Джон неподвижно стоит за спиной покачивающегося Райана. Говоря простым языком, Дракон – пьяный в ноль, удивительно, что смог дойти досюда и не свалиться по дороге. А если учесть, что судьба Дженни ему и вовсе безразлична…
Тыкается в указанные Мэттом кнопки. Медленно, как в полусне. В итоге, не выдержав, Джон перехватывает его руку у запястья и сам вводит последние две цифры.
– Что, Учитель, – его обдаёт густым винным запахом. Удивительно, но Райан не заикается. Сказывается практика общения с алкогольными напитками. Только после этой фразы плюхается в кресло, почти падает. – Не всё равно стало?
– Ну-ну, зачем же так грубо-то, – укоряет Мэтт. – Конечно, ему не всё равно. Подруга детства, все дела.
– Именно.
Спорить нет смысла. Поэтому Джон вводит код и синхронизирует камеру из бальной (надо же, танцевальной обозвал) залы с мониторами. Сначала изображение шумит, разобрать, что именно там показано, сложно, но постепенно проявляется картина: Дженни сидит в кресле до боли знакомой конструкции, опутанная трубками, торчащими из вен. Шланги, прикреплённые к иглам, печально свисают на пол, и оттуда мерно, по капле, вытекает кровь.
Это идея Кукловода. Косой очерк на полях одного из документов, возрождённый к жизни больной фантазией Обезьяны как пыточное оборудование. Кресло, выкачивающее кровь – никогда ни Джон, ни Кукловод не позволили бы себе использовать это гнусное устройство. В нём нет ни чести, ни свободы.
Пальцы сжимаются на спинке Райановского кресла, а сзади – ну конечно же – шушуканье. Куда без шушуканья-то. Лайза даже нормальную фракцию не смогла организовать, так, кружок по интересам.
Рядом бесшумно встал бледный Джим-подпольщик.
– Что это? – негромким вопросом к Джону.
– Думаешь, учитель Трикстер оставит нас без пояснения? – ядовито.
Дженни, во что же я тебя втянул?
Учитель не оставляет. Выдержав драматичную паузу, Мэтт вздыхает.
– Джон убит горем, так что объясню я всё сам. Всё очень просто: есть кресло, к которому маленькая мисс прикована намертво. В её венах толстые – ужас! – полые иглы, к ним присоединены тонюсенькие шланги. Шланги валяются на полу. А теперь внимание, задачка: через сколько вся кровь нашей малышки вытечет на пол? Ответившему правильно пришлю личную конфетку…
– Учитель!
Лайза взвизгнула, неприятно, по ушам резануло. Протолкалась вперёд.
– Ты… обещал, что не тронешь её… Ты…
– Ох-ох, тупая кукла. Ну я её и не трогаю! Меня даже рядом нет, Сазерленд. А потому заткнись и отойди подальше, ты прерываешь урок. Итак, повторяю вопрос: через сколько…
– Когда придёт в себя, останется не больше четырёх часов, – Джим сзади, – это при благоприятных условиях. Потом – кома, потом – смерть.
– Ну вот, видите, и совсем не сложно, – в динамиках слышатся редкие хлопки ладоней. – Умница. И не думай, я про конфетку не забуду. Элис, милая, ты всё? Ну иди сюда.
Странные закадровые звуки, шуршание. Джон лишь с отчаянием думает, что не позволял себе раскрывать мир по ту сторону динамиков.
С трудом заставив себя отлепиться от Райановского кресла (Форс, кажется, вообще задремал), Джон отходит к Джиму.
Тишину прорезает кашель Билла. Старик держится изо всех сил, но уже не может не кашлять – почти давится. Лайза скрючилась где-то в углу, утешаемая закутанной в шаль Кэт. Обхватив голову ладонями, на полу расселся Рой.
– Джим, расскажи подробнее, – Джон наклоняется к старшему Файрвуду. И только тот открывает рот, как слово берёт Элис.
– В человеческом теле примерно пять литров крови, – промурлыкала она дружелюбно. – Вот и будете выкупать каждую каплю её крови… скажем, пятью своими. Соберёте двадцать пять в какие-нибудь ёмкости, покажете нам, и мы выпустим бедняжку. И как правильно сказал ваш штатный доктор – времени не больше четырёх часов. Успевайте.
Динамики отключились.
