Джим на праздник не явился. Девушки приставали к Арсению, чтобы он принёс фотоаппарат и пофотографировал их на фоне камина и букетов самодельных бумажных цветов. Еле отбрехался, что у фотоаппарата села батарея, а заряжать её долго. Внутренне его передёрнуло от одной мысли снимать такую фигню, хотя половину из здешних обитательниц он с удовольствием пофотографировал бы во внутреннем дворе или в нормальных, не изуродованных бумажной самодеятельностью комнатах.

Дженни тогда притащила свой, плёночный, вместе со штативом, и все хором взялись просить Арсения. Он сдался, хотя с плёнкой не работал уже лет восемь. В итоге – почти час фотосессии. Он развлёкся, выбирая для своих «моделей» такие настройки съёмки, в которых было не особо видно задний фон. Соответственно, фотки можно было назвать сносными.

Теперь же он сидел в дальнем кресле, изредка ковырял вилкой кусок торта (тарелка была пристроена на подлокотнике) и без особого интереса наблюдал за играющими. В какой-то момент с удивлением заметил среди них раскрасневшуюся Дженни – девушка смеялась слегка смущённо, но уходить явно не собиралась.

А она ведь говорила сегодня будет проведывать систему

Где-то часов в девять…

Вялый взгляд на каминные часы. Вилка с тихим звоном падает в тарелку у недоеденного торта.

А сейчас только семь. Пять минут восьмого…

В тусклом свете он в который раз осмотрел корпус древнего фотоаппарата. На днище нашёл год выпуска серии. Последняя цифра затёрлась, но это точно были семидесятые.

И работает ещё, надо ж. Моя первая зеркалка прослужила четыре года. Но я и щёлкал на ней безжалостно…

Арсений отхлебнул чая, помянув про себя камеру. Хорошая была, переходник между любительской и профессиональной, самое оно для того, кто только-только слез с плёнки.

Хотя в плёнке тоже что-то было,– он мягко огладил кнопку спуска затвора указательным пальцем, ласково, с чувством ностальгии, провёл подушечкой по панели, контуру окошка видоискателя. – Но это ж вечный спор. Просто для меня зеркалка даёт больше возможностей…

Дверь в гостиную открылась. Он бы не обратил внимания, всё-таки, здесь постоянно входили и выходили люди, но смех и голоса начали смолкать. Молчание распространялось от двери кругами.

Арсений поднял голову.

В комнату вошёл хвостатый. С таким видом, будто его зверски, до желания убивать тошнит от всего сущего. Коротко оглядевшись, подошёл к крайнему креслу, на подлокотнике которого сидела белокурая девушка, обнимавшая за шею устроившегося в кресле парня.

– Поздравляю с праздником, – голос был такой, будто он выцеживает яд через слипшееся горло. Не удостоив больше взглядом обалдевшую адресантку поздравления, перешёл к следующей – темноволосой последовательнице.

– С праздником, – к следующей, – поздравляю…

– Слышь, проспорил кому-то, кажись, – тихим смешком рядом. Арсений вздрогнул. Оказалось, на подлокотнике его кресла сидит неизвестно откуда взявшийся Рой и доедает его торт. – И ты ш-шмотри, – хмыкнул с набитым ртом, указав на Форса вилкой с присохшим шоколадным кремом, – он же убивать щас готов.

И правда. Такого выражения у хвостатого даже Перо ещё не видал.

К зрелищу подтягивались рассредоточенные по комнате обитатели. Подходили ближе, перешёптываясь, с любопытством смотрели, как страшный чердачный обитатель по очереди обходит всех девушек, выдавливая из себя слова поздравления. В уголку Арсений заметил Эрику – она сидела и что-то бешено рисовала в небольшом, сшитом из отдельных листов, как у него, альбоме.

Руки сами собой подняли фотоаппарат под одобрительное хмыканье жующего Роя.

Арсений поймал Форса в видоискатель и начал отслеживать движения, выявляя удачный ракурс.

Не то… не то…

– Райан, может, присядешь? – негромко окликнула Дженни хвостатого – тот замер посреди сидящих обитателей, как высоченная сосна среди карликовых кустиков.

На её голос Райан резко развернулся, и вот тут-то Арсений щёлкнул, схватив и этот разворот, и взметнувшиеся светлые волосы…

Рой рядом отставил опустевшую тарелку, тихо и довольно заржал.

– Да ты прячь, прячь, – зашикал на Арсения, широкой ладонью надавливая на его руку с фотоаппаратом. Арсений едва успел сунуть агрегат в сумку.

