-Дата открытия этого без сомнения удивительного вещества – две тысячи триста девяносто восьмой год. Базу начали строить на пятом этапе последней войны – как раз, когда напалм пустили в ход, а вся Сибирь превратилась в великую стеклянную пустыню. Это было в две тысячи четыреста восемьдесят пятом году – спустя восемьдесят лет военного положения. Закончили алмазный пик за десять лет до Исхода – две тысячи пятьсот десятый год. За десять лет на ней создали Нечто, остановившее войну. Ну или… придавшее ей новый виток.

-Какие догадки по тому что это может быть?

-Их много. Начну с одной из самых распространенных – чёрный лазер или лазер чёрного солнца, как его окрестили в сети. Раз в десять лет появится размытая фотография какого-нибудь прототипа, который якобы и является чёрным лазером, но дальше этого никуда не заходило. Об этом оружии известно только одно – для выстрела требуется примерно полгода перезарядки… при помощи среднего такого ядерного реактора. Больше ничего об этой удивительной штуке я не знаю. Другая версия, не менее распространённая: какое-то подобие биологического оружия. Мы все знаем, что четвёртый этап последней войны провалился из-за совершенных средств защиты от такого оружия.

-Если это так, то нам не стоит открывать базу, – подал голос Молотов, – Вполне возможно, что при наличии там бактериологического, биологического или химического оружия, база давно заражена.

-Запустим диагностику и послушаем, – ответил Добб, – У базы с пульта запускается самодиагностика.

-Откуда ты знаешь? – я толкнул киборга в бок.

-Знаю, не спрашивай, – отговорился он.

-В таком случае мы должны будем добраться до этого пульта и сначала выполнить диагностику базы, лишь потом соваться внутрь. Теперь как мы поедем…

Внезапно дверь в зал распахнулись и маленькой зелёной молнией к нам подбежала Шанни, прошептав мне на ухо:

-Терминатор заговорил!

-Господа, я вынужден вас покинуть, – сразу же сказал я совету, вставая со своего места.

-Я тоже, – вставил Добб.

-Я здесь уже не особо нужен, – заявил Молотов, – Рядом с бойцом…

-Идите, – отрезал наш Генерал, – Хотя я не против бы и…

-Закончили, – объявила Шанди, – Думаю как туда добраться мы все и так знаем.

-Пойдёмте! – позвала нас дочка главнокомандующей, тяня меня за руку, – Он вас звал! По имени! И ещё свою жену!

Я быстро собрался и пустился бегом за шустрой Шанни. Змейка повела нас всех через какую-то секретную тропу, на ходу разгоняя охранников и зазевавшихся зверей, имевших несчастье оказаться на её пути. До лазарета мы добрались за считанные секунды, но когда вся наша орава ворвалась в палату Терминатора, все затихли сразу. Даже Ларсен, который побежал за всеми просто по инерции, и тот проявил уважение к тяжело раненому бойцу.

Песец лежал на койке с уже открытыми глазами, и еле-еле шевелил пастью. Я тут же подошёл к нему, садясь на колени рядом с его кроватью, поднося ухо ближе.

-За дверями вагона последнего…

Небеса провожали пропащего…

Целовали косой дождя летнего…

Прижимая к груди уходящее…

Он говорил очень медленно и тихо, с большими перерывами. Я вслушивался в каждое слово, но не понимал смысла.

-Что он говорит? – спросил меня Шакал, тихо подходя ближе.

-Расковала меня ночь бессонная…

Вынул я перспективу из скважины…

Закопал у вокзала всё чёрное…

Помолясь за здоровие вражины…

Я поднял голову, тихо оповестив всех присутствующих.

-Он поёт…

Внезапно песец стал петь намного громче, так что услышали все присутствующие:

-Я намазал на хлеб расстояние!

Захлебнулся мечтой родниковою…

На дорогу надел струны новые,

Да пустил под откос состояния…

Все в палате замолчали, слушая эту странную и удивительную песню умирающего бойца. Он подождал минуту, собираясь с силами, а потом пропел ещё один куплет, последний:

-Не пропал ещё голос, на месте глаза!

