На пролёт вверх Дженни ехала молча, только у самой двери библиотеки ещё слабо попробовала возразить. Арсений угадал, док был тут. Сидел на диване, обложившись любимым Фрейдом, что-то выписывал в свой блокнот.

– Помощь нужна, – Арсений опустил девушку в единственное свободное от книг кресло. – Джен малость испытаний допроходилась. Я её гемостимулином накормил, чай с сахаром… потом ещё поесть заставил, правильно?

Он старался не особо смотреть на дока, уже отложившего книги. Или хотя бы не пересекаться с ним взглядом.

Дженни сложила раненые ладони на коленках и смотрела в пол.

– Это – что? – тихий, прерывающийся от… непередаваемых эмоций голос.

– Это… Джим, я честно, я… не думала, что на дверях там такие шипы… – Дженни, кажется, едва удерживалась от слёз. – Я честно не хотела тебя тревожить, но Арсень сказал…

– Эммм… я, может, пойду потихоньку? – Арсений вопросительно покосился на злющего Джима.

– Стоять, – док рыкнул. Замолчал. Приложил ладонь ко лбу. – Так, дайте мне пару секунд…

Арсений, поймав взгляд Дженни, приложил палец к губам. Она послушно замерла в своём кресле.

Джим посидел так чуть больше пары секунд, зато потом тихо втянул в себя воздух и убрал ладонь ото лба. Взгляд был уже не такой бешеный, примерно – вполовину.

– Прошу… прощения. – Он поднялся, грозно нависая над Дженни. – Вы просто не представляете, какую чушь пишет Фрейд. Я, когда читаю… несколько выхожу из себя.

– Фрейд… – пролепетала Дженни, – я не читала…

– Джим, ты её запугал, – осторожно сказал Арсений, надеясь, что не взбесит Файрвуда ещё сильнее. – Это точно не противоречит морали Гиппократа?

– Противоречит. – Джим перевёл взгляд с перепуганной девушки на подпольщика. Тёмный, взбешённый, почти осязаемо обжигающий взгляд. – Ты сегодня снова по испытаниям носишься?

– Вообще-то нет. Я всё утро с Джеком был, потом позавтракал сам и отнёс завтрак Джен…. Ну и вот мы тут, – несколько неуклюже завершил Арсений, вытаскивая из кармана часы дока. Кинул взгляд на циферблат. – И да, мне обратно пора, час доходит. Сам же сказал, поить той тёмной дрянью постоянно… Кстати… Джим, не застегнёшь? Удобней будет, если на руке останутся, так я точно время не пропущу… – он протянул руку и всё-таки осмелился встретить его взгляд. Дженни, замерев в кресле, смотрела то на одного, то на другого. Арсений мельком ей посочувствовал.

– Тогда попрошу поискать бинты кого-нибудь другого, – Джим подошёл к нему и обхватил запястье горячими пальцами. – Почти закончились.

Док застёгивал часы медленно, как издеваясь и над собой, и над самим Арсением. Даже дольше нужного задержал прикосновение на застёжке, когда та уже была застёгнута – секунды две, но как ощутимо.

Прекрати

Что я тебе сделал чтобы так издеваться

– Спасибо, – Арсений растянул губы в ухмылке, распрямил пальцы, касаясь внутренней стороны его запястья. – Бинты поищу, вторая часть дня у меня всё равно отведена под испытания… – пальцы под убийственным взглядом скользят по коже, затем рука отстраняется, – я пойду. Джен, – махнул ей из-за плеча дока, – проходи испытания осторожней.

Он быстро развернулся, и, не оглядываясь, вышел из библиотеки.

– А теперь, – успел услышать напоследок спокойный голос Файрвуда, обращённый к Дженни, – займёмся тобой.

– Так, приподними свое шипастное творениe, – Райан, уходивший куда-то на пару часов вот там бы и сидел вернулся и тут же полез проверять результаты работы.

А Арсений только-только умудрился уйти с головой в монотонную работу и перестать думать.

– Докладываю: мной было честно вбито девяносто два гвоздя, – отрапортовал Арсений, прислоняясь спиной к ящику и демонстрируя верх капкана, который ему было поручено собрать. По сути – две доски с кучей торчащих из них гвоздей. Для удобства вбивания – шипы должны были выходить с той стороны плахи – доски были уложены между двух скамеечек.

