— Северус! Хватит там сидеть! Иди сюда… — задорно крикнула она, летя навстречу весеннему ветру.
Он фыркнул, но поднялся, подошел к ней и занял соседние слегка перекошенные качели, такие же, как и он сам, но этот десятилетний мальчик еще не знал, что преподнесет жизнь, и не подозревал, что, чуть больше чем через десять лет, он потеряет заливисто смеющуюся девочку с рыжими косичками и веснушками на круглом детском личике. Не будет больше милой Лили в зеленом платьице теплой весны и белых, слегка пыльных гольфах, ведь они прошли сегодня большой путь, пока разговаривали о будущем, о Хогвартсе…
Апрель, начало, первые соцветья,
Дежурный свист, порыв весны и талый лед.
Смерть завещала пустошь, междометья.
Раскаянье, болезнь, початый край невзгод.
Свинцовых туч на небе вереницы,
Под звон капелей пасмурной весны,
И остается только праведно молиться,
Услышать сердца стук, поддаться страху тишины.…
Поройся в сотне тысяч масок,
Валявшихся у ног. Ты выбери одну.
Замшелый цвет мольбертов старых красок,
Царапины холста рисуют седину.
Души утраченной нечистое начало,
Беззвучный шелест черных смоляных ресниц,
Ведь жизнь жестоко предавала,
И сны… Кошмары съеденных глазниц.
Весенним днем от боли похмелиться,
Любовь забыть ты попросту не смог.
Грусти о ней, с кем не успел проститься
Тоскуй о той, что сам не уберег.
Любовь — болезнь, Всевышнего ошибка,
Она погибла так давно, не искупить вины.
Зеленые глаза, рубины прядей, добрая улыбка,
Ты не простишь меня… Лили…
КОЛЛАЖ К СТИХУ:
http://s006.radikal.ru/i215/1002/87/dd2dcba30657.jpg
====== Часть 2. Глава 22.И если пойду я долиной смертной тени, не убоюсь я зла ======
Ночь… Черный силуэт живописных гор в свете призрачной луны, выглядывающей из-за туч, словно чей-то суровый экслибрис, графикой напоминающий, что в сюжете есть только черное и белое, хотя черный преобладает. Сводчатое окно в таинственный мир тьмы и бездорожья, что же это за место такое? Выйдешь — заблудишься средь высоких деревьев непроходимой чащи леса. Люциус высказывал предположение, что это юго-восточная Европа, возможно, Румыния, но тогда хребты, возвышенности, окаймляющие картину горизонта – ни что иное как Карпаты, хотя мало ли подобных мест запрятано в разных уголках мира? Румыния славится Темными искусствами и византийскими замками, построенными у основания феодализма.
Религиозные рисунки, православие, ангелы и лики святых на стенах, в ночи взирающие красными глазами, как будто каждое изображение, каждый предмет в интерьере древнего замка пропитан Темной магией, «его» присутствием, осквернением и богохульством.
Мы стояли у входа в главный зал перед тяжелыми дверьми, за которыми происходила очередная аудиенция. Чтобы попасть к Волан-де-Морту, оказывается, нужно выждать в очереди. А я все смотрела в готическое узкое окно, размышляя о местонахождении замка. Где-то вдалеке сверкнула молния, возможно, грянул гром, однако здесь под заглушающей защитой чар невозможно было что-то расслышать. Вечер прошел в спорах насчет последующих действий, мои аргументы были весомее, перевесили в пользу просьб о помощи у Лорда. Верно, у нас просто нет иного выхода. Люциус отправился на встречу первым для прощупывания почвы, посчитав себя куда более компетентным. И пускай, чем больше провожу я в компании Лорда, тем упорнее моей душой завладевает алчность, желание власти, как будто он притягивает, располагает своей силой, темным духом. Опасно перенимать навязанные эмоции, но они, как искушение, допинг для начинающей карьеру Пожирательницы смерти. Я не боюсь хозяина, он вызывает какое-то неимоверное раболепие, благоговение, как будто воздух вокруг пропитан парами амортенции, действующей немного в ином ключе.
