На то и расчет. Любопытство, тоска по чёткому курсу и целенаправленной работе.

– Энди, как думаешь? – Джим без особенной надежды получить ответ обратился к математику.

– Вы, молодой человек, представляетесь мне куда более благоразумным, нежели эта юная леди, – неожиданно прогнусавил Энди, не поднимая головы. – Я в любом случае предпочту работать с вами.

– С…спасибо…

Покрытая седым пушком голова качнулась, принимая благодарность.

Ну если даже Энди обратил внимание…

Что Тэн в комнате, Арсений понял ещё не заходя – около детской едва уловимо пахло чаем. Тем самым, зелёным, с мокрым древесным запахом. Он легонько толкнул дверь. В комнате серость сумерек ненастного вечера разбавляли несколько свечей – их ореолы слабо вздрагивали на сквозняке. Тэн сидела в кресле вполоборота, склонившись над лежащей на столике книгой; рядом стоял поднос с крохотным глиняным чайничком и несколькими, поставленными друг на друга, чашками, тут же лежали шесть тёмно-алых лент.

– Как удачно, что я вас сразу нашёл, – выдохнул Арсений. Он сразу протянул ей найденные книги – «И-цзин» в вытертой и сильно поблекшей красной обложке и «Поиски духов» – эту относительно новым изданием. Первая – плод их с Джеком метаний в библиотеке большую часть вечера. На обложке Книги Перемен остался след крови. Арсений, заметив его только сейчас, попытался незаметно стереть кровь краем разлохматившегося бинта, но не успел, Тэн мягко вытянула книги из его рук. Пятно она тоже, кажется, заметила.

Ну вот, теперь скажет, что я книжки порчу. Культурный вандализм.

– Я пройду испытание, а вы присядьте, – попросила мягко, откладывая книги на столик и поднимаясь с кресла.

– Да я сам пройду, если нужно.

– Считайте, что вы мой гость, Перо. Гостей не просят помогать с закрытием двери.

Возражать было как-то не с руки. Арсений пожал плечами, плюхнулся в кресло, потеснив плюшевого медведя, и стал смотреть за японкой. Как всегда, когда он наблюдал за Тэн, время словно исчезало, растворяясь в её быстрых плавных движениях и лёгком аромате не то трав, не то пряностей. Она проходила испытание словно на одном дыхании, будто от закрытия двери и до того, как таймер потухнет, и нужен был всего-то только один вдох.

Орех, карманные часы, деревянная моделька машинки… Тэн не тратила время, стаскивая предметы на стол, как это делали традиционно другие проходильщики – она касалась их, слегка сдвигая с места, и оставляла, переходя к следующему.

Надо взять на заметку

Кукловод говорил датчики реагируют на смещение предмета

Он слегка вздрогнул – Тэн потянулась ему за спину за плюшевым медведем; на секунду пряный запах трав стал ближе, Арсений невольно подумал, какие мягкие на ощупь её тяжёлые чёрные волосы, хотелось, чтобы из причёски, заколотой шпильками, вырвалась хоть одна прядь и коснулась щеки, – но японка вытащила из-за него игрушку и отошла на шаг.

Когда механизм блокировки щёлкнул, она вернулась к своему креслу.

– Кажется, вы угадали моё намерение поговорить, – голос слегка сдал, стал хрипловатым. Арсений перевёл взгляд на крайнюю свечу – фитиль загнулся, вплавившись в парафин согнутой петлёй, ближе к краю; неровное пламя, облюбовав эту петлю, медленно плавило парафиновую стенку. Подпольщик поддел фитиль слегка отросшим ногтем, выпрямляя. Пламя выровнялось. На пальце запечатлелся обжигающий след расплавленного парафина.

Тэн, всё это время пристально наблюдавшая за его руками, взяла из стопочки чашек одну, наполнила её из стоящего на подносе чайничка и протянула ему.

– Прошу, Перо. Той самый чай, к которому вам так хотелось прикоснуться.

Помнит, как я чуть не залапал заварку во время церемонии?

Стало смешно. Арсений поднял голову, невольно ожидая её улыбки, но нет: всё тот же фарфор.

Чашка была тёплой. Израненным ладоням это не понравилось, но плевать он хотел на ладони, если можно было просто тянуть ароматный чай и смотреть на Тэн.

Она налила чаю и себе, после чего обратилась к подпольщику:

– Я вас слушаю.

