– Возможно, ещё поймёте, – тёмный взгляд резким всплеском прошёлся по его лицу. – Он не назвал бы вас Пером просто так. А теперь, если не возражаете, всё же приступим к работе.

Она принялась вынимать из холщовой сумки и раскладывать на столе найденные ими пять масок духов.

Арсений со вздохом брякнул свою сумку на стол рядом с книгой Тэн. Из матерчатого нутра на стеклянную поверхность были выставлены: двенадцать тюбиков масляной краски, четыре кисти, плотно завинченная банка с растворителем (свой закончился, за новым пришлось сделать вылазку в подвал), бутылёк лака для покрытия, банка клея ПВА, два листа наждака – крупнозернистый и мелкий, банка тёмной туши (отдельная просьба Тэн) и старые газеты. На самом дне сумки рука наткнулась на найденную недавно штуковину.

– Не сердись, сестрица-Перо, – Арсений протянул женщине свою находку. – И прими в дар за твои ленты. Они меня не раз выручали.

Тэн осторожно взяла с его руки длинную шпильку. Арсений сам нашёл её утром в груде хлама в гостиной. Точнее, под грудой, в самом углу. Изготовлена из не пойми чего – священный нефрит, конечно, он подозревать в этой безделушке и не думал, – но смотрится красиво, да ещё и в восточном стиле – примерно с середины обвита лентой чешуйчатого дракона. Японка медленно провела тонким пальцем вдоль украшения.

– В этой вещи чувствуется душа. Я сохраню её на память о вас, Перо.

– Ну, я рад, что понравилось, – Арсений уже шуршал на полу, раскладывая газеты. Как объяснила Тэн, все маски надо было обновить, покрасить, заново покрыть лаком – за годы лежания в завалах пыльных вещей сувениры изрядно потрепались.

Но сначала он решил растопить камин – за стенами опять завывал ледяной ветер, и здесь, в библиотеке, которую от неба отделяла только протекающая крыша, гудение сквозняка было особенно громким и тоскливым.

– Надо знать, что именно делаешь, – мягко заговорила Тэн, когда нынешний Перо, ругаясь себе под нос, пытался совладать с не желающими разгораться дровами. – История вещи – как жизнь человека.

– Я узнаю об этих масках?

Клочки бумаги, наконец, не просто съежились и почернели от пламени, а сумели поджечь полешки. Огонь, затрещав, из синего стал ярко-оранжевым, потянулся к своду каминного жерла, охватывая сухую кору, и Арсений выдохнул с облегчением.

– Да, я расскажу, что знаю сама.

Арсений вернулся к ней и газетам. Тэн уже взяла первую маску – ту самую, жёлтую, с узором из свитой кольцами двуглавой змеи на голове. Пришлось срочно припоминать, какая там по кругу созидания идёт второй.

Белая вроде

Он потянулся за маской. Часть украшений на голове отколота, краска изрядно облупилась, во впадины сложных переплетений резьбы забилась пыль. Вздохнув, он потянулся за кисточкой.

– Придётся сначала вымести пыль, иначе краска не ляжет на неё. У меня же вторая маска, всё правильно?

Тэн кивнула.

– Та, что у меня, – тонкая рука, удерживая кисточку, бережно выметала пыль из зазоров, – маска духа Центра, Хоу-ту. Каждый из этих пяти духов, чьи маски мы собрали – помощник одного из владык У-ди, повелителей сторон света. Центром правит Хуан-ди, а воплощение его духа – сверкающий единорог, Целинь. Он повелитель всех духов центра и драконов…

– Хуан-ди – это же мифический Жёлтый император? – уточнил Арсений, вычищая пыль из-за уха белого духа.

– Да, о нём известно больше всего. Он – владыка всей земли, у него четыре лица, обращённые по сторонам света. Хоу-ту же был одновременно мужчиной и женщиной, владыкой земли Китая и правителем столицы мрака в мире по ту сторону. Он носил три титула, был создателем земли, но при этом всего лишь помощником Жёлтого государя… Я вас запутала?

– Нет, – искренне заверил Арсений. – У меня было много родственников, и я привык к длинным рассказам о них. Поверьте, запутанней только родословная какого-нибудь аристократического королевского рода.

Тэн качнула головой. Не то неодобрительно, не то просто к сведению приняла.

