Несколько размеренных фрикций — и дыхание поймано на крючок оргазма, наслаждение потекло ровно и мощно. А Сай под Гарри задёргался в такт энергичной подаче.
Шелест двух дыханий наполнил комнату, заструился между камином и кроватью, вдруг принявшейся нещадно скрипеть. О боже, в такой момент — и этот идиотский пошлый звук! Не дай бог, он запомнится надолго... Скорпи шире раздвинул ноги и немного отвёл в сторону колено, громко застонал, откидывая назад голову. Гибкое тело, заходящиеся от сладости мышцы, вены на руках вспухли. Гарри не мог, да, если честно, и не хотел сейчас ласкать его, но не руками и даже не щекой или губами, а всем ритмично двигающимся телом чувствовал, какая у Сая гладкая и мягкая кожа. И знал, что для него она останется такой навсегда. Как и волшебные стоны любимого мальчика не сотрутся из памяти годами... Скорпи принимал его, продолжая постанывать, отвечал тембром голоса, зашифрованным языком своего разгоряченного удовольствием тела, искренней страстью, отдавался так, как если бы делился с любимым чем-то реальным, живущим внутри него. Жизнью...
Они были одни в спальне, в замке, в Шотландии, во всей этой вселенной блаженства. Мир вокруг, со всеми его сложностями, проблемами, законами, традициями, обязанностями, с болезнями, человеческой злобой и глупостью, с катаклизмами и авариями, с плохой погодой, с вот этим пасмурным днём за окном, со скрипом словно взбесившейся кровати, просто провалился куда-то, исчез, канул...
Поттер был уже на подходе (да и руки держали его с трудом, а сил на смену позы просто не осталось), когда на спине Сая, посерединке, под холкой проявилась небольшая татуировка — бабочка в полёте, голубоватая такая.
— Не хулигань, — рыкнул Гарри и хотел было поймать мотылька губами, но не успел — его скрутило в финальный узел оргазма. Всё тело зашлось, но вместо того, чтобы выйти из партнёра, он глубже забился в него и ждал, подрагивая от лихорадки кайфа, пока вся сперма до последней капли не выльется в Сая. Тот послушно терпел, опав плечами, ждал, пока Гарри сам отпустит его...
У них были и салфетки, и полотенца, и простыни, можно было согреть немного воды и почиститься или, на крайний случай, привести себя в порядок магией, но Поттер вытирал любимого мальчика своей футболкой. И получал от этого несказанное удовольствие. Он, раздвигая Сольваю ягодицы, медленно «слизывал» хлопковым трикотажем белые густые капли, вытекающие у того из пульсирующего ярко-красного ануса, и время от времени поглаживал себе уже расслабленный, но всё ещё саднящий член. Очень хотелось продлить близость, хоть на пару секунд, лишь бы еще испытать нечто подобное, но Гарри одёргивал себя: «Хватит, не сходи с ума, пожалей мальчишку... и себя пожалей, а то это непроходящее вожделение превратится в болезнь, так нельзя». На последних сгустках спермы, толчком появившихся из припухшей дырочки, он не сдержался и поцеловал Сольвая между ягодиц. Тот слегка дёрнулся, но позволил ему это. А вот продолжения, похоже, тоже уже не хотел — оба дьявольски устали. От блаженства тоже устаёшь. Секс, растворяющий тебя без остатка, — утомительная штука.
Когда Сай попытался подняться с живота, оказалось, что у него затекла спина и не держат ноги. Гарри уже готов был просто повалиться на постель и закрыть глаза. Так хорошо, и совсем не осталось сил двигаться. Каждое движение прогоняло близкую память тела об острейшем оргазме, испытанном только что. Но, последовав примеру вяло шевелящегося, однако очень довольно улыбающегося Сольвая, Поттер оделся и проводил того вниз, в туалет и умыться. Сая не хотелось отпускать от себя ни на секунду, и Гарри совсем не боялся казаться смешным и нелепым. Любовь — вообще нелепая штука, и раз уж ты в ней завяз по уши, то к чёрту условности и показушное поведение, якобы присущее крутому мужику. Крут тот, кто умеет любить и любит, а не задумывается, как он выглядит со стороны. Именно об этом и думал Гарри Поттер, расцветая таинственной улыбкой, когда караулил под дверью туалета. «Блин, как часовой...» — Но от этой мысли было лишь веселее. Да, теперь у него есть тайна: не его отношения со Скорпи (их он собирался скрывать очень недолго), а решение, которое Гарри принял, впервые по-настоящему занимаясь с любимым мальчиком сексом — не отпускать его от себя никогда и никуда, заключить брак, соединиться навеки, без вариантов и попятных, только так. Скрепить их союз крепко настолько, чтобы не разорвали ни происки врагов, ни обстоятельства.