– Я… насчёт того, что вы говорили о доме. О смертях. – Арсений слегка качнул чашку. Блики света искрами заметались в потревоженном чае. – Может быть, вы сталкивались с тенью в прихожей…

Женщина молча кивнула.

– Так вот, – теперь появился предлог встретиться с ней взглядом, обоснованный, а не это внутреннее хочу-рисовать-линии-изгибы-талия-шея-волосы-запястья-потому-пялюсь, – я уже не думаю, что это голограмма Кукловода. Раньше думал… Пока эта тень не стала меня преследовать, со вчерашнего дня. В коридорах, в собственной комнате, даже… везде, в общем. Один раз я через неё прошёл и лучше бы сунулся раздетым под этот дождик, – он указал на заколоченное окно, за которым ярилась ливнем истинно английская декабрьская погода. – Я не знаю, что призраку – если это призрак – от меня надо. Я материалист… – под её тёмным взглядом он слегка нахмурился, вспомнив Энди и его «лекцию» о душах, – был им… кажется. И я прошу вас о помощи, Тэн.

Арсений осторожно отхлебнул пахнущий майским дождём чай. Правая ладонь заныла ещё сильней, пришлось перехватить чашку только левой. А ещё слегка кружилась голова.

Гемостимулин вроде ещё был

– Я поняла, о чём вы, – проговорила Тэн медленно, переводя взгляд на свечу. – Может быть, эта тень связана с прошлым дома. Пока ничего нельзя сказать точно.

– Не знаю… – подпольщик мотнул головой. Сумрачная комната с ореолами свечей слегка смазывалась, тянуло в сон. Он отставил опустевшую чашку на поднос. – Есть же способы. Гадание на блюдце, вызов духов, спиритические сеансы… я в этом ничего не понимаю, но как-то же люди с духами связываются?

– В книгах, – Тэн положила руку на обложку той самой книги с пятном крови, – которые вы приносили раньше, говорится о гармонизации пространства. Если мы хотим связаться со здешними духами, сначала нужно будет обезопасить себя и других обитателей.

– Амулеты… – протянул Арсений, откидываясь на спинку кресла. Не до приличий. Он только сейчас понял, как сильно устал. Ноющие руки хотелось уложить ладонями вверх, чтобы не тревожить проколы, но тогда она бы увидела разорванные окровавленные бинты. А вот это уже точно неприлично, вроде как не оторвать ценник от подарка.

Поэтому он устроил руки на коленях, скрючив почти потерявшие чувствительность пальцы.

– Кажется, придётся и мне взять эти книжки, почитать, что к чему. Иначе я вам не помощник.

Тэн плавно поднялась с кресла, взяв со стола две алых ленты. Арсений наблюдал за ней боковым зрением. К его удивлению, женщина присела у его кресла и мягко обхватила запястье правой руки. Второй раз она касалась его рук – первый был на церемонии, после рассказа притчи, – и второй раз внутри, у сердца, что-то вздрагивало, словно от слабого прикосновения пальца к тонкой, натянутой струне. Но Тэн уже выпустила его руку и выдвинула ящичек в столике, вытащив оттуда ножницы, кусочек белой ткани и бутылёк с антисептиком.

– Да я лучше к Джиму схожу, – спохватился Арсений, выпрямляясь в кресле. Тэн только покачала головой, почти насильно переворачивая его кисть ладонью вверх и разгибая застывшие пальцы.

Она обрабатывала повреждения умело, но без профессиональной техничности, как док. Убрала старые бинты, осторожно оттёрла запёкшуюся кровь, промокнула платком принявшуюся снова сочиться из проколов и перевязала его ладони алыми лентами.

– Шёлк быстрей останавливает кровь, – завершив процедуру, Накамура как ни в чём не бывало вернулась в своё кресло. – Эти ленты легко стирать… и на них не видно крови. А бинты лучше беречь, всегда.

– Спасибо, – Арсений осмотрел свои руки. Как всегда в разговорах с этой восточной дивой, он чётко понял, когда лимит пребывания с ней в одной комнате был исчерпан, потому поднялся, подхватив с пола свою сумку. – За чай и перевязку.

– Мне потребуется время, чтобы просмотреть новые книги. Я сама найду вас, – сказала Тэн, когда подпольщик был уже у двери. Он обернулся.

– Надеюсь, до того времени туман меня с ума не сведёт.