– Его символы – жёлтый цвет и чжишоушэ, двуглавая змея, – продолжила негромко. – Жёлтая земля порождает белый металл… Маска духа, что у вас на коленях, помощник белого государя Бай-ди, Жу-шоу. Воплощением Бай-ди являлся белый тигр, Бай-ху. Он правитель мира мёртвых и лютый враг всякой нечисти. Символ его духа-помощника полумышь-полузаяц. Присмотритесь, на маске есть стилизованное изображение.

Арсений осмотрел голову сердито насупленного духа. Ну да, что-то похожее на мышиные уши и впрямь было.

– Давайте, помогу развести краску, – он осторожно перехватил руку Тэн, потянувшуюся к маслу. – Вместо касторки я притащил растворитель. Запах не самый лучший, зато краска быстро высохнет, и лакировать можно будет уже через сутки. А вы… – он зубами снял присохший колпачок с тюбика жёлтой краски, на секунду ощутив в носоглотке приторно-горький запах масла, – продолжайте.

– Жу-шоу – дух осени, увядания и металла, – Тэн некоторое время внимательно рассматривала маску, лежащую на его стороне. – Его имя переводится как «сбор созревших плодов». Согласно мифу, он жил на горе Юшань, поддерживающей западную сторону мира, любовался заходом солнца и отражением закатных лучей, получив за это прозвище Хун-гуан, Алый блеск… – тонкая рука окунула кисть в разведённую краску. Густые белые мазки закрывали облупившиеся неровности. – Красивое название, не правда ли? Жу-шоу почитали как бога заката и, в то же время, именно он ведал наказаниями на небе… Люди создают духов по своему образу и подобию, придавая им собственные черты, среди них нет абсолютного добра или зла.

– Ну, насколько знаю, чётким бинарным мышлением страдала только выхолощенная христианская мысль, – хмыкнул Арсений, аккуратно отшкуривая наждаком покрытые сетью трещин слои краски. – Восточная мифология кажется куда интереснее. А вы знаете, это бы нарисовать – величественный бог в белых одеждах, развеваемых ветром, на вершине горы, свободный и одинокий, смотрит, как алое закатное солнце падает во тьму…

Тэн мимолётно улыбнулась.

– Садится на ветви дерева Жо, – поправила мягко. – Солнце ночует в его тёмно-зелёных листьях.

– Буду знать, – Арсений тоже улыбнулся. – Так что у нас дальше? Белый металл порождает…

– Чёрную воду. Следующая маска – дух Севера, существо с половиной лица и тела, Сюань-мин, помощник чёрного Государя Хей-ди. Он изображался стоящим на черепахе, обвитой чёрной змеёй, в чёрных одеждах, золотой кольчуге и нефритовом поясе, с распущенными волосами, спадающими на плечи. В руке дух Севера держал меч, а позади за ним тенью следовал оруженосец, несущий чёрное знамя. Сюань-мин был сыном злого духа воды, олицетворявшего мрак и сражавшегося со светом, но позже стал помощником владыки севера, великим воином и героем. Точно так, как происходит с людьми, совершившими ошибку, но потом поднявшимися на вершину…

Голос её стал мягче, в нём зазвучала смутная тоска. Да и тени, мерцающие в комнате от света камина и свечей, придавали её обычно непроницаемому лицу тёплую задумчивую мягкость, а взгляду – пугающую и манящую глубину тёмной воды. Но это именно что тени, под прикрытием которых она ощущает себя в безопасности. Загаси камин, включи электрический свет – и всё исчезнет, растворится, оставит наедине с непроницаемым тёмным взглядом.

Арсений прикинул, как это можно было бы нарисовать. Эту самую двойственность, которая была в её богах и оставалась в ней самой. Фотография – впервые он осознал это до ужаса чётко – здесь бы не справилась. Разве что художественная, в обработке – свести два образа этой удивительной женщины на одном изображении. Но это, говоря строго, уже не совсем фотография.

Выдумщики китайцы. Боги, закаты… Зато какое широкое поле для иллюстраций… А я бы нарисовал тебя, вернувшийся тигр. Я тебя нарисую. Тёмную богиню в чёрных одеждах.

Он отложил маску и вытащил альбом.

– Всего на минуту. Пришёл набросок, – пояснил невнятно, принимаясь черкать на альбомной странице – высокий тёмный силуэт, чёрные одежды и волосы развеваются на яростном ветру, в руке богини – тяжёлый меч… А лицо вот её, сидящей напротив, обманчиво-мягкие черты, за которыми сталь, и взгляд как тёмная зимняя вода.