Арсению пришлось совершить вылазку в свою же комнату. Джек и впрямь оккупировал его чердачный закуток – на полу валялись детали, корпусы старых радиоприборов, инструменты, стоял даже один ящик. Когда успел притащить?..

Сам крыс спал на его кровати. И вовсе не раскинувшись, а клубком, накрывшись широкой старой курткой. Удивительным образом Файрвуд-младший уместился там почти весь – наружу из-под куртки торчали только босые ступни и одна рука. Под боком у него свернулся калачиком Табурет.

Кот визитёра заметил – поднял голову и нехотя раскрыл ярко-жёлтые глаза.

– Тсс, не пали контору, – шепнул ему Арсений, присаживаясь у тумбочки. Улыбаться тянуло неимоверно.

Кот, щурясь, внимательно наблюдал за подпольщиком, пока тот рылся в тумбочке в поисках вещей, и тихонько тарахтел. Наверное, опознал своего.

Арсению хотелось петь. Останавливало только полное неумение и нежелание будить Джека раньше времени.

В ванной он проторчал с час – сначала просто яростно шоркал себя мочалкой, потом нашёл кем-то притащенную резиновую уточку. До «плена» её в этой ванной точно не было.

Арсений залёг в горячую воду с мыльной пеной и стал играть в игру, которой когда-то научил во время купания свою маленькую сестру, чтоб не боялась нырять – «крокодила»: погружался в воду, зажимая нос, по глаза, медленно «подкарауливал» из-за островков пены покачивающуюся на воде ярко-жёлтую утку, затем резко уходил под воду, тут же выныривал и хватал игрушку. Утка издавала яростный писк, подпольщик, смеясь над собой, шлёпал рукой по воде, разбрызгивая пену.

Потом пришлось стираться. За время пребывания у Кукловода его вещи пропитались запахами пота, краски и растворителя, поэтому стирка заняла даже больше времени, чем мытьё.

Когда он наконец-то вышел из ванны мытый, мокрый, в чистом и с тазиком стиранных вещей в обнимку, оказалось, что Дженни ждала его у двери. Обнимать кинулась тут же – Арсений едва успел тазик на пол поставить. Дженни стискивала его, то ли смеялась, то ли плакала, или всё сразу, и просила никогда больше не пропадать.

– Джен, да я ж мокрый. Замёрзнешь потом.

Она только помотала головой и снова уткнулась в его рубашку.

Арсений оставил попытки оторвать девушку от себя, просто поглаживал её по спине и улыбался.

А вот теперь я точно дома. Сто процентов.

Немного успокоившись, Дженни слегка отстранилась. На ресницах дрожали слёзы, но она улыбалась и почти сияла.

– Мы тебя и впрямь уже не ждали…

– А я вот возьми и вернись.

– Ох, чего же это я… – она поспешно вытерла глаза, тихонько шмыгнула носом. – Обниматься лезу, а ты же голодный… Пойдём скорей…

– Погоди, – Арсений, получив свободу, занялся развешиванием мокрых вещей – благо, верёвки были свободные. – Мне бы до завтрака надо переговорить с Джеком, и лучше без посторонних. Это минут пятнадцать, не больше.

– И точно! Ты же не знаешь ещё… – Дженни отобрала у него таз и занялась развешиванием сама, – Джек так переживал, больше всех переживал, переселился в твою комнату, почти ничего не ест, даже Нэн у меня выпросил. Я ему отдала, вместе с вазой, всё не одному сидеть. На нём лица все эти дни не было… Иди, конечно!

– Я быстро, – пообещал Арсений. – И ещё… если не сложно, собери тех, кто собирается послушать историю моих приключений. Не хочу пятьдесят раз рассказывать одно и то же…

Дженни только кивнула и замахала на него рукой, чтобы поторопился.

Арсений тихо опустился на край кровати. Почесал Табурета – кот, правда, к ласке отнёсся равнодушно, спрыгнул на пол и, важно виляя задом, скрылся за дверью, – потом потряс Джека за плечо.

– Подъём, гвардия, труба зовёт, – объявил бодро.

Если в предыдущих случаях между осознанием и объятиями была пауза, здесь всё произошло мгновенно: Арсений не успел опомниться, как понял, что его рёбра сейчас раздавят.

– Живой, падла!.. – заорал крыс прямо в его ухо, стискивая ещё сильней. – Так и знал, я знал! А мокрый-то какого?..

– Так мылся…

– Это ты бы ещё завтракать пошёл, придурок! – взревели по новой.

