— Давай похерим поцелуи? — вновь нарушил минутную тишину голос Андриса. — Вот не можешь ты, лизун, без прелюдий...

— Я и при людях могу, и в пустыне, и на канате. Хочу тебя, любимый, Китёнок, всё время хочу. Маньячина я? Но от принципов своих не отступлюсь — jeg har en sød tang!

— Jimmy, vær sød…(1) — лепетал Андрис под его поцелуями.

«Вот напасть! — Невольный соглядатай попытался спрятаться за мраморный подголовник. — Со мной Свечка так не...»

— Пальцы твои люблю, люблю, когда ты меня как куклу нежишь... — долетело из-за занавески. — Иди сюда, отвесь тряпку — задохнусь!

Огромное окно ванной комнаты поймало в фокус нью-йоркское небо, и детали стали четко видны: вся любовная мизансцена осветилась ярким послеполуденным золотом.

Джимми, стоя на коленях, продолжал целовать полулежащего на спинке кушетки Андриса в сгиб локтя, что тому явно безумно нравилось, и он притянул любовника одной ногой ближе, потом сел и, закинув другую, скрестил щиколотки у Джимми на пояснице.

— Или минет, или я кончу! Пожалуйста! — Вель выгнулся как арабская танцовщица. Свечка приподнялся, чтобы завалить его на себя:

— На счёт шесть-девять? — И рывком расстегнул ремень джинсов.

Сольвай, конечно, знал, что Ульмер классный ритмист, может быть, самый лучший в мире. Но это!..

На шесть тактов, пока голова Джимми, как-то невероятно пружинно подворачиваясь, навинчивалась на член Андриса (а сам он извивался всем телом так эротично, что позавидовали бы лучшие стриптизёрши), тот, всё шире распахивая глаза, рвано набирал в грудь воздух; а на восемь, когда свечкин язык попеременно облизывал ему то яички, то самый кончик распухшей блестящей головки, — качающийся от экстаза Вель выдыхал стоны; на счёт «девять» Свечка резко опускался на глубокое горло и позволял любовнику поддавать в себя...

— Ты самый лучший в мире! — Буквально через две минуты, кончая и хрипя, подтвердил Андрис и, откатившись к диванчику, подтянулся на руках, улёгся поперек атласного сидения.

— Jeg var fokuseret på at løse vores opgave (2), но теперь не торопи! — Джимми, несколько раз сглотнув, вытерся и встал над распластавшимся Китом. — У нас ещё два часа до грима и сборов.

«Два часа точно не выдержу, ну что за свинство? Не могу ж я на них дрочить. Я же теперь несвободная персона. Да и вода совсем остыла. Голос посажу, гады!»

— Если я буду орать, голос посажу... — (Андрис сегодня заделался в телепаты?) — Джимми! Ой-й-й! Да, так удобно. — Диван капризно скрипнул. — Времени ма-а-ало!

— Мало не будет, маленький мой! — заверил секс-гигант Старинлюс. — Первый такт... Кстати, погоди, ты сухой совсем, — он повертел головой, — крем какой надо бы. — И быстро шагнул к завешенной шторой ванне...

— О! А ты что голубой, моржуешь? Вода-то небось холодная!

Сольвай рывком поднялся:

— Я это... задремал. Ничего не видел и не слышал. — Он спешно стянул с крючка полотенце и, не усмиряя вдруг накатившее смущение, медленно обернул его вокруг бедер.

— Кто тут у нас? — не стесняясь своей эрегированной икебаны, к разговору присоединился Кит. — Ты чего здесь затаился? Застукать решил, мамочка? Мы ж не спортсмены, нам перед выступлением можно.

— Да у него неплохо так выступает, — хмыкнул ударник.

Сай с достоинством выбрался из джакузи:

— Больно надо, я и не возбудился ни капли! Сами чего всполошились? Продолжайте, джентльмены!

— Ну мы не особо смутимы, сам знаешь. — Джимми присел на бортик ванны. — Может, вы, командир, по-старинке трио отрепетировать захотели? Андрис, ты как, не против?

— Хм, зачем начальство обижать? Вдруг мы вообще последний раз вместе, этот рогоносец-мафиозец или нам всё выступающее поотрезает собственноручно, или зароет буквально. А под землей особо не потрахаешься, так и будем рядышком лежать, за ручки держаться, как влюбленные целочки. — Улыбнулся тот. — Или ты, Сай, с Фейном? Одобряем.

