И да, ледяные интонации действуют безотказно. Через минуту комната обезлюдевает, даже обычно нечувствительный к происходящему во внешнем мире Энди реагирует удивительно быстро.

Сумка с продуктами – есть.

Вторая – квадратная, бумага и карандаши – есть.

И, на сладкое, Джон перекидывает через плечи по мягкому пледу. Нынче холодно.

Переключает динамик на комнату Арсеня. Тот, удачно, зашёл туда зачем-то, и поблизости никого нет. А Джону незачем огласка.

– За тобой должок, Арсень. Ты помнишь?

Арсений, только что вымывшийся – на посту у кровати Джека его сменил Джим – как раз мёрз и рылся в тумбочке в поиске запасных носков. Услышав скрип динамиков, сначала замер, затем поднял голову. Бояться нечего, интонации не Кукловода. Он против воли улыбается, поворачиваясь к камере с носками в руке.

Интересно даже что ты попросишь

– А я, как выдавалась свободная минутка, всё пытался прикинуть, что ты придумаешь в качестве оплаты. Ну так я внимательно слушаю.

– В качестве оплаты я выбираю – тебя. У тебя десять минут, чтобы предупредить Джима, что тебя ночь не будет. Потом – в библиотеку.

– Вас понял… – заинтересованно протянул Арсений. – Скоро буду.

Динамики с лёгким щелчком выключились.

Арсений всё-таки натянул носки и понёсся вниз. Полотенце с уточками едва не улетело с мокрой головы, пришлось придерживать. Затормозив у комнаты Джека, Перо задумался. Сейчас у ослепшего крыса превосходный слух, даже шептать на ухо Джиму не поможет.

Точно

Он быстро забежал в комнату, не обращая внимания на вопросительный взгляд Джима, делающего брату ежедневный массаж, дёрнул со стола один из своих изрисованных листочков и быстро написал поверх нескольких рисунков: Джон зовёт меня в библиотеку на всю ночь в качестве платы за инструментарий и медикаменты. Так что засыпать тебе придётся сегодня без меня. Придумаешь, что сбрехать Джеку и Дженни, если что?

Подскочив к Джиму, он показал ему записку – руки дока были в креме.

– Опять принёсся? Как слон топает, – проворчал Джек – он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. – Арсень, худеть тебе надо…

– А ты молчи, – фыркнул Арсений и вопросительно покосился на Джима.

– Арсеню худеть некуда. – Джим, поймав взгляд Арсеня, кивнул. – Арсень, я сегодня справлюсь без тебя. Ужинай и спать.

– А то он перетрудился… – пробурчал Джек по-прежнему в подушку.

– Ага. Тебе, любитель стройности, спокойной ночи. И пошёл я тогда, – Арсений, мимолётно взъерошив волосы Джима, вышел из комнаты, но, закрыв дверь, чуть ли не вприпрыжку понёсся на третий этаж.

– Ты быстро. Я только пришёл.

Джон сидел в кресле и щурился на огонь, когда в библиотеку зашёл Арсень. Притянув к себе дистанционный пульт и заблокировав дверь, Фолл приглашающе повёл рукой в направлении второго кресла. Их он подвинул к огню, как и небольшой журнальный столик – пусть завтра обитатели думают, у кого с кем тут было свидание.

Пока Арсень шёл от двери к нему, Фолл разглядывал его.

Блики от камина – общее освещение Джон погасил – удивительным образом скрашивали неправильные черты лица подпольщика. Нос, за счёт тени и высвеченной переносицы, стал не таким длинным, носогубные складки оттенили рот.

– Благодарю за приглашение, – Арсень удобно устроился в кресле, осмотрелся. Взгляд явно зацепили несколько расставленных на столах ламп – все они горели, – потом камин. – Однако… кажется, я наконец-то встретил любителя хорошего освещения.

– Мы оба рисуем. Соответственно не можем его не ценить.

Джон снова уставился на камин. Поленья потрескивали негромко и уютно, бросая пляшущие пятна на чугунную решётку, на пол, на самого смотрящего. Пламя завораживало его, разогревало и разгоняло кровь и, в то же время, успокаивало.

Противоречивые чувства.

