– Джим, ты бы вышел, – насмешливый голос рядом. Оглянувшись, Джим увидел, что это Лайза – тоже не пойми откуда нарисовалась. – Степень твоего нетерпения уже слишком заметна.

Она кивнула на его пах.

И правда.

Оттопырилось.

Джим досадливо зашипел.

– Да, ты права. Совсем голову потерял.

– Немудрено… – рыжая перехватила его бокал. Танцующие сбежали по лестнице – Охотница обратила Зверя во временное бегство, но, оказавшись внизу, он снова захватывает инициативу. Он припадает к полу – действительно падает, напряжённый, сжатый, – и когда она готова атаковать, легко отталкивается руками и вскакивает. Толпа, уже не в силах молчать, орёт. Выкрики бессмысленные, но почти такие же дикие, как танец.

А они, эти двое, снова кружат по комнате, и напряжение между ними почти электричеством, почти взрывом… и вдруг резко теряют плавную грацию выжидающих движений, словно и впрямь взрываясь.

Алиса, не глядя, продолжением своего кружения, выхватывает из рук подпольщика второй факел, начиная наступать уже с двумя; огненные полосы чертят зал, завороженная толпа расступается, и Арсень теперь мечется в кругу, сам кидается на неё, совершая мощные прыжки – после чего они кружат рядом, иногда соприкасаясь; пламя – влажными отблесками на коже Арсеня, высвечивая рельеф мышц, бликами – в разметавшихся волосах Алисы. Она подпускает его близко, слишком близко, прежде чем снова взорваться…

А троица, отбивающая ритм, совсем обезумела. Особенно тот, что лупит по бочке.

– Давай-давай, тут, похоже, форменное безобразие намечается, – Лайза возвращает Джима в реальность, слегка толкнув в плечо.

Файрвуд привалился к холодной стене рядом с камином. Оглядел тёмный зал, закрыл глаза.

Права, чертовка. Не похоже, чтоб толпа собиралась успокаиваться. Только отдельные индивидуумы ушли, то ли устав, то ли не выдержав. Зака увела Дженни, тот сопротивлялся, упирался, но девушка утащила его прочь. Кажется, поняла, что танец перестаёт быть обычным зрелищем.

Остальные безумно орут.

– Ну, как хочешь, – констатирует Лайза, искоса взглянув на Файрвуда. Пожимает плечами и отпивает из отнятого у него бокала.

Охотница делает последний выпад, останавливается в центре отведённого им кольца, резко вскидывает оба факела вверх, затем медленно опускает их. Взмокшие волосы прядями упали на лицо, грудь бешено вздымается. Зверь, поверженный, но не сдавшийся, замирает у её ног, припав на одно колено и гордо вскинув голову. Они смотрят друг на друга, они взглядами друг в друге, и это безумно ощутимо.

Бешеный рёв, от которого закладывает уши, аплодисменты. Оба выпрямляются, держа по одному факелу, и толпа окружает их. То ли хотят потрогать, то ли… И Арсень целует Алису. Они сплетаются под рёв и топот беснующейся толпы, пускай на несколько секунд, ставя этим точку в своём танце…

Хватит

Джим поспешно выхватывает у Лайзы бокал, делает последний глоток вина, прощается с рыжей и быстро пересекает комнату, расталкивая столпившихся пьяных субъектов. Приоткрытая дверь маячит спасением от безумия, в коридоре хотя бы никого нет.

Нет Арсеня, сводящего с ума.

– Э, Арсень, ты куда?

– Куда пошёл, звезда?!

Чего орут

– Уходишь, Джеймс Файрвуд? – хриплое позади.

Джим обернулся.

Арсень – всё ещё с факелом, – оставил свою партнёршу и идёт прямо к нему. За ним кучка «фанатов». Напялить футболку он и не думал, свет факела влажно блестит на смуглой коже. Арсень по пути передаёт факел кому-то из толпы.

Прыгает, оказываясь у самой двери, загораживает собой выход. Смотрит насмешливо. Джим автоматически отмечает, одна бровь опалена – достала-таки, фурия. А взгляд безумный.

– Думаю, да. – Чего стоило держать себя в руках, – уже поздно, да и не намерен я…

Отойди чёрт что ж ты делаешь-то

На них смотрят с нескрываемым любопытством. Подпольщик – правая рука лидера – лично собирается остановить уходящего бывшего главу противоположной фракции. Интересно же.

