-Пишите протокол – в всё расскажу! -Ну, вот и отлично, – сказал Федор Федорович, хотя сам не очень-то доверял Вилкину, и Константин это знал. -Итак, к моей сестре Новиковой Светлане пришёл её брат Новиков Александр и взял в заложники её и меня! – заскрежетал Вилкин, в упор глядя на следователя. Он ещё много чего проскрежетал, и Сенцов понял только то, что он во всех бедах обвиняет Александра. Никакого “мусорного киллера” в его показаниях не было вообще, а когда Федор Федорович спросил про Воробьева – Вилкин, не смутившись ни на секунду, выдал: -Воробьёв пришёл к Светлане, потому что её братья дезертировали, а он хотел узнать, прячутся они у неё или нет! Новиков понял, что пахнет жареным и уговорил Воробьева по башке! -Понятно, что вы скажете про второго брата Светланы – Василия? – осведомился Федор Федорович, всё больше мрачнея: Вилкин врёт. -Я считаю, что Александр убил его и спрятал тело! – выплюнул Вилкин. – А больше я не знаю, куда он мог деться! -А этого гражданина вы знаете? – Фёдор Федорович показал Георгию фоторобот “мусорного киллера”, а Сенцов внимательно следил за Вилкиным, ожидая, что он выдаст на этот раз? -Нет! – выдал Вилкин, снова ничуть не смутившись. – Впервые вижу! А кто это? -Значит, не знаете, и с вами его не было? – уточнил Федор Федорович, будто говоря: вы, гражданин, врёте, и мы это знаем! -Нет! – Вилкин оставался невозмутимым, словно каменный танк – ничем не прошибёшь. – Александр запер нас со Светланой в погребе и угрожал убить, если мы пикнем, но я не стану молчать! -Хорошо, гражданин Вилкин, подпишите протокол! – Федор Федорович решил выдворить Георгия – пока что. А Вилкин остался доволен – бодренько расписался там, где показал ему стажёр, и выпорхнул в коридор, топоча там и бубня кому-то что-то. Наверное, Светлане, которая, скорее всего, ждала его там, на стульях. -Ну и ну! – фыркнул Федор Федорович, перечитывая протоколы, которые принёс ему стажёр. – Вилкин проклятый врёт и не краснеет! -Врёт! – подтвердил Сенцов, который решил включиться в работу, чтобы не сойти с ума от чувства вины перед Катей. – Я сам видел этого типа – и не один раз! -Я тоже видел! – подтвердил стажёр. – Я даже думаю, что Вилкин тоже виноват! -Я узнаю про Воробьева, и если он выжил – вызову его сюда! – постановил Федор Федорович, и тут все услышали, что возле двери кто-то скребётся. Не Крольчихин – Крольчихин бы ворвался с шумом и треском... -П-подождите... – промямлил около двери слабенький голосок, и Фёдор Федорович невольно обернулся на него. Болезная Светлана Новикова до сих пор не убралась восвояси: она обнимала дверь бледными руками и жалобно смотрела на Фёдора Федоровича, словно желала что-то сказать. -Вы что-то хотели? – осведомился Фёдор Федорович, желая поскорее отделаться от плаксы и заняться преступником – Александром. -Д-да... – выдавила Светлана и медленно подтянулась к столу Фёдора Федоровича, уселась на свободный стул боком, обхватив руками его потёртую спинку. – Я соврала вам... – пролепетала она с виноватым видом и опустила глаза в пол. -А? – уточнил Фёдор Федорович, придвинувшись к столу вместе с креслом. -Вы показывали мне фоторобот... – продолжала Светлана, стараясь не смотреть ни на Крольчихина, ни на Сенцова. -Этот? – тут же оживился Сенцов и придвинул к Новиковой безымянный фоторобот исчезнувшего бандита. -Да, – кивнула Светлана. – Я знаю этого человека. Это он взял нас всех в заложники... – почти что зарыдала она, не желая выпускать спинку стула. – Он ограбил участкового, взорвал мою квартиру... Он всё время грозил нам оружием... -Кто он? – надвигался на неё Фёдор Федорович, желая добиться вменяемого ответа, однако, напуганная