Гарри посмотрел на Кричера:

— Это ты устроил, мразь?! Признавайся! — И добавил сквозь зубы, не удержался: — Убью!

Коржик, беспокойно повизгивая, начал метаться между Гарри, Матильдой и старым домовиком.

Последний распластался на полу и обречённо прошептал:

— Нет Кричеру прощения! Казните, хозяин! Сдайте Кричера на опыты. Отрубите голову. Или всемилостиво позвольте Кричеру самому себя убить. Молотком. Или бензиновой пилой. Нет прощения такому дрянному слуге! Позор.

Матильда в ужасе глядела то на Поттера, то на эльфа. Коржик лёг и положил голову на лапы, прижав уши, молодые домовики в обнимку забились в угол.

— На этот раз ты, старик, переборщил, — сообщил Гарри. — Не ожидал от тебя. Никто не собирается тебя убивать, и сам не смей, слышишь? Но… Не знаю, это уже чересчур.

Он тяжело поднялся, размял плечи, походил туда-сюда, помог встать Матильде, взял собаку под мышку и аппарировал. На этот раз без приключений.

Старый слуга так и остался лежать на полу, его тщедушное тельце сотрясали рыдания. Из угла тихонько подвывали Чикки и Гребби.

…………………………………………………………………….

(*) Lo and behold! — старинная шутка дозорных и стражников. Lo, короткая форма от loke, архаичное междометие, используемое для выражение удивления от внезапного события. Можно встретить в текстах, написанных и на средне-английском, и на современном вплоть до 18 века. Императив. Литературное значение “Look and see!”: призыв-предупреждение “Внимание, смотри, бди, будь осторожен!”

(1) PAS DE CHAT (па де ша, франц., букв. — шаг кошки), прыжковое движение, эмитирующее лёгкий, грациозный прыжок кошки: согнутые ноги поочерёдно отбрасываются назад, корпус прогибается (может также исполняться с выбрасыванием ног вперёд). Руки занимают самые различные положения. Разновидности P. de ch. — petits (малые) и grands (большие).

(2) Здесь — как синоним многоголосья.

====== 47-2 ======

Стрекозу встретили на ура, причём буквально и очень громко, не затискали от радости лишь благодаря присутствию весьма строго настроенного Поттера. Только Сай почему-то не вышел на шум и ликование.

— Как чувствовала! — Всплеснула руками Матильда, зайдя к нему в комнату. — Как чувствовала! Да у него же температура! — Она испепелила обвинительным взглядом каждого Хромокрыла по очереди.

— Я его ничем не заражал! — Поднял руки Свечка. — Мне Бюлов строго-настрого запретил кого бы то ни было заражать!

Гуль оттолкнул его плечом:

— Не смешно. Заткнись. — И заглянул к Сольваю, с довольно вялым видом лежащему на кровати поверх покрывала. — Чего там? Ещё час назад был жив-здоров. Мистер Поттер, раз вы тут, то мы не будем мешать.

— Приготовлю чай лечебный, с мёдом! — Мати упорхнула, слегка прихрамывая.

— Эй, очень рад тебя видеть! — крикнул ей вслед Сай и виновато улыбнулся Поттеру. — Нормально со мной всё. Немного устал; наверное, продуло сквозняком. Утром буду как новенький. Мы только полчаса назад из аэропорта — в Берлин летали, концерт для форума какого-то, по экологии, кажется. Международная байда.

Огромный сьют, служивший группе на все время пребывания в Германии и штаб-квартирой, и репетиционной студией, и домом, Мотыльки обжили, как всегда на гастролях, быстро и основательно: Мати старалась кормить парней собственной готовкой (из Калифорнии зря, что ли, кастрюльки тащила!), поэтому раздвижные двери небольшой кухни постоянно стояли открытыми, а в столовую, где все перманентно пили кофе, курили или что-нибудь ели, перенесли два удобных дивана из холла. На них теперь валялась одежда, журналы, музыкальные инструменты или кто-нибудь спал. Гостиничная обслуга в номер не допускалась. А мусор мешками выносили сами охранники, они же закупали провизию и выпивку. С тех пор как Поттер воскрешал тут пьяную братию и эвакуировал Матильду, прошло всего несколько дней, но в отсутствии «женской руки» и хоть какого-то контроля энтропия нарастала страшными темпами. Только спальня Сольвая оставалась образцово чистой и аккуратной.