Пленница валялась у ног Люциуса, возможно, это садизм, но мы оставили ей сознание, чтобы Амелия вкусила долю страха перед предстоящей встречей с великим магом. Все правильно, она ломается на фоне психологических стрессов, в ней все еще сидела дурь, завершившая свое действие, оставившая непоправимый осадок в виде плохого самочувствия, депрессии. Героин — грязный наркотик варваров, вызывает привыкание с первого раза, и Амелия на глазах превращалась в наркоманку: бешеный взгляд, потрескавшиеся губы, испарина на лбу, странные дерганные движения. Ей нужна доза, несомненно это состояние принесет свои плоды. Одна из створок двери, скрипнув, приоткрылась, оттуда вылетел волшебник, по дороге надевающий маску: его движения были немного нервозными, значит, Лорд опять применил некое давление, от которого половина Пожирателей, уж если не накладывали в штаны, то приобретали нервный тик на последующую неделю. Маг, прошедший мимо не заметил нас.
Люциус кивнул и поднял связанную пленницу в воздух заклинанием. Мы вошли: две фигурки с шахматной доски, мы — ферзь и ладья в нелегкой судьбе войны, а Волан-де-Морт — гроссмейстер. Он похож на медиума, проводящего спиритические сеансы: весьма эксцентричная внешность, приёмная и, конечно же, зал проведения ритуалов. Люциус опустил Амелию на пол и совершил приветствие, несмотря на то, что недавно уже был здесь. Я последовала его примеру и наклонилась для поцелуя края мантии своего хозяина. Интересно, он испытывает от этого эстетическое удовольствие или просто лишний раз в мелочах показывает свое превосходство? Вероятно, и то и другое, он любит, когда перед ним пресмыкаются, но, в то же время, ненавидит слабых и ничтожных людей.
Лорд жестом приказал мне встать, взгляд змеиных глаз прожег дыру в макушке, ведь не положено смотреть господину в глаза, стоя на коленях. Я отстранилась и только тогда взглянула на него. О, этот взор, подобный взгляду Василиска, он разрушает сознание, заставляет входить в ступор, чувствовать, как учащается пульс, и дух намеревается покинуть тело, лишь бы больше никогда не смотреть в кровавую глубину страшных радужек и змеиных зрачков, похожих на окно в потусторонний мир. Связанная пленница валялась на полу и смотрела прямо на Волан-де-Морта, как будто только что заметившего её. Что чувствует полностью истощенная Амелия, повстречав самого опасного человека на планете? Сквозь пелену боли и опустошения проскальзывает неприязнь, ярость — это видно по карим глазам. Страха нет, в чертах прослеживается храбрость, глупая храбрость…
— Релассио. Фините инкантатем, — небрежно бросил Лорд высоковатым голосом.
Веревки исчезли с запястий и лодыжек, она обрела способность двигаться и говорить, но не произнесла ни слова, лишь попыталась встать. Упрямая…
— Не стоит утруждать себя, — насмешливо произнес мой хозяин. — Присаживайтесь.
Взмах палочки, перед Амелией материализовался стул из черного дерева, она фыркнула. Гостеприимство, забавно, хищник так любит играть с жертвами, и во мне что-то происходило, что-то противоестественное, хотелось смеяться. Её выражение лица: она готова была перегрызть ему глотку. Великолепно… Боунс проигнорировала предложение сесть и всё так же держала рот на замке. Не знаю, что на меня нашло, я просто подошла к ней и толкнула её в сторону стула.
— Когда Темный Лорд приказывает, ты обязана слушаться, — прошипела я.
Волшебник, сидящий на троне, криво ухмыльнулся, выказывая одобрение моим действиям. Это он так влияет. Не знаю, почему во мне просыпается демоническое начало, потрясающее ощущение власти без страха, сплошной ковер эмоций не жалящий присущей негативностью, а наоборот, сулящий удовлетворение. Глаза Люциуса, исполненные холодом, изучающе смотрели на меня, он только что стал свидетелем чего-то смрадного, проявления жестокости характера юной девушки, к которой он неровно дышал. Да, дорогой, я больше не та маленькая ведьма, перешедшая порог твоего дома в поисках способа осуществления детской мести.
— Аллегра, не стоит торопить мисс Боунс, она сама должна понять как себя вести, — лениво опустив локоть на подлокотник «трона», произнес хозяин.
— Прошу простить меня за несдержанность, мой Лорд, — слегка склонив голову в порыве мнимого чувства вины, произнесла я.