Наблюдаю, как в море играет гроза…

Не свернул я с дороги, один на пути,

В небе крылья да ноги, что делать…

И на последнее слово в песне его не хватило. Но я аккуратно и тихо дополнил:

-Идти.

====== 40. Всем достался этот дар! ======

-А не много ли нас едет? – задал резонный вопрос мой генерал, наблюдая вместе со мной за погрузкой боеприпасов в наш грузовик, – Я уже думаю попросить Дино сделать четвёртый прицеп. Это было бы здорово.

-Меня больше волнует кто поедет в кабине. Начальство же передерётся за пару драгоценных мест, а там ещё должен быть кто-то из киборгов и Дино, – ответил я, – Не говоря уж о том, что мы не знаем кто будет нашим водителем.

-Фесс? – спросил шакал. Я повернулся к нему, увидев, что на самом деле он обращался не ко мне, а к рации.

-Слушаю, товарищ генерал.

-Поведешь нас до базы?

-Конечно, генерал, я уже готова.

-Отлично, этот вопрос мы решили, – шакал выключил рацию и опёрся на перила.

Последней ночью перед отбытием на базу никто в городе забытых не спал. Два прожектора развернули вовнутрь базы, и теперь на центральной площадке, где стоял наш транспорт, было светло будто днём. Это значительно облегчало нашу подготовку.

Всего нас ехало немного больше, чем было изначально – больше сотни бойцов с боезапасом и провизией. Из них полтинник – наши, родные, около тридцати лучших забытых, два десятка новобранцев под командованием Ларсена и десяток тяжело вооружённых киборгов из Красной бригады. Для того чтобы всем поместить в фуры нашего грузовика, пришлось пересобрать его заново. Теперь все боеприпасы находились не в первом, а в последнем прицепе, первые два были равномерны заняты бойцами и небольшим запасом сухого пайка. Для такой операции Забытые расконсервировали старые довоенные запасы настоящих ИРПБ – Индивидуальный Рацион Питания Боевой. В небольшой зелёной коробочке были герметично запечатаны настоящие консервы вроде тушёнки, каких-то каш, макарон с сыром, куча сублимированных продуктов и даже небольшой запас питьевой воды. Всё это комплектовалось спичками и маленьким таганком, на котором за считанные минуты можно было разогреть консервы. Молотов, как опытный боец, сразу предупредил всех – на операциях таганок не использовать, потому что запах от него можно учуять за километр. Таких пайков мы нашли почти пять сотен штук, а значит это пять дней на автономном существовании. Конечно, помимо них взяли и запас обычной еды, если будет возможность развернуть полевую кухню или что-то в этом роде.

Пока несколько наших сержантов распределяли пайки солдатам, киборги из красной бригады занимались погрузкой патронов – по-настоящему тяжёлой и утомительной работой. Бесчисленное количество ящиков разных цветов, гигантские количества патронов и единиц оружия, некоторые из которых сразу же расходились по лапам зверей, у которых вооружение оставляло желать лучшего. В последней партии шли просто гигантские ящики с пулемётными лентами – не один Терминатор был вооружён миниганом, среди красной бригады было ещё два скорострельных пулемёта, только масштабом они были поменьше чем русский авиационный шестиствольник, который откопал себе песец. Его пулемёт аккуратно положили у борта фуры в последнюю очередь, и посмотрели на нас.

-Стройся! – приказал шакал со своего высокого места, и все бойцы быстро встали в одну линию перед вытянувшимся грузовиком. Унисона в их строю не получилось – в основном из-за наших бойцов и остальных. Единую форму и единое вооружение имели только забытые.

-Равнясь! – приказал шакал и сразу же дополнил, – Смирно!

Все звери, даже бойцы Ларсена вытянулись по струнке. Оставалась последняя формальность и можно было загружаться по вагонам и ехать.

-Я спрошу в последний раз всех вас, бойцы, – сказал генерал, – Это ваш последний шанс отказаться от поездки в Алмазный пик. После того как вы погрузитесь в транспорт – пути назад не будет. Вы будете обязаны соблюдать все приказы старших по званию. Все кто откажется от выполнения приказа будут объявлены дезертирами. Сейчас за выход их строя вас никто винить не будет.