— Давай, начальство, колись... — У парней, судя по всему, было отличное настроение. Сольвай покраснел, одновременно от стыда и от злости:

— Я с Гарри Поттером! — сам от себя не ожидая, выпалил он и, не оборачиваясь, вышел, шлёпая босыми ногами и напоследок хлопнув дверью.

— Ну, тогда я — Кинг-Конг! — совершенно не впечатлившись сим демаршем, присвистнул Ульмер.

Бюлов приблизился к нему и обнял со спины, изо всех сил сжимая плечи, потёрся быстро поднимающимся членом о его крепкие ягодицы:

— А докажи.

*

Дом ещё спал, из комнаты Джеймса не раздавалось ни звука, ворочалась в клетке только что вернувшаяся с прогулки почтовая сова, попискивал, потешно перебирая лапками во сне, Коржик — раннее утро дома Блэков-Поттеров было спокойным, мирным, нежно-розовым с восточных окон. Гарри за эти часы не сомкнул глаз.

«Дурак! Ну какой же я дурак! — обобщил он свои ночные раздумья. — Или это называется руками жар загребать? Вот интересно, а Дамблдор знал, за что брался, когда кольцо Гонтов рушил? Кольцо, еби его по кругу! Что-то нечисто с этой книгой, откуда такая мощная отдача? Артефакт как артефакт, не мог Джеймс своим колдовством глупым так нахуярить...»

— И что это я матерюсь? — спросил он себя, стоя у зеркала в ванной комнате, где наскоро перематывал обожжённую ладонь повязкой с первой подвернувшейся тинктурой. Саднило ужасно.

— Это от боли, сэр!

— Кричер? — Поттер бросил взгляд через плечо и увидел топтавшегося у входа живехонького домовика. — Очухался, халявщик? Я рад. Ну, чего надо?

— Молодая хозяйка желает сделать сэру Олсопплэрду Перлу Тайгеру Принцу Луину перевивки, — важно заявил слуга. — Кричер принёс бечевку, хозяин.

— Значит, всё еще хозяин? — Гарри хотел захлопнуть дверцу аптечки для зелий и скривился от прорезавшей всю кисть боли. — Вот же, бля! Правая, палочковая...

Ловя красные круги, поплывшие перед глазами, он не заметил, как Кричер вдруг исчез, но тут же появился снова, держа в лапах вместо спутанного мотка каких-то серых ниток банку зеленоватого стекла:

— Мазь поможет.

— Что? — Поттер отёр пот и опёрся на край раковины. — Где взял, не старая, не просроченная?

— Будьте благонадежны, хозяин. Всем Блэкам помогала, помогает и будет помогать, ибо изготовлена на основе тёмной магии крови. — Домовик уже разматывал самодельную повязку, слаженную Гарри из трансфигурированного полотенца.

— Ладно, валяй. — Тот прикрыл глаза. — А твоё-то полотенце зачем вышил, где золото взял?

— С орденских лент спорол. Не дёргайте рукой, сэр.

— С каких? А, неважно! — Сэр махнул здоровой рукой. — А книги в доме, такие, что я не знаю или скрытые, есть? Отвечай.

— Целый тайный кабинет владетеля Одиана Валетта Блэка!

— Вроде притухает боль, оттягивает, спасибо. — Встал Поттер. — Тогда к делу. Веди!

— А как же перевивки?.. — возмутился было старый зануда, но, глянув на главу рода, шамкнул не без задора: — Слушаюсь, хозяин!

Поттер — пешком, а эльф — аппарировав, оказались в старой блэковской библиотеке. Гарри показалось, что ниша, к которой они подошли, всегда там и была.

— Ну и где пресловутый кабинет? Ничего же не изменилось.

— Обертка та же, да конфетка гаже. Смотрите в корень, мой лорд, — прозвучал ответ, в котором Гарри послышалась странная смесь уважения и иронии, и чего-то еще... Мелькнула мысль, что на досуге неплохо бы разобраться в магии и вассальных, или каких там, отношениях такого, казалось бы понятного, живущего бок о бок с волшебниками многие века малого народца. А малого ли? Да и когда будет тот досуг!

— В корень, значит? Ну, веди, Вергилий ушастый, показывай.

— Что хозяину надобно? — Кричер засеменил вдоль полок.

— Та-а-ак... — Поттеру потребовалось несколько минут, чтобы определиться. Рука болела и правда меньше. Дополнительным усилием воли он и вовсе прогнал неприятные ощущения в ней. Книга, которую Джеймс уже успел расположить на привычном месте, прикованная к одному из массивных пюпитров для чтения, привлекла рассеянный взгляд Гарри.