– Расефиэль, – говорит он. – Ты Дариус, ведь так?

Юноша кивает и ставит сумки на деревянные доски пирса.

– А Вы Калион?

– Всё верно, – отвечает мужчина, и они жмут друг другу руки.

Эви и её родители тоже замечают, что к ним кто-то подошёл, и знакомятся с ним.

– А кто Вы? Легат? – спрашивает девушка у улыбающегося мужчины.

Он смеётся, переглядывается со своей свитой и отвечает:

– Мы наёмники. Охраняем порядок на острове. Здесь нет легионов, потому как нет серьёзных врагов. Давайте сумки.

Троица мужчин молча хватает багаж гостей и несёт её к порту. По дороге Калион начинает рассказывать:

– Мы здесь живём, как у Айона за пазухой: ни асмодиан, ни балауров – счастье! Говорят, на материке сейчас творится полная разруха, – мотает головой он. – Ну ничего, у нас вы привыкнете к нормальной жизни, – он оборачивается у широко улыбается гостям.

Эви тоже улыбается в ответ, как и её родители, но что-то в образе Калиона ей не нравится. Он ей показался каким-то скользким типом, хотя, может, это только на первый взгляд. Но, несмотря ни на что, девушка продолжает оценивать нового знакомого: тёмные короткие волосы, густые брови, тонкая полоска губ, загорелая кожа и не очень приятная улыбка. Телосложением он с Дариусом очень схож. Одета вся троица в плотные кожаные дублеты тёмно-коричневого цвета. Чёрные брюки заправлены в высокие сапоги под цвет одёжки. За пазухой торчат длинные кинжалы, спрятанные в чехлы.

Калион продолжает что-то говорить, но быстро переводит тему, когда процессия приближается к одноэтажному деревянному зданию – портовому складу.

– Так, – командует глава наёмников. – Стойте здесь. Я подгоню телегу.

Вся троица куда-то разбредается, оставляя гостей одних. Ромул и Фемисса ан Грейвы начинают обсуждать прелестный пейзаж, открывающийся отсюда на высокие холмы, все покрытые густой пушистой зеленью. Дариус подходит к Эви и берёт её за руки.

– Теперь мы дома, – улыбается он ей.

Девушка лишь грустно кивает. Да, здесь, конечно, красиво, но переезжать навсегда в деревню ей не хочется. Она привыкла к светской жизни, к ритму людных городов, таких как Элиан или Юфросин. А теперь она видит себя обычной крестьянской, с утра до ночи копающейся в огороде, – совсем не радужная перспектива для дочки губернатора.

Дариус, наоборот, был готов к любой жизни, только бы любимая была с ним. Он повидал уже много кровавых битв, и возможность жить спокойно вдали от войны была для него спасением, подарком судьбы. И за Эви он здесь мог не волноваться – ничего плохого в этих землях с ней случиться не должно. Конечно, юноша видит грусть в глазах невесты, но он уповает на страх перед переменами.

«Ничего, привыкнет, и ей здесь понравится», – считает он.

Тем временем Калион с дружками возвращаются на двух больших повозках. Они останавливают лошадей около гостей и велят забираться внутрь.

Конечно, ехать в кузове телеги не так комфортно, как в мягком кожаном кресле личного экипажа, но что поделать – довольствоваться надо тем, что есть.

Багаж наёмники разместили в одной повозке, пассажиры же заняли вторую. Долгое время они ехали в тишине, наблюдая за пейзажами Фоэты, пока Ромул не решил нарушить её:

– Я ведь в детстве тоже жил в селе. К югу от Юфросина. Мои родители были пекарями. Мы кормили не только свою деревушку, но и поставляли хлеб в город, – мужчина рассказывал, в основном, Дариусу, потому что жена и дочь эту историю слышали тысячу раз. – Деньги у нас были, мы даже смогли открыть собственную лавку на окраине Юфросина. Мои родители, да упокоит Айон их души, отправили меня после школы в крепостную академию. Там я учился на философа, причём довольно неплохо. На третьем курсе я встретил Фемиссу, – он улыбнулся жене. – Она тогда поступила на первый курс. Ну… Как-то завязалось. Я влюбился, в итоге, – Ромул рассмеялся. – Мы поженились через полгода. После выпуска я два года работал в кибеллиуме, пока Фемисса училась. Дариус знает, это – место, где сидят люди, которые помогают бессмертным после возрождения, – юноша добродушно кивнул. – Вот. Потом мы вернулись в Юфросин. Там к тому моменту уже начался бунт против наследников Медеуса… Мой отец после переворота получил должность от самого молодого военачальника Интердики… Ну, это понятно: если бы он не угодил народу Юфросина, то и поддержки города бы не было, – Ромул поднял брови и закивал. – Отец по воле горожан стал губернатором, а после его смерти на это место встал я… – он сжал губы. – Вот такая история.