Джон лихорадочно соображал. Понятно, что их фракция точно участвует – девять человек. Зак много сдать не сможет, остальные – примерно по полтора. Около тринадцати литров, если поднажать – пятнадцать. Остальные…
Джим уже шептал что-то на ухо рассевшемуся на полу Рою. Тот покивал, уже было подорвался, но, перехваченный Джимом-подпольщиком, затормозил. Передал слова доктора. Убежали вместе, а Файрвуд-старший уже втолковывал что-то Перу. Тот, хмурый и сосредоточенный, только кивнул по окончании.
Привлекая к себе внимание, Джим захлопал в ладоши. Хотя глаза и так были обращены к нему. То ли люди помнили, что он тут всей медициной заведует, то ли заметили, что начал действовать.
Джон подошёл и встал рядом с ними. Он не врач, он – маньяк. Спасение – не его специализация.
– Рой и Нортон принесут из подвала вёдра, – начал Джим. – А мне нужно за катетерами. Здесь, на чердаке, под камерами, я буду проводить сбор крови. Предупреждаю сразу – если кто-то соберётся отказаться, будем принуждать.
– Мою… возьмите, – дрожащий голос Лайзы.
– И мою, – Кэт показывает внутреннюю сторону тонкого запястья.
Джим качает головой.
– У тебя кровь никто брать не будет. Энди в силу возраста – сдаст семьсот миллиграмм. Остальные сидят тут и ждут своей очереди. Лайза – ты, Арсений, Джон и Тэн будете первыми, потом каждый садится у своего ведра. Четверо ассистентов, со мной пять – пять вёдер. С человека, в зависимости от здоровья, от литра до полутора. И у нас четыре часа. Пока разделитесь на группы, кто к кому пойдёт.
Джон был даже рад, что его взяли ассистентом. Сидеть, делать дело и видеть, как наполняется ведро, намного проще, чем сдать своё, а потом сидеть и маяться от головокружения и безделья.
Джим продолжал вещать, пока группы тасовались и переругивались, кто к кому идёт. Никто не хотел идти к Джону, зато очередь к Джиму росла как на дрожжах. Энн, упорно не выталкивающаяся из неё, возмущённым шёпотом объясняла, что «он доктор, а у меня вены тонкие, я боли боюсь!»
– При потере литра крови вы почувствуете слабость, потом – сильное головокружение и беспокойство, возможно, тошноту. – Джиму приходилось повышать голос, чтобы перекрыть шум. – Это нормальные симптомы. Поэтому аргументы «мне нехорошо» и «отпустите, дяденька доктор» не действуют. Так же будет жажда, сильная. Воду принесут. Ассистенты сдают по литру. Это не блат, а необходимость – я сам не пущу человека, сдавшего два литра, собирать кровь у других. Вопросы есть? – Выждав пару секунд, – вопросы!
– Я тоже сдавать должен, – вылез набыченный Зак. – Или что, опять мне нельзя?
– Становись ко мне после ассистентов, – Джим подтянул его к себе за плечо. – Сдаёшь как все, возраст позволяет.
На лице парнишки проступило явственное облегчение.
Джон, закатав рукава, выдернул из толпы Фила и Майкла. Понадобится десять стульев – пять ассистентов, пять сдающих. Стоя сдавать тяжело.
Джим сливал кровь у второго – у Тэн. Женщина стойко переносила кровопотерю – бывшему Перу не привыкать. Из динамиков послышалось шуршание. Первый сдавший, конечно, Арсень, уже принимал собственных «пациентов» у второго алюминиевого ведра рядом. Сейчас он сливал кровь у Джона, рядом переминался с ноги на ногу Нортон. Джим запретил ему сдавать больше литра с учётом недавнего ранения, и подпольщик был сам не свой.
Ей от твоей смерти лучше не будет.
Да и никому не будет.
Дженни пришла в себя, когда слабеющая Тэн в первый раз попросила воды.
Стоящий в очереди Джон (не только он, а большая часть присутствующих) – все развернули головы к мониторам. Связанная по рукам и ногам девушка, пришедшая в себя на жутком приспособлении посреди огромной пустой залы, она выламывала руки в попытках ослабить путы, шевелила ногами. На помощь не звала.
Нортон кинулся к монитору, навис, загораживая остальным вид. Не звал. Понял уже.
Джим, бросив короткий взгляд, продолжил контролировать струйку крови из руки Тэн.
– Она проснулась, испугана, и сердце гоняет кровь по венам быстрее, чем до этого, – пояснил негромко. – Но я подсчитывал время с учётом этого. Поэтому все следуем первому правилу реаниматологов: иди быстро, но не беги, ясно? Работаем быстро и без спешки.