– Отлично. – Хвостатый уселся в своё кресло. Выглядел он почти довольным. – Пунджи-капкан в домашних условиях, видели бы это вьетнамцы… Перо, перед установкой будешь смазывать гвозди снотворным.

– А он того… – Арсений тихо присвистнул и провёл пальцем вдоль горла, – не скопытится?

– Не бойся, не умрет, – невнятно ответил Райан. Он уже успел повернуться к мониторам. – В нормальном военном капкане шипы смазывают ядом, или, если нет в доступе, грязью, кровью трупа… Задача – обеспечить врагу медленную смерть от заражения крови.

– Да ты гуманист… – вслух подумал Арсений.

– Если закончил эпопею с гвоздями, спускайся в спальню. Надо подпилить пороговую половицу. Схему помнишь?

– Помню, – Арсений нехотя поднялся с пола. – Устанавливать когда?

– Как закончишь.

Щёлканье по клавишам. Большего не добьёшься. Арсений на всякий случай помянул тяжким вздохом свою горькую судьбину и полез в люк.

Перо оглядел половицу. Если не знать, где и что, тонкие швы распилов и не видны. Под ней, этой половицей, пустота сантиметров в десять, и две подпорки, на которых лежат доски с гвоздями. Если наступить на верхнюю половицу, нога легко проломит распил, провалится внутрь и попадёт вниз, между подпорок, в узкий ящик, начинённый огрызками колючей проволоки. Мало того, с боков схлопнутся две утыканные гвоздями деревяшки.

От самой ловушки Райан провёл тонкий шнур, под полом тянущийся к камере, да и на неё саму что-то установил. На вопрос только фыркнул. Оставалось предположить, что это сигнализация.

Ушёл Форс недавно, точнее, не ушёл, а вылез через люк, забрав инструменты, Арсений же развалился на пыльной кровати, уставившись в потолок. За единственным во всей здоровенной комнате окошком сгущались сумерки и метались тёмные ветки каштана. Если напрячь слух, слышен был глухой шум ветра. Пустое пространство комнаты медленно темнело, тени выползали из углов. Тёмная ткань балдахина над шикарным двуспальным ложем нависала угрожающими тяжёлыми складками.

Завтра рано утром комнату придётся открыть.

Как там… «он точно сунется из любопытства»

Что там ещё

Он вспомнил всё, что говорил Райан по поводу охоты. Точнее, выцеживал в ответ на его вопросы. Камера ничего не увидит, у пролезшего есть достаточно мощная глушилка. И он тоже понимает, как она работает.

А ещё – он действует здесь, в особняке, не один.

Но кто из наших стал бы помогать пролезшему в особняк человеку с непонятными целями?

Ладно, не моё это дело. Завтра придётся пойти к Биллу и сказать что возвращаюсь в подпол

Значит, своё лучше начать сегодня.

Он перевернулся на левый бок и уставился на темнеющее окно. Скоро сумерки затопят комнату, и тогда лучше будет включить свет. Не хватало ещё, чтобы через стенку в темноте неожиданно просочился Леонард или одна из неясных белёсых теней, блуждающих по дому.

Арсений закрыл глаза.

Жаль такой кроватки лишаться

Хорошая кроватка

Спать и спать на такой

Кроватка-кроватка, на тебе никто не умирал?

Да пофигу

А места бы хорошо хватило

Он резко сел, мотнув головой. Правильно, думать о чём угодно, только не о том, что предстоит.

Забудь, понял? Джима для тебя больше нет. Всё, заткнись и думай уже по делу.

Райан сказал, Кукловод не против того что мы делаем ловушку

Значит, наблюдать должен

Камера мерцает в углу. Алый огонёк – единственный не лишённый цвета элемент в серой комнате. Арсений пересел на кровати, прищурился на чёрное жерло объектива, едва различимое в полумраке.

Поехали

– Кукловод, – позвал негромко.

Тишина.

– Можешь не отвечать. Я скажу сам. – Подняться с кровати, сделать пару осторожных шагов к камере, не отводя взгляда. – Я хочу писать твой портрет. Только твой, не Фолла. Это прозвучит бредово, но я во сне увидел эскиз, с тех пор…

Арсений подтянул к себе с пола сумку, запустил руку и с некоторым трудом вытащил наружу свёрнутую кипу набросков. Все они были сделаны за время сидения с Джеком. Даже один сегодня, в обеденный перерыв. Он поднял кипу к камере.