорох доносился только из приёмного зала. Военачальник велел своим тихо шагать за ним к дверям, а сам вытащил меч и пошёл первым. Мужчина приблизился к тяжёлым створкам и прислушался – внутри точно кто-то был.

– Насчёт три! – крикнул Аскалон и приготовился выбивать двери. – Раз! Два! Давай!

Одним сильным рывком замок поддался, и створки распахнулись. В зале на троне правителя сидел Раверинтос, а вокруг него в боевых стойках стояло с два десятка офицеров Ордена – защищали магистра.

Гелион сделал большой шаг и вошёл в помещение. Он остановился, косясь на злобные лица стражников. Странно, но в глазах Раверинтоса Даэв не увидел ненависти. Только недоумение.

Военачальник заговорил первым:

– За предательство Элиоса и преступления против народа ты приговорён к смерти, Раверинтос.

Голос Гелиона напоминал больше рык, но на его ледяном лице это вовсе не отражалось.

– О чём ты говоришь? – магистр облокотился о подлокотник и заговорил отстранённо, словно его это не касалось. – Ты не судья, и доказательств у тебя нет.

– Это не проблема, – злобно ухмыльнулся Гелион. – Гарнизон! Обыскать комнату магистра!

В зал друг за дружкой вошли несколько человек и вдоль стены направились в покои Раверинтоса. Они были, естественно, заперты, но воины с лёгкостью выбили дверь и вошли внутрь. Странно, но люди, защищающие главу Ордена, даже не шелохнулись. Их задачей было во что бы то ни стало защитить всего лидера, поэтому они прижались к трону плотнее и выставили клинки над головами.

Спустя несколько минут молчания, нарушающееся только тяжёлым дыханием врагов, к Гелиону подбежал его легионер и доложил:

– В комнате чисто. В камине мы обнаружили сгоревшие клочки бумаги – разобрать ничего нельзя.

Даэв поднял уголки сжатых губ, встретив ехидную улыбку и в глазах Раверинтоса. Они смотрели друг другу в глаза всё это время, даже не моргая, словно общались без слов.

– Вот видишь, – вздохнул магистр. – У тебя ничего нет. Так что проваливай отсюда, пока сам не схлопотал.

Вдруг в зал вбежал и Даймон. Он встал рядом с Гелионом и громко сказал:

– Ты отравил Фаметеса, мерзавец… Законного правителя Элиоса!

– А ты докажи… – вновь кривая ухмылка на лице Раверинтоса.

– Господин военачальник! – послышалось из покоев магистра. – Мы нашли какие-то пустые колбочки. Запах такой едкий…

Взгляд главы Ордена округлился, словно он привидение перед собой увидел. Он приподнялся на троне, но, заметив недоумённое лицо Гелиона, сел обратно.

– А вот и попался… – улыбнулся капитан гарнизона Арэшурата. – Не успел избавиться от всех улик, бедняга? Ничего страшного. Уверен, что там найдут тот же яд, что был в крови Фаметеса. Кстати, – он обратился к Даймону. – Где он?

– В безопасном месте, – тихо проговорил Даэв и замолчал.

– Ты не понимаешь, – прошипел Раверинтос, схватившись за лоб. – Тебе не дано это понять…

– Что понять? – выкрикнул воин. – Что ты убийца, который захотел престола?

Магистр понял, что теперь Гелион не уйдет. Он надеялся на преданность своих людей, но даже если они отобьются, что дальше? Аскалон – Даэв, он будет возвращаться ещё и ещё. Уже ни к чему было всё скрывать. Пасовать поздно, если на кону миллионы жизней, а на стол выложили пятую карту.

– Нет, Гелион… – Раверинтос устремил взор на мраморный пол и заговорил тихо и медленно, ведь теперь некуда было торопиться… – Меня интересует другое. Чего ты добиваешься этим своим рвением? Возвысить Элиос? Ослабить Асмодею? Чушь… Всё это ни к чему не приведёт.

Военачальник склонил голову набок и, спрятав оружие, сложил руки на груди. Мужчина продолжил:

– Я не буду больше ничего скрывать. Считай меня сумасшедшим или фанатиком, но не спеши судить, не зная моих мотивов.

– Ближе к делу, – грозно промолвил воин. – Мне надоели твои нюни.

– Мы живём чудесно: поля дают урожай круглый год, солнце озаряет своими лучами наши леса, а вода в озёрах чище Эфира. Но это ненадолго… Скоро сбудется пророчество… Два осколка Башни Вечности вытянут весь Эфир в Бездну, и наш мир погибнет… окончательно. Этого не избежать! От этого не скрыться! Момент сей – лишь вопрос времени. Гелион, ты так же глуп, как и все Даэвы, раз пытаешься изменить мир силой войны… Неужто за восемьсот лет вы ничему не научились? Пока жив хотя бы один народ на половине Атреи, пока их Башня не разрушена, планету не спасти. Мы все обречены!

– Да что ты говоришь? – замотал головой Гелион, выражая скуку и бессмысленность для себя этого разговора.

– Я хочу спасти Атрею! – Раверинтос приподнялся и получал кулаком по подлокотнику. – И раз объединить расы невозможно…

– Ты решил подставить одну для победы другой! – догадался Даймон и вышел вперёд. – Вот же балауров сын… Тысячи, миллионы жизней шиго под хвост? Забыл, чему тебя учили в детстве?

– Да к чему эти учения, если в их словах ложь? – воскликнул магистр. – Элиос, Асмодея – какая разница? Главное – спасти наш мир, а уж кем-то да придется пожертвовать.