до полусмерти Светлана так и не смогла выдавить ничего, кроме причитаний. -Я сначала думала, он – бомж, а он – бандит... Он заставил Сашу привести его ко мне в квартиру... -А почему вы сразу о нём не сказали? – осведомился Фёдор Федорович и взял бланк протокола, чтобы заполнить его новыми показаниями. -Георгий... – прошептала Светлана, словно бы прячась за спинкой стула, как нашкодивший ребёнок. – Это он сказал мне не говорить про него... -Трус ваш Георгий! – перебил Сенцов, ёрзая на своём стуле, будто на гвоздях. -Тихо, Сенцов! – осадил Константина Фёдор Федорович и тут же впился в Светлану колючим взглядом следователя. -Почему Георгий заставил вас свалить вину на брата? – напёр он на дрожащую Новикову, а та чуть язык не проглотила от страха. Сказать про Теплицкого Светлана не могла: боялась, что если о его делишках узнает милиция – длинные руки олигарха дотянутся до всех её родных и до её самой даже в Зимбабве или в Занзибаре. -Он запугал нас... – едва слышно пролепетала Светлана, глядя на затоптанный пол. – Всё время стрелял и угрожал убить всех... Он сказал, что если мы скажем про него милиции – он убьёт наших родных... -Александр вам не рассказывал про него? – уточнил Федор Федорович, пытаясь вытянуть из этой плаксы хоть что-то кроме причитаний. Хорошо, она узнала “киллера” – это поможет уличить Вилкина во лжи, но выяснить личность самого бандита, к сожалению, нет... -Он встретил его в лесу, – пробормотала Светлана. – Привёл ко мне домой... Он какой-то псих – постоянно говорил, что он немец, но я так и не поняла – у него нет акцента... А когда он нашёл у меня в шкатулке евро – выкинул их в мусорку... И тогда я поняла: он – маньяк! Пожалуйста, помогите нам – я боюсь, что он вернётся! Маньяки – они никогда не бросают свои жертвы, вы понимаете??? Новикова больше не говорила – она сорвалась на истеричные вопли и торчала на проклятом стуле, обливаясь слезами. Голова Федора Федоровича, которая не знала сна уже полторы ночи, пухла и мучительно болела, откликаясь болью на каждый вопль... -Гражданка Новикова, вы можете быть свободны, – вздохнул следователь Фёдор Федорович, устав выслушивать слёзные вопли. Он записал всё, что могло бы ему пригодиться, и желал хотя бы, пару минут посидеть в тишине. – Если вы нам понадобитесь – мы вызовем вас повесткой... Чёрт, как они мне надоели... – проворчал он, машинально наблюдая за тем, как Светлана отклеилась от стула и тяжёло выползла за дверь кабинета. Федор Федорович хотел поскорее заняться Александром, но не мог без Крольчихина и оформленного задержания. Казалось, они уже пару часов занимались Светланой и Вилкиным, Крольчихин давно должен был прийти, но его почему-то не было... И где он там запропастился? За дверью стихли семенящие шаги Светланы, и вдруг на смену им разразился ужасный топот и гвалт: в кабинет, топая, ворвался Крольчихин, а за ним шагали двое незнакомцев. Сенцов удивился: кто бы это мог быть? А Федор Федорович поднялся из кресла, безмолвно вопрошая Крольчихина о личности этих двоих. -Полюбуйтесь! – выплюнул Крольчихин, собирая со своего стола бумаги. – Это – наша военная прокуратура, и из-за этих товарищей мы с вами вынуждены были тянуть волынку! -Старший следователь Мешков! – представился Мешков, пропустив гневный выпад Крольчихина “в космос”. -Следователь Василенко, – произнёс второй незнакомец – помоложе и менее наглый. – Мы уполномочены допросить Александра Новикова. -Новиков в третьей допросной, – безэмоционально сообщил Федор Федорович, собирая со стола все документы и готовясь пойти именно туда, в третью допросную, куда и водворили этого “беспредельщика” Александра.