– Э-э… Я щас только пережил пятнадцатиминутные обнимания от Дженни…

И спал всю ночь в обнимку с твоим братом.

Но этого он вслух говорить не стал, разумеется.

Джек выпустил его, улыбаясь слегка безумно.

– Нет, я знал, Перо, – заговорил, мотая головой. – Кто угодно, но ты бы не сдох.

– Благодарю за такую веру в мои возможности, – Арсений, ухмыляясь, слегка пихнул его. – Рассказывай давай.

Джек сказал подождать, быстро переполз на другую сторону кровати и вытащил небольшую картонную коробку. В ней на подстилке из старой майки спала откормленная и довольная жизнью Нэн.

– Остальные крысы теперь собственность Подполья, – пробормотал Джек сквозь зубы. – Пришлось выпросить у Дженни Нэн… А Табурет её не трогает. Я даже удивился… Давай, девочка, хватит спать. Поработать надо.

Арсений смотрел, как он нацепляет на крысу глушилку и пускает животное на пол.

– Что значит – собственность?

– Меня вытурили. – Джек вернулся на место. – Когда ты исчез, Билл решил, что можно отдать твою комнату на распотрошение. Ну вот я и обосновался тут – по-тихому собирал паззл чердака, и… работал, короче. Работал, старался поддерживать деятельность фракции… И всё впустую. Я просто верил, что ты вернёшься, а другим это не нравилось. А три дня назад Билл на собрании потребовал объяснить, почему я действую не в интересах фракции, а в своих собственных. И вроде – какой после этого из меня лидер. Ну… – крыс хлопнул ладонью по коленке, – я ему и сказал всё, что о нём думаю. Слово за слово, старый маразматик заявил, что я предатель и Подпольем больше руководить не могу. Сам понимаешь, началось светопреставление. Я плюнул этой свинье в морду и ушёл, не стал слушать, что там кто будет орать. Так что теперь я не при делах, и… больше не лидер.

Он усмехнулся, встретив взгляд Арсения.

– Так что, если хочешь работать с Биллом…

– Разбежался и потерял ботинки. Ты б меня ещё к Алисе заслал.

– Будешь выпендриваться – зашлю, – крыс хмыкнул. – Да, кстати… я свистнул у Джима железную дорогу. Помнишь, мы всё никак не могли корпус найти? Так вот вагончики эти… ну, пока неважно, дойдём до сборки – поймёшь. Загвоздка в другом: последний клок схемы, по идее, в тайнике чердака, а в библиотечном тайнике двадцать четвёртого паззла не было.

– То есть как это – не было?

– А вот так. Ключ был, марионетка, новая пачка мемуаров нашего психанутого страдальца – это я Джиму отдал сразу, даже читать не стал… Паззла не было. Я потом ещё всё возле камина излазил. Опять же, всегда остаётся вариант, что спёрли, но так обычно ж паззлы к ключам примотаны скотчем были. Так что у нас нарисовалась серьёзная проблема.

– Ну да, да, – Арсений отмахнулся. – Кроме того, что ты теперь враг народа, а я твой опальный зам, вернувшийся из ада…

– Да, кстати, насчёт ада, – Джек встрепенулся. – Что там было-то?

– Кукловод, – Арсений не стал задумываться. – И на этот раз я его не просто видел – кажется, в мозгах изображение отпечаталось. Нарисовать могу.

– Ну, хоть какая-то польза от твоих…

Он не договорил. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Дженни.

– Как хотите, но спускайтесь, – заявила она решительно. – Арсень, там люди сейчас друг другу на голову полезут, честное слово. Я только своим сказала, что ты здесь, но собрались почему-то вообще все…

– Идём, Джен, – Арсений, вздохнув, поднялся с кровати. – Поработаю публичным оратором.

Сколько у них глаз…

Арсений, конечно, ожидал чего-то подобного, но всё равно несколько оторопел.

Очень много людей, все, почти четыре десятка обитателей, скучковались около стола и смотрели на него с нетерпеливым ожиданием. Даже Алиса была – стояла чуть в стороне, алым пятном на фоне общей серости. Тоже выжидательно смотрела. Билл занял стратегически важную позицию у холодильника – и видно всё, и никто особо не мешает... и свои же подпольщики не могут залезть внутрь и стащить что-нибудь без ведома Дженни. Сидел он на притащенном из подвала табурете собственноручного производства, руки на груди сложил и глаза прикрытые. Ждёт.