Мой шлем снесло ударной волной, и у уха искрили несколько проводков. Наушник в ухе то и дело пытался зареветь сиреной, но видимо где-то был сбой. Правая лапа, зажавшая пулемёт, больше мне не подчинялась и я её не чувствовал. Как только я попытался пошевелить ею, то понял что к телу её уже больше ничто не прикрепляет.

Внезапно раздались тяжёлые буханья стальных подошв наших бойцов – кто-то в силовой броне подбежал ко мне, попытался схватить под руки, но тут же всё моё тело пронзила неимоверная боль – ничего больнее я в жизни не чувствовал. Рука с пулемётом так и осталась лежать на земле, точно в том месте, где я упал.

Сквозь рёв войны я услышал громогласный рык одного из наших:

-МЕДИК!!!

Вот он, момент истины. Я не знал сколько меня несли – боль не давала мне просто подумать, всё моё существо, потеряв часть своего организма, не могло этого принять. Зелёное пятно – дочка Шанди, она поможет. Кто-то из киборгов разорвал мою броню чуть ли не на куски голыми руками. Грубый укол, прямо в сердце, чистый адреналин. Потом – точнее, в рану. Бинты, много бинтов. Меня приподняли на дрожащих лапах, но я тут же рухнул и ударился затылком об каменный выступ, на который меня кинули.

Рядом взорвался наш вертолёт. Сначала грохнул боезапас, а через секунду детонировало разнесённое взрывом топливо.

Шанни истошно закричала, но всё равно продолжила свою работу. Я с трудом смог разлепить глаза, увидел её зелёную мордашку – такую же милую, как у её матери. Сейчас в ней торчал осколок какой-то арматурины, чудом не задев её глаз.

-Маршал! – закричал кто-то мне.

Я сделал попытку подняться, но ничего не вышло. Первый раз, второй – мне помогали, но я оттолкнул бойца оставшейся рукой, смог сесть сам.

-Отступаем… – прохрипел я, держась за горло. Говорить тоже было невыносимо больно.

-Нельзя! – крикнул мне кто-то, дёрнув меня за плечи. Я поднял голову, сфокусировал свой взгляд на вытянутой коричневой морде своего друга. Броня на его теле была разорвана, как будто бы была сделана из фольги, где-то была пробита даже его внутренняя защита, но старый киборг держался.

-А, Добб, – продолжал хрипеть я, – Что, даже так бывало и хуже?

Я слабо усмехнулся, припоминая его жизненный девиз. Внезапно для всех собравшихся, доберман позволил себе улыбку, смотря точно мне в глаза, честно ответил.

-Да, дружище. Бывало и хуже.

-Что в этом мире сможет тебя остановить? – я зажал ладонью обрубок лапы, болтавшийся на моём плече, – Что, Добб? Этот робот…

-Мы ещё живы! Зиры уже на подходе! Мы должны перегруппироваться! Ещё раз, друг!

-Зверь… я не знал что у него есть такое…

-Ты всё это знал, и ещё тогда говорил что у нас есть шансы! Давай! Даже Кронос говорил что шансов – пятьдесят на пятьдесят! Я выходил на грёбанные миссии, когда шансы были один к миллиону! Давай!

Он ещё раз тряхнул меня за плечи. Боль в оторванной руке вернулась, но поспешила прекратиться – костюм кольнул мне такой заряд обезболивающего, что любого на моём месте унесло бы в стратосферу.

-Всем войскам… – начал я, подтягивая оторванную часть воротника к своей пасти, – Это маршал новой армии России… Как слышно?

Добб прислушался к своему, вроде целому наушнику и показал мне оттопыренный большой палец.

-Перегруппируемся, – приказал я с новыми силами, – Ждём подхода зиров и оказываем им всё возможное содействие…

-Не завалим этого робота сейчас – не завалим никогда! – поддержал меня в общем эфире знакомый голос. Я узнал Молотова.

-Отходим на Тверскую улицу, – приказал я, – там…

Внезапно грохнуло ещё раз, да с такой силой, что меня вытолкнуло с камня, на котором я лежал, и бросило за него. Добб не успел укрыться – его отнесло за несколько метров и швырнуло об стену. Киборг закричал от боли – несколько острых концов, оставшихся в арматуре, впились ему в спину.

-Армада! Отходите! – рявкнул я в микрофон, как только смог говорить, – Быстро!