«Ну... а если... — Поттера даже бросило в пот. — А вдруг Сай не захочет? Он же только начинает свой путь по жизни, вдруг ему покажется скучным провести всю её с одним человеком?..» Додумать он не успел — и слава богу, а то сердце защемило...
— Слушай, — спросил Сольвай, выходя из-за двери, — ну вот зачем мы одевались? Я снова хочу. Надо было поесть, чего там осталось от вчерашней курицы, прямо в постели и не вылезать никуда. Я вообще-то не спросил, ты на какое время свободен? Ну, сколько у нас времени?
— Мне с утра надо на полигон смотаться, тут рядом, в Шотландии, удачно получилось. Приведу войска в Лондон, покручусь чуток... Это быстро. И вся неделя наша! Давай всё-таки позав... пообедаем уже. У нас есть яичный порошок, я видел внизу. Гадость, конечно. Но для омлета с овощами сгодится. И молоко долгоиграющее имеется. Мёда целая большая банка. Вот мёд настоящий, вересковый, пальчики оближешь. Или сходим за продуктами? Тут не далеко. За час управимся.
— Не-е-ет. Я за час умру от желания. Но звучит круто... — Сванхиль пытался пригладить волосы рукой. Получалось не очень.
— Что круто? — Поттер уже собрался входить в ванную.
— Ну, это: так вот небрежно «войска приведу в Лондон», как Наполеон или Цезарь! — Сай ловко отпрыгнул от метнувшегося в его сторону мокрого хвоста гарриного полотенца. — Согласен, согласен на порошковый омлет, нормально. Я его даже почти люблю — мы с ребятами, когда есть нечего было, куриные яйца считали за пир. А однажды стащили с фургона ящик благотворительных собачьих консервов и продержались на них неделю! Упс... Наверное не нужно такое рассказывать? Ты осуждаешь, это же всё-таки типа воровство?
— Рассказывать нужно всё. Пошли готовить.
Гарри появился ровно через пять минут. Наскоро моясь, думал о том, что его мальчик реально голодал, чёрте где жил, пока с оболтусами своими не сошелся. Стало муторно, захотелось прижать Скорпи к себе, обнять и не отпускать, вообще поднять его на руки и нести на кухню, как хрупкую... фиг его знает, штуковину драгоценную. А там усадить за стол, укутать чем-нибудь мягким и тёплым и накормить самыми вкусными деликатесами мира. С ложечки... Однако было понятно, что жалость обидит младшего Малфоя, да и слишком э... скажем так, подчёркнуто неравноправное отношение — тоже.
— Нет, — Гарри хмыкнул — не видел он в Сае ребёнка или беззащитное слабое существо, поэтому от подобных мимолётных ощущений ему стало не по себе. Откуда они только берутся? Он просто взял Сая за руку и повёл на кухню.
*
«Надо же... Странно как...» — Гарри подогревал в миске молоко и распечатывал большую коробку яичного порошка, оставленную рабочими. Он поглядывал на Сая, который большим деревянным черпаком пытался набрать мёд из банки в пиалку. Мотылёк от усердия высунул кончик языка и постоянно сдувал длинную чёлку, рассыпавшуюся на глаза... Его белокурые волосы стали ещё белее, почти обесцветились, приобрели оттенок, реально (насколько это вообще возможно) схожий с цветом платины, да ещё и явно сделались гораздо мягче и не хотели держаться в привычной для Сванхиля причёске — может, от местной воды? «Я сказал ему такие важные слова... — Гарри даже непроизвольно поморщился. — Да ещё и в такой момент... А он сделал вид, что ничего не слышал? Или забыл? Ладно, возможно, я и поторопился и да, наверное, зря так рубанул с плеча. Нужно держать эмоции в узде, но меня просто поразило, что идея о браке не пришла в голову раньше. Это, разумеется, ничего не изменило бы, мы со Скорпи вместе без году неделя, а если честно, то и того меньше, однако всё равно странно. Почему он ничего не спрашивает, не уточняет на эту тему? Будто мне это моё предложение приснилось...»