====== Глава 46. Александр Новиков – это Эрих? ======

Санек вжался лопатками в стул и, дрожа, ожидал... чего? Допроса с паяльником? Тумаков? Или сразу расстрела? Он сам пока не знал, но чувствовал, что на его бедную голову надвигается что-то ужасное, и милицейский арест – всего лишь начало конца... С него не сняли наручники, когда затолкнули в эту мрачную сыроватую комнату и пригнули к скрипучему стулу. Значит – его считают опасным... Они знают про убитого Эрихом водителя “Нивы”, и про взорванных гаишников, и про расстрелянных бомжей... Они никогда не поверят в Эриха – они навесят все эти ужасы на него, на Санька, и отправят его на несправедливую казнь... Серые стены без обоев давили на кипящие мозги неподъёмной громадой, тяжёлый стол, который торчал перед носом, буквально наезжал и раздавливал под собой, стул, скрипя, уничтожал насмешками, а звенящая тишина сводила с ума... Санёк чувствовал всё это, и к горлу подкатывал мучительный ком. Внезапно заскрипела дверь, и Санёк, вздрогнув, невольно уставился на тех, кто не спеша и молча переступали порог и вдвигались к нему, обступали, разглядывали... Один установился за спинкой скрипучего стула и положил руки на резиновую дубинку. Они думают, что Санек поднимет бунт и будет невменяемо драться? Нет – Санек затравлен так, что едва сможет шевелить языком у них на допросе... Второй примостился за невысоким столиком в углу комнаты и шелестит бумагами... Третий сам себе принёс стул, установил его сбоку от стола и заёрзал на нём, устраиваясь, четвёртый вдвинулся за стол, остальные же остались стоять, таращась на Санька, как на льва в клетке зоопарка. Всего их было семеро, и Санёк в их окружении чувствовал себя препарированной лягушкой. -Так-так... – пробормотал за столом Крольчихин и повернул голову назад. -Ветерков, готов писать протокол? – осведомился он у стажёра, примостившегося за столиком в углу. -Так точно! – весело ответил стажёр, положив перед собою бланк и вооружившись ручкой. Следователи из военной прокуратуры Мешков и Василенко переминались около стола, а рядом с ними переминался Сенцов. Мешков и Василенко о чём-то гневно перешёптывались, а Сенцов молчал и тщетно пытался освободить мозги от испарившихся смартфонов проклятого Чижикова. Хоть Сенцов и схватил “мусорного киллера”, премии его всё равно лишат – из-за смартфонов, чтоб они провалились! -Ну, что, гражданин Новиков, начнём, – сказал Федор Федорович, досадуя на то, что выбрал для себя далеко не самый удобный стул. -А... – тихо пискнул Санёк, дрожа в мертвенном свете энергосберегающей лампочки. -Будем считать, что арестованный Новиков дал согласие на допрос! – прогрохотал из-за стола Крольчихин и взял с исцарапанной столешницы запечатанный пакет. В пакете находился пистолет – не Санька, а тот пистолет, который выкинул Эрих. -Вы узнаёте это? – надвинулся грозный Крольчихин на Санька, и тот попытался отпрянуть назад, однако не позволил стул. -Пистолет системы Люггера, – заметил следователь Мешков. -Люггера, Люггера, – согласился Крольчихин. – Узнаёте, гражданин Новиков?? -Уз... узнаю... – пролепетал Санёк, стараясь сесть так, чтобы энергосберегающая лампочка не слепила глаза. – Он не мой... -А чей же? – сурово выплюнул Крольчихин, помахав пакетом перед сопливым носом Санька. -Е... его... – пискнул Санёк, обливаясь холодным потом: нет, они ни за что не поверят, сошлют его в психушку или просто казнят... -Чей?! – настаивал Крольчихин, и его голос страшно гремел под унылым потолком допросной, пугая даже Сенцова. -Э... Эриха... – заикаясь, протянул Санёк и тут же закашлялся, подавившись собственной соплёй. -Эриха? – уточнил Крольчихин, а Федор Федорович взял со стола таинственный фоторобот и показал Саньку. -Он – Эрих? – осведомился Федор Федорович, следя за реакцией Новикова, чтобы вовремя уличить преступника во лжи. Санек сразу узнал лицо на фотороботе, и ему стало легче. Раз нарисовали фоторобот – значит, они знают, что Эрих существует и не спихнут всех собак на Санька, сказав, что он придумал Эриха “для отмазки”. -Он, – кивнул Санёк, обзаведясь слабой надеждой на спасение. -Подтверждаете? – уточнил Федор Федорович. -Да, – тут же согласился Санёк, потому что да, лицо на их фотороботе – и есть лицо Эриха. Отлично, теперь карандашный фоторобот немного растерял таинственность и даже обрёл имя. “Эрих” – дурацкое иностранное имя, которое с успехом могло бы явиться и кличкой – Федор Федорович подписал под загадочным лицом. -Так, отлично, – “похвалил” Новикова следователь Крольчихин. – А теперь я хочу узнать: откуда он взялся, этот ваш Эрих? -Из... из леса... – глуповато прогудел Санёк, потому как совершенно не знал, откуда же всё-таки, взялся