– Арсень, да ладно тебе, пусть идёт, – крикнул кто-то сзади. – Давай, у нас тут ещё пара бутылок осталась…

Арсень не обращает на них внимания, даже не оборачивается.

У Джима перехватывает дыхание. Он смотрит в глаза Арсеня как завороженный и готов поклясться, что в них ещё пляшут блики пламени.

Ближе.

Джим делает шаг навстречу, скорее повинуясь бессознательному порыву.

Ближе.

Губы обжигает поцелуем. Арсень запускает пятерню в его волосы, второй рукой прижимает к себе, разгорячённому, бешеному, и целует на глазах у всех – жадно, голодно, выпивая глоток за глотком душу, буквально терзает его губы своими. Джим несколько секунд отвечает – не может не ответить – после слегка отталкивает его.

Арсень отстраняется, не отрывая от него сумасшедшего взгляда.

– С ума меня сведёшь, скотина, – Джим напряжённо облизывает губы. Шов брюк больно давит на порядком разбухший член.

– Сведу, – отзывается хрипло этот негодяй, не отпуская его взгляда. – Рано не ложись.

И снова привлекает его к себе, целует – в этот раз мучительно медленно, сжимает ладонями поясницу, проводит языком по губам.

Джим тихо рычит.

И так придётся в ванную заскакивать.

Коротко отвечает и под перекрестьем чужих взглядов пулей вылетает из библиотеки.

Несколько секунд тишины. Арсений, слегка пошатываясь, с дикой ухмылкой проходит к дивану. По пути стаскивает со спинки свою брошенную футболку, натягивает, невольно оборачивается. Ещё минуту назад, когда он увёртывался от факела Алисы, изредка перехватывая её безумный взгляд… если бы она не была драной фанатичкой…

А теперь ещё и Джим.

Да при всех

А мне плевать

Он сам сказал что не против огласки

Не хочу скрываться

В толпе послышалась первая волна перешёптываний.

Кто-то присвистнул. В руке словно сама собой очутилась бутылка. Он хлебал жадно, как до этого целовал Джима. Впервые за весь вечер позволил себе выпивку.

– Он чё… того?..

– Да ну не…

– Да по пьяни, ну! Я вот в позапрошлом году…

– Да заткнитесь вы, – фыркнул рядом знакомый голос Нэт. – Они встречаются, уже давно.

– Откуда знаешь?!

Половина, кому ещё было дело, полезла с вопросами к подпольщице. Арсений, отбросив опустевшую бутылку, плюхнулся на диван, ощущая, как ухмылка расползается на губах. Почти весь день ничего не ел, и сейчас алкоголь моментально ударил в голову. Сердце билось в рёбра как бешеное, холода не было. Сгинул, сдох, одни отголоски остались.

Сдох!

Это охота проорать на весь мир.

Если бы Джим остался

Рядом – чьё-то разгорячённое тело. Плевать, чьё. Горячая – даже сквозь джинсы – ладонь гладит по бедру.

– Да враньё! – заорал кто-то, голос вырвался на фоне смазанного галдежа.

– Да какая разница!

– А пошли спросим! Нет, пойдём! Арсень, АРСЕНЬ!!

– Какого нах надо? – он приподнял голову от подушки. На секунду приоткрыл веки – рядом, как и ожидалось, сидела Алиса, слегка улыбалась и поглаживала его по бедру. Горячая ладонь скользила мягко, ласково…

А вот над ним навис какой-то урод. Арсений его не помнил по имени, рожу только.

Но он никогда не запоминал имён.

Он снова закрыл глаза.

– Ты… того… с Файрвудом, что ль?! – не унимался знакоморожий.

Голос пьяный. И злой.

– Ну.

– Так ты…

– А тебя ебёт?..

– Да какого ты к нему прикопался, а… – сзади навалился Ричард. – Тебя не трогает же, ну!

– Я ему… оставлю… значит…

К приятно поглаживающей бедро ладони прибавляется новое ощущение: кто-то навис, дыша перегаром прямо в лицо.

– Ну так… – Арсений открыл глаза и уставился прямо в чьи-то мутные от опьянения зенки. Рука хватанула ворот футболки у горла. – Да, я встречаюсь с Файрвудом. Да, давно. И если ты, сука, хотя бы вякнешь чего по этому поводу…

– Э, да ты чего?.. – Рой попытался оттащить от него вдупелину упитого подпольщика. – Да забей, какая разница…

– Нет, ему не без разницы… – прошипел Арсений. Встал, сбрасывая тёплую руку.