– Благодарю, Джейн, – выдал хвостатый ядовито. Кажется, сверкнувшую молнию вспышки он заметил, даже повернулся в их сторону, но орудия преступления уже не было на виду, и Форс уселся на подтащенную Дженни табуретку.

– Это самое, Перо, – негромко заговорил Рой, когда гостиную снова наполнил шум голосов, – Нэт тут обмолвилась, что ты с какой-то электронной дрянью маешься. Если хошь, гляну, может подскажу чего. У тебя в комнате?

Арсений мельком глянул на него.

– Да нет, с собой в сумке, – он пошарил в тряпичном нутре и вытянул наружу жёлтый пульт.

Да ну, хуже не будет

– Угу… отвёртку давай.

Арсений только порадовался, что в его сумке и не такое валяется.

Рой быстро разобрал корпус, поднёс пульт к лампе. Что примечательно, вопросов о назначении пульта задавать не стал.

– Да вроде всё как надо… – хмыкнул задумчиво. – А тебя не стукало потрясающей мыслью, что дело в батарейке?

– Типа села? Да, думал.

– Тут так не проверишь, конечно. Но он же для чего-то? Мой тебе совет: корпус обратно не собирай, на месте попробуй несколько батареек. Вместо кнопки просто пружину чем подручным придавливай, да и всё. А как сработает – вот тут крышку назад и приделаешь.

Рой ссыпал ему в подставленную ладонь четыре крохотных шурупчика и сверху положил отвёртку.

– А вот так, наверно, и сделаю, – кивнул Арсений, невидяще уставившись на хвостатого – тот даже сидя выделялся среди остальных. – Должен буду.

Подпольщик фыркнул и хлопнул его по плечу.

– Своим – бесплатно, помнишь же, э?

– Ну да.

Арсений спихал составные части пульта в боковой кармашек сумки и поднялся. Всё равно сидеть здесь дальше он не смог бы.

На чердаке кто-то проходил испытание. Арсений, светя фонариком в дверь, терпеливо ждал. Наконец, дверь разблокировалась, и Перо потянул ручку на себя. С той стороны дверь с силой толкнули, проходильщик вылетел из комнаты. Арсений вовремя успел упереться ладонью в стенку, когда в него врезались. Фонарик едва не упал. Арсений перехватил его, зажав подмышкой. Мечущийся свет выхватил тёмные волосы, угловатые черты лица. Блеснули испуганно серо-зелёные глаза.

– Алиса?..

Женщина уже оправилась от шока. Выпрямилась, перестав на него опираться, отвела свой фонарик в сторону. Другую руку она упорно держала за спиной, а через плечо у неё висела явно тяжёлая сумка.

– Дай пройти, Перо, – сказала холодно.

Арсений молча посторонился. Алиса быстро сбежала по ступенькам мимо, но Перо, направив фонарик ей вслед, успел увидеть, что во второй руке она несла живую серую крысу.

Ничего не понимаю

Хотя стоп, такие толстые крысы

Которых Джек откармливал, для глушилок

Но у этой глушилки нет, просто крыса

Да нафига Алисе крыса?

Шаги вороны между тем смолкли в коридоре.

Пожав плечами, Арсений зашёл на чердак. Поколебавшись пару секунд, закрыл дверь для испытания. Быстро собрал предметы, дождался щелчка двери. Теперь она хоть не настежь. Положил фонарик у края люка, вытащил пульт.

Смена батарейки сработала. Арсений только успел придавить кнопкой пружину, как внутри люка что-то негромко заскрежетало. Перо поддел крышку. Она поддалась. С обратной стороны от основания крышки вниз тянулась верёвочная лестница.

Так легко?

Он просунул голову внутрь. Темнотища. Пахнет лилиями, как у свежей могилы на кладбище. Даже картинка рисуется – только что закопанная яма, заваленная цветами могильная плита, в грязи вокруг множество натоптанных следов.

Вздохнув, Арсений уселся у зияющей дыры и первым делом собрал работающий теперь пульт. Потом несколько раз сжал-разжал пальцы на особо травмированной левой руке – вроде работали. Перекинул сумку за спину, в карман джинсов сунул поисковый лазер, в другой отправился собранный пульт. Фонарик он обмотал найденным в сумке огрызком бельевой верёвки, привязав к ручке сумки. Сел на край дыры, спустив ноги, осторожно нашарил кроссовкой перекладину.