– Рассказывай, что там у вас произошло, – потребовал последователь спокойно.

Арсений, шумно вздохнув, кивнул, пытаясь подобрать слова.

– От Джека я ничего не добился, да и не особенно пытался, – Джим слегка прищурился. Он сидел, закинув ногу на ногу и сплетя пальцы на колене. – По нему заметно, что рассказывать о случившемся он мне не будет и под угрозой чайной диеты. А вот с тобой – другой разговор, из тебя, Арсень, я правду всё равно вытрясу.

Ну, приехали. Доплыли. Надо было самому

Явка с повинной

– Ладно. – Арсений, тяня время, с хрустом помял пальцы, потом кинул осторожный взгляд на Джима и стол за его спиной, оценивая, чем в него могли швырнуться при неблагоприятном исходе. Прилететь, судя по всему, могло многим – пробирки док пожалеет, а вот кусок сухого хлеба или лежащую рядом мокрую тряпку… – Ну, ты вроде как уже сидишь, так что хорошо. Короче, в ночь на рождество мы… – он вдохнул для храбрости поглубже и договорил раздельно, – трахнулись в ванной. Здесь, на первом этаже. Ну, то есть, началось-то всё в гостиной под ёлкой…

Док, в начале его фразы принявшийся барабанить пальцами по колену, сейчас замер. Прищурился. Явно пытается соображать.

– Этого я… не ожидал.

– Я сам не то чтобы ожидал. – Арсений, приготовившийся залегать за пуфик, слегка расслабился. – Но теперь из песни слов не выкинешь.

Джим молчал ещё несколько секунд. Потом вздохнул, потёр пальцами переносицу и снова уставился на Арсения.

– Я ничего не понимаю. Давай так – что ты сам об этом думаешь?

– Что думаю… в общей сложности четыре бутылки вина, мандарины, расшкваренные мозги и не вовремя подвернувшаяся тема для разговора. А дальше… сам понимаешь.

– Два идиота… – невнятно пробубнил док. И, уже громче: – сейчас, я надеюсь, всё налаживается?

– Вроде бы. По крайней мере, договорились забыть.

Джим первые несколько секунд внимательно сверлил его взглядом – настороженно, пристально. Потом слегка сполз на стуле, закрыл лицо ладонью. Арсений услышал его тихий смех.

– Ну дети, ну просто дети, – он качал головой и никак не мог остановиться. – Но ты – ладно, но как – Джек? Что ты делаешь с моим братом, чудовище?

– Я с ним – почти ничего, – заверил Арсений на всякий случай.

– О! – Джим резко перестал смеяться и посмотрел на Арсения с удивлением. – И как?

– Не самые безболезненные… сколько-то там минут моей жизни, – Арсений попытался принять невинный вид. Судя по ухмылке Джима, вышло плохо. – Но меня грела мысль, что хорошему человеку станет легче жить.

– Да, думаю, ему действительно стало, – задумчивый кивок. – Организм молодой, с девушками я его не видел. Хоть благодари тебя.

Голос иронии не выдавал, а вот взгляд…

– Твою благодарность, да мне б в ночь, когда я спал на стуле у твоей кровати… – Арсений, воспользовавшись моментом, принялся разыгрывать страдальца и делать вид, что на пуфике заваливается назад, к ёлке. – Холодно, неудобно, задница болит… воистину – добро не окупается…

– Тебе что-то мешало залезть в мою кровать? – док иронически изогнул бровь.

– Ты мешал, – ответил подпольщик со вздохом. Замер, выгнувшись назад и глядя в потолок. – Спал, а будить тебя не хотелось. Короче, – он резко выпрямился, уставившись на последователя, – сам я виноват. Джим, у тебя аскорбинки не будет? Очень охота.

– При себе – нет. Ещё бы я с собой не носил мелочь несрочного использования. – Док поднялся. – Если очень хочется – пойдём ко мне. Могу даже дать с запасом.

К девяти, когда более-менее рассвело, Арсений спустился в прихожую. Тэн уже ждала там – рассматривала красные искусственные цветы, стоящие на столике в чёрной вазе. На обычно бесстрастном лице читалась тень недовольства.

– Они пыльные, – заметил Арсений, останавливаясь на нижней ступеньке лестницы. – И на икебану совершенно точно не тянут. Могу принести сухие колосья – я на чердаке видел.

Тонкая рука коснулась лепестков, буро-серых от пыли.