-Похоже отходить уже некому, товарищ маршал, – рапортовал Координатор.

-А кто тогда валится с неба!? – рявкнул я.

-Наши танки…

Опираясь на целую руку, я кое-как поднялся над камнем и увидел самую ужасную картину в своей жизни. ПШРК, используя башню танка как дубинку, ходил по окровавленной площади, добивая редкое, единичное сопротивление. В него летели ракеты и били крупные пули, но роботу всё было нипочём. Позади него несколько ракетных танков вяло стреляли по остаткам нашей бронетехники.

-Добб, – просипел я, направляясь к псу, – Добб!

Киборг не отвечал. Но я упрямо шёл к нему, зная две вещи – его не может вырубить, а при смерти я услышу долгий сигнал. Подойдя я кое-как повернул его тушу на спину. Глаза пса были открыты, но не шевелились.

-Ме…

Стальная чушка оторванной пушки пролетела совсем рядом и врезалась в стену над нашими головами, обдав нас бетонной крошкой. Вокруг уже никого не было…

Собравшись с силами, я схватил своего друга за шиворот целой рукой и попытался приподнять. Киборг и так был не лёгким, а броня ещё тяжелее. Но, издав протяжный крик, я всё-таки оторвал его торс от земли, и по сантиметру, по чуть-чуть начал тащить его из под огня.

Кто-то прибежал мне на помощь. Чак, этот старый бандит… Ему повезло – броня сохранила его в целости и сохранности, но на нём остались лишь её небольшие ошмётки, но даже его помощь была чертовски полезна. Ещё один боец, мне незнакомый, в обычном городском камуфляже, помог прикрывая нас огнём из своего автомата по любым пешим единицам.

Ноги уже начали отказывать, а боец упал от точного снайперского выстрела. Почему не убили меня? Издеваются, играют с нами?

И вдруг одна лишь мысль стукнула мне в голову, заставив позабыть о все боли.

-Зря вы меня не убиваете, уроды…

Думают, что они выиграли? Думают, что уже ничего не получат в ответ!?

Ответом мне был самый страшный звук в моей жизни. Не взрыв, не стрельба, не лязг металла. Этот звук издавали самые страшные звери на земле – Зиры. Боевой клич разнёсся по всему городу подобно сирене, а я увидел чёткий приземистый силуэт этой твари на высокой крыше слева от меня.

-Добро пожаловать в ад, черти! – закричал я им, на пределе своих возможностей, – ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!!!

Крик одного слился с другим, потом с ещё одним, а потом и со всей их ротой. Зиры преодолели свой маршрут вообще без потерь и были более чем готовы умереть. Аккуратно опустив своего лучшего друга за горячий от крови асфальт, я повернулся к роботу и показал пальцем на него.

-УНИЧТОЖИТЬ ЕГО!

От их крика у любого, даже того кто никогда с ними не встречался, стыла кровь в жилах. Зиры сорвались с крыш и с земли в полёт, прямой наводкой на достойного противника, не зная страха.

Я же взял в целую лапу детонатор. Я знал, что они долго не протянут.

-Добб? – ещё раз попросил я его, – Давай дружище, ты же ещё жив…

Но он не ответил мне. До Тверской было слишком далеко, но я не мог дотащить его. Завороженно встав посреди дороги смерти, я видел как сотня пошла против одного.

И один имел все шансы победить их всех. Луч ярко-жёлтой плазмы как горячий нож рубил всё на своём пути, оставляя за собой чёткий гладкий разрез. Робот лишь махнул своей механической конечностью – и здание рядом со мной обвалилось, разрезанное наискосок. Нажатие кнопки – и шесть самонаводящихся ракет нашли свои цели.

До цели из сотни Зиров долетела лишь половина. Но те, что всё-таки сделали это, не дали грёбанному ящеру скучать.

Самый первый из них, налетев на робота, сразу же попытался прорваться к самому телу ящера, но президент сразу же захлопнул нагрудную броню, буквально размазывая зира. Двое вцепились ему в руку, но сгорели в лучше плазменного племени, остальные, окружив его со всех сторон, дружно решали что делать. Вдохновение пришло ко мне.

-Выведите из строя его пушки, – произнёс я в рацию на общих частотах без всяких шифров, – С пулемётами он не так уж и страшен…

-Это ты, маршал? – раздался в эфире незнакомый голос, – Откуда ты откопал этих тварей!?