Он сел на постели, поманил Поттера к себе, без слов предлагая ему устроиться рядом; когда стал расправлять смятую, свернутую пополам подушку, из-под неё на пол спланировал тонкий конверт. Заметив, что Гарри это увидел, Сай сорвался с места и слишком поспешно засунул конверт в ящик тумбочки. Гарри хотел было спросить, что за письмо, но передумал — Сай действительно выглядел неважнецки — и взял своего мальчика за запястье, щупая пульс и как бы случайно прикасаясь губами:

— Может, лучше вызвать врача? — Сердце-то, однако, как скачет!

— Нет, пустяки, — отмахнулся Сольвай, — полечи меня сам? — Ложась рядом, он устроил голову на Гарриных коленях.

Они поговорили о всякой ерунде, потом полечились Матильдиным чаем, крепким бальзамом, Гарри немного поколдовал над болящим и сам, уютно пригревшись возле него под пледом, задремал…

Перед уходом он немного послушал мирное глубокое дыхание крепко спящего любимого и поцеловал его в висок. Дёрнувшись, тот что-то коротко прошептал, неразборчиво: кажется, «Гарри» или «Генри» (1).

………………………………………………………….

(1) Имена Henry и Harry в английском произношении похожи гораздо больше, чем в русском.

*

Покаянный Кричер встретил Поттера в кабинете, скорчившись на спинке кресла. Он напоминал дряхлого стервятника, раненого падальщика. В лапах держал плетку.

— Пошёл вон, зараза, видеть тебя не хочу. — Была ночь, и Гарри совсем не хотелось разбираться с мятежным, а скорее, просто вредным до мозга костей домовиком. — Проваливай, — безэмоционально приказал он, — толку тебя наказывать — как был сволочью, так и остался. — Поттер стянул галстук через голову, не развязывая, и помахал рукой, сгоняя Кричера со своего места. — Не наглей.

— Значится, убивать не станете, милорд. — Домовик слез с крутящегося кресла и взглянул снизу вверх на хозяина. — Отслужу.

— Брешешь. — Тот устало потер лицо ладонями. «Надо бы поработать или лучше лечь спать?» Но сон чего-то не забирал. — Вот за что ты меня так ненавидишь, а? — Гарри даже не смотрел на эльфа, и, собственно, не ждал ответа. Лучше бы уж ушастый гад смылся с глаз долой и никогда больше не появлялся. Приказать ему, что ли, стать невидимым? Навечно…

Вдруг он почувствовал, как жёсткие корявые пальцы уцепились за колено, будто клешни, и эльф костлявым увесистым мешком повис на Гарриных брюках:

— Прости, прости меня, дурака! Кричер столько счастья познал, в довольствии жил, семью полюбил, детишков, сэра... Коржика, — кажется, старик первый раз назвал псёныша так, неполным титулом. — Я ж тебя мальчиком принял, полюби-и-ил, — стонал сквозь слезы домовик, не отпуская из крепких объятий Гаррины ноги. — Прости-и-и! Не отбирай радость — отслужу! Беречь буду!

Поттер минут десять столбом стоял посреди комнаты, слушая этот концерт, но сердце что-то захолонуло:

— Ладно, проехали.

Кричер стёк на пол и сказал спокойно:

— Я Рыжей с приплодом жизнь спасти клянусь. Ну и за всеми будущими малыми Поттерами, которые в этих стенах народятся, приглядывать — само собой. Большего сделать не могу.

Гарри резко развернулся, а ведь уже почти отошёл к окну — курить очень хотелось. Нахмурился:

— Ты что несешь?!

— Предательница неверная, чужим брюхатая, не разродится без помощи и дитё удушит, — сообщил эльф таким будничным тоном, будто читал из энциклопедии сведения, всем известные с детства.

— Нихера!.. Откуда такое?.. Да что случилось? Говори, что с Джинни! — Поттер рванул вперёд, споткнулся об брошенное эльфом орудие пытки, проехался на коленях и вцепился тому в плечи.

— А у Пруэттов на гобелене метка бледнеет. У ихних Уизлов, предателей крови, отродясь слуг не было, а природный эльф завсегда хозяйку в родах ведёт, помереть не даёт, а ежели что — своею жизнью младенца выкупает.

— Так её надо в Мунго, срочно. Что ж ты молчал, сморчок зловредный? — Гарри совершенно растерялся и даже перестал кричать и возмущаться.