– Вам повезло, – сказал Дариус. – Насколько я знаю, это единственный случай, когда власть в городе сменялась по воле народа.

– Ну почему единственный?.. – протянул мужчина и уставился на верхушки деревьев. – Были ещё случаи. Только давно-давно – даже не в мою бытность…

Юноша понимающе промычал и спустя небольшую паузу спросил:

– А Эви родилась, когда Вы уже были губернатором?

– Нет, – улыбнулся глава семейства. – Ей было три вроде… – он посмотрел на жену, она – растерянно на дочь. Эви молча кивнула. – Да, три годика.

Снова наступило молчание. Только громкий скрип колёс и удары о небольшие камни нарушали тишину.

Когда телеги проезжали между вершинами зелёных холмов, Калион громко свистнул пассажирам, чтобы те проснулись от убаюкивающей качки.

– Эй! Вон слева видите озеро? – спросил он, указав пальцем на мерцающую гладь воды на широком плато, открывшемся между холмами. – Это озеро Клионе. Оно чистое-чистое! Из него и пить можно.

– А долго нам ещё ехать? – спросила Фемисса ан Грейв.

– Недолго. Почти прибыли, – крикнул извозчик и нагло пришпорил и без того уставшую лошадь.

Через несколько минут красивый пейзаж озера скрылся за холмом, а дорога вильнула резко вправо и в гору. Вскоре повозки выехали на высокую равнину. По сторонам начали появляться редкие домики.

– Это фермеры, – уточнил Калион. – Они тут выращивают, в основном, овощи, фрукты всякие. Потом на базар везут.

Чем дольше они ехали по этой дороге, тем чаще стали появляться дома. Спустя какое-то время телеги въехали за охраняемое наёмниками ограждение. Сразу за постом был перекрёсток дорог. Со всех сторон росли небольшие домишки местных жителей.

– Добро пожаловать в Акариос! – засмеялся главарь.

Он свернул несколько раз и выехал на широкую дорогу. Дома вдоль этой улицы были намного больше и с виду богаче, чем на других. Видно было, что здесь жили зажиточные горожане.

Через пару минут телеги свернули во двор двухэтажного деревянного особнячка и остановились около крыльца.

– Вылезайте! – скомандовал наёмник и ловко спрыгнул со своего места. – Это ваш дом.

Эви широко раскрыла свои большие голубые глаза и стала осматривать снаружи дом. Не сказать, что он был большой. Но выглядел довольно уютным. Милое крылечко венчал купол с потушенным фонариком. Крыша была покрашена в бледно-зеленый цвет, а стены – покрыты старым лаком. Окон было много – дом обещал быть светлым.

Наёмники выгрузили вещи из первой телеги и занесли внутрь. Девушка вошла сразу за ними. Из-за плотных штор в гостиной было темно. Да и пыль кругом – здесь давно никто не жил. Мебель была старой, конечно, но с виду дорогой и качественной: шкафы из цельного массива дерева, фигуристые кресла, кожаные диваны и большие тяжёлые столы. К потолку были прилеплены позолоченные светильники со свисающими стёклышками (вряд ли это был хрусталь). Девушка вышла из гостиной и оказалась в маленькой кухоньке.

– Мило… – промолвила она, когда провела рукой по узористым деревянным шкафчикам.

Осмотрев эту комнату, Эви поспешила подняться на второй этаж, куда из гостиной вела винтовая деревянная лестница. Там девушка обнаружила большую библиотеку с кучей полок и шкафов, до отказа забитых книгами. Такого количества чтива не было даже в доме её родителей. Видимо, прежние хозяева любили читать. Ещё на втором этаже были две уютные спальни. Высокие кровати, тумбы на тонких ножках, шкафчики и столики – всё гармонировало с общим стилем интерьера.