– Их ничего не спасёт. – Тэн сказала это совершенно равнодушно, после чего развернулась к нему. – Я обещала, что мы будем искать вместе, Перо. Первую маску вы ведь уже отыскали?

Арсений пошарил в сумке и вытащил маску духа центра.

Тэн кивнула, протянув руки. Подпольщик переложил сувенир в её ладони. Она некоторое время рассматривала маску на месте духа центра я б застеснялся потом уложила её в свою сумку.

– Следуя кругу созидания, – женщина сделала несколько шагов к двери, коснувшись шипастой ручки, – нам нужно найти маску духа осени, металла и запада, Жу-шоу. Вероятно, это будет белая маска, с достаточно сложной конструкцией на голове. На востоке белый считается траурным цветом… Мы будем искать здесь, в прихожей.

Это такая ирония? – Арсений смотрел ей в спину. – Прихожая… вечный траур закрытой двери.

– Я так понимаю, право закрывать двери вы мне не уступите, – уточнил он на всякий случай.

Тэн взяла листок со списком предметов и обернулась.

– Если хотите – по очереди. Приступим?

Двадцать восьмого всё началось с найденной шныряющим в кинотеатре Заком записки. Подросток искал сачки-ловушки для игрушек, когда под диваном нашёл небольшой свёрнутый вчетверо листок бумаги. Внимательно осмотрел его, увидел, что адресат – Перо, и даже читать не стал, как было, в девять утра понёсся на третий этаж, в маленькою комнатку с покатой крышей. Занёсся, растолкал Арсения и сунул листок ему.

– Мастер, письмо тебе, – сообщил хмуро и замолчал, во все глаза разглядывая Перо. Арсений, потирая глаз кулаком, сел и встряхнул листок.

– «Привет… Я не знаю, кто ты, и не могу обратиться по имени, а тебе мое имя не нужно… Но у меня есть для тебя подарок. Он в детской, вместе со второй запиской. Тебе пригодится кое-что, чтобы прочитать ее. Ты все поймешь на месте»… Почерк не Кукловода, да и стиль… Что это?

– Не знаю. – Подросток заглянул в письмо через его руку. – Было в кинотеатре под диваном. Пойдёшь?

– А куда я денусь? – резонно заметил Арсений. – Ладно, марш вниз, предупреди Дженни, что я на завтрак не приду.

В детской в старом матрасе нашёлся зашитый складной нож со второй запиской. К этому времени Арсений уже изрядно исколол руки, а увязавшийся с ним Зак едва не угодил в мышеловку под кроватью. Когда они выходили из детской, их перехватила Дженни. Судя по блеску в глазах, настроена она была крайне решительно.

– Что у вас тут за таинственные записки? – поинтересовалась сразу же. – У меня есть полтора часа до готовки обеда, так что показывайте.

Арсений молча протянул ей записку и нож.

– «Поздравляю, – прочитала Дженни, слегка хмурясь, – я очень рад, если ты смог найти вторую записку. Этот нож однажды спас мне жизнь. Надеюсь, тебе он тоже послужит». – Она подняла взгляд на Перо. – Записка была тебе, говоришь? Но это…

– Не Кукловод, – кивнул Арсений, пытаясь унять скакавшего вокруг Закери – тот выпрашивал себе нож, потому что «у мастера уже один есть». Арсений мысленно плюнул и отдал пацану игрушку, тем более что лезвие у ножа было тупое, он сразу потрогал.

Дженни снова вчиталась в бисерный почерк.

– «Это только первая часть. Забавно, пишу, как он. Его испытания заражают — он так дает их, что кажется, что борешься уже не с ним, а… Прости, я устал переписывать набело, у меня не так много бумаги. Придется тебе продираться сквозь все это. Следующая часть в прихожей. Совсем недалеко от двери». – Она машинально сложила записку в четыре раза. – Он – Кукловод? Но кому понадобилось… Арсень, давай поищем. Мне кажется, это важно.

Они поискали. Сначала в прихожей, где обнаружился бинт. Потом записки отослали их в библиотеку, где после долгих поисков нашёлся бутылёк перекиси водорода. Автор записок прятал вещи хитро, так что многочисленные проходильщики, излазившие на сто рядов все комнаты, их не нашли и не потревожили.

– Что там? – спросила Дженни от камина, выпрямляясь.

– Перекись. Бутылка целая. И… – он встряхнул лист, – «Наше Перо просил чай, я рискнул попросить это. Только не лей ее на раны, рубец будет страшный, и заживать долго. Лучше обработай ту тряпку, которой будешь перевязывать». Да что у них там творилось? И что за…