– Прошу прощения, но мне было лень разбирать сумки. Если проголодаешься – в светлой есть еда, хорошее вино и сок. Я думал принести чай, но чайник…

– Да, с чайником проблемы, – кивком согласился подпольщик, сполз с кресла, усевшись на корточках возле сумок, и с интересом зашуршал в них. Едовая его заинтересовала, но не сильно. А вот вторая… Он поднял голову в полотенце из-за стола. – Лорд желает рисовать? – поинтересовался с лёгкой ироничностью в голосе. Если не ожидать её услышать – не почувствуешь.

– Лорд желает, – Джон согласился несколько запоздало. Крайне непривычно осознавать себя лордом этого особняка, но против правды не попрёшь. – Давно хотел тебя нарисовать. Там и для тебя инструменты найдутся.

Как я себя чувствую?

Он давно не проводил время так, спокойно сидя у камина и не в одиночестве. Подобные посиделки закончились в детстве. После у него не было возможности – да и желания, не с первым встречным захочешь провести ночь в неторопливой беседе, сопровождаемой треском пламени.

Он и сейчас-то не мог поверить, что происходящее реально. Что он в приятной компании, что впереди – целая ночь, больше шести часов времени. Всё это не укладывалось в голове.

– Тогда я займусь бутербродами, – довольный Арсень принялся вытаскивать содержимое продуктовой сумки на стол. Из кармана его джинсов появился знакомый нож. Хотя, знаком он был скорей Кукловоду.

Арсень для начала нашёл среди рисовальных принадлежностей карандаш, с помощью него откупорил бутылку вина – Джон с интересом наблюдал за его манипуляциями. Ощущалось, что Арсеню подобное не впервой. Затем он сходил до дальнего стола, принёс оттуда два бокала. Стянул со своей головы полотенце и им протёр пыль с фужеров. На столе перед диваном они, в полном количестве четырёх штук, стояли в качестве декорации – и чтобы осложнять жизнь проходильщикам испытаний. Трогать их запрещалось, выносить из комнаты – тоже. Да вот, пригодились.

Тщательно очистив пыль, – отсветы камина замерцали в хрустале – Арсень отбросил полотенце и разлил густое тёмно-багровое вино.

– Прошу, – протянул бокал Фоллу, а сам вернулся к столу, сдвинул все декорационные предметы в сторону (о стеклянный графин, тускло поймав отблеск пламени, негромко звякнула бронзовая статуэтка Будды) и расстелил пару тут же найденных старых газет, принявшись за приготовление бутербродов. – Надеюсь, мои навыки разлива выпивки не покажутся вам варварскими, лорд. Мне редко доводилось пить в компаниях твоего круга.

– Если вы внимательно читали дневники, то должны знать, что я сидел в тюрьме. – Джон поболтал вино в бокале. Посмотрел на просвет – сквозь багровую жидкость отсветы пламени смотрелись совершенно сногсшибательно. – Мне не показалось бы варварским, даже если бы ты отломил горлышко. Хотя и вино с осколками я пить не стал бы. Как и ты, думаю.

Сделав символический глоток, Джон отставил бокал. Пить не хотелось, а вот Арсень представлял из себя презанятнейшее зрелище. Пока делал бутерброды – быстро, технично, складывая на газете аккуратной пирамидкой – казалось бы, что такого в этом зрелище? Но в исполнении Арсеня оно завораживало. Даже сейчас, когда он вернулся в своё кресло и просто сидит с бокалом вина в забинтованной руке, он как будто мерцает от струящейся по венам энергии.

Невольно начнёшь понимать Кукловода.

Комната – почти полностью погружённая во мрак, блики камина лишь изредка высвечивают то рёбра полок, то стоящие на них предметы. Темнота тёплого, багрового оттенка, и они с Арсенем пьют того же цвета вино.

Занятно.

– Люблю, когда темнота тёплого оттенка, – Арсень слегка качнул свой бокал, осмотрев вино на просвет. Его явно увлекло дрожание золотисто-багровых бликов, по крайней мере, секунд на десять. Потом он отставил бокал, подтянул к себе один из двух пледов, мирно лежащих на белой сумке, и совершенно по-домашнему замотался в него весь – быстро-быстро, превратив себя в уютный кокон. Секунда – и поверх его бокала оказалась пара бутербродов.

– Ты извини, – сообщил он сквозь первый, от которого откусил сразу половину, – но я поужинать не успел. Еда очень кстати… И да, пока есть такая возможность, спрошу: в тот день, первого февраля… За мониторами ведь был ты?