Эрих. Он мог взяться из любой психушки, тюрьмы, дыры... Или он маньяк... -Я... точно не знаю... мы нашли его и всё... – заключил Санёк после короткой, но тяжкой паузы. -Хорошо, – кивнул Федор Федорович, а посаженный на место писаря Ветерков старательно работал ручкой. – Скажите, Новиков, а где же ваш брат? -Его... похитили... – промямлил Санек, продолжая потеть и мучиться пониманием того, что в загадочное похищение Васька они точно не поверят, а придумают... что-нибудь. -Кто? – удивился Крольчихин, округлив глаза. -Лю-люди в чёрном-м... Такие... – булькнул Санёк и затих, поняв, что следователь вытаращился на него, как на психа. -В каком люди? – переспросил Крольчихин, начиная внутри себя тихо сатанеть. Сенцов, наблюдая за ними, подавлял смешки, Ветерков тоже подавлял, только хуже, следователи из военной прокуратуры мысленно крутили пальцами у висков, и один только Федор Федорович сохранял спокойствие. -В... чёрном... – повторил Санёк, съёжившись под испепеляющим взглядом Крольчихина. Крольчихин пока что держал себя в руках и молчал, сурово сдвинув толстые брови. Санек старался не смотреть на него – суровость следователя лишала последних сил и мешала говорить. Он таращился в пол, в затёртый линолеум и едва лепетал деревянным от страха и нервного истощения языком: -Они забрали моего брата прямо на трассе... Подрезали нашу машину, затеяли стрельбу и унесли его... -ВАШУ машину? – скептически прищурил глаз следователь Василенко, а Крольчихин тихо фыркнул: Василенко своими вопросами только сбивает Новикова и мешает ему говорить, а самому Крольчихину мешает работать. -Н-не совсем... – пролепетал Новиков, чьи щёки заметно покрылись налётом бледности. – Эрих заставил нас угнать фуру... Вернее, он сам её угнал, связал шофёров, а нас с братом заставил лезть внутрь... Санек старался рассказывать как можно больше правды – наверняка, связанных дальнобойщиков уже нашли, они заявили в милицию... -А эти... – Санёк не знал, как правильно назвать “людей в чёрном”. – Они остановили фуру прямо на трассе и... похитили Ваську... -Отпирается! – злобно буркнул следователь Мешков и свирепо сказал Новикову: -Рядовой Новиков! У нас есть версия, что вы убили своего брата и спрятали тело! Он не спросил, а вколотил эту свою “версию” в заболевающий мозг Санька так, словно бы уже всё доказал и собирается вынести приговор. Санек испугался. А вдруг, он правда, убил? И Эриха никакого нет, Саньку только кажется, что он есть? Воображаемый друг... у Санька уже был один такой в пять лет... Существуют же такие болезни, когда человек сам не помнит, убил он или не убил? Ему кажется, что нет, а по настоящему – да?.. А вдруг и у Санька тоже такая болезнь? -Я... не убивал... – выжал из себя Санек, корчась от страха перед всеми этими следователями, почти мистическим Эрихом, а так же – перед самим собой. – Его похитили... Я вам клянусь! – выпалил он в отчаянии и заглох, не зная, что ещё говорить... -Может быть, ваш сообщник убил вашего брата? – не отставал Мешков, прищуривая глазки, словно гепард, нацелившийся схватить больную антилопу. – А вас вынудил врать, чтобы выгородить себя? Можно было, конечно, согласиться с этим Мешковым, который ничего не желает слушать, а только гнёт ту линию, которая ему удобна, однако Санек не стал, потому что ему нужно было спасти брата. -Василий жив! – выкрикнул он, вытянув шею так, как вытягивает воющий волк. – Я вам говорю: его похитили какие-то бандиты в масках... -Ладно! – перебил следователь Мешков. – На следственном эксперименте вы покажете, где это произошло! – нехотя фыркнул он, вытирая платком свой длинный нос. -Раненые в Кучеровом солдаты сообщали о присутствии третьего человека, – шепнул Василенко на ухо Мешкову. – Я изучил все документы и полагаю, что Новиков не врёт, и сними был ещё кто-то... -Я не удивлюсь, если это был их сообщник, который помог им дезертировать! – так же, шёпотом, огрызнулся Мешков. – И так же не удивлюсь, если они потом убили Василия вдвоём, а потом – избавились от тела и сочинили небылицу! Новиков! – пригвоздил он Санька и чуть не прожёг в нём своим взглядом сквозную дыру. – Расскажи-ка нам, что за друзья у тебя были, пока ты не попал в армию? -А... причём тут мои друзья? – не понял Санек и решился уточнить, от страха глотая слова. -Говори, говори! – поторопил Мешков, расхаживая взад-вперёд и гулко стуча сапогами. -Ну... – Санек задумался, потому что у него было совсем не много друзей. – Витька Петров... вернее, Виктор... Петров... это мой бывший одногруппник из университета... -Отлично! – сталью рубанул Мешков. – Где сейчас Виктор Петров? -У-учится... – пролепетал Санек. -Стрелять умеет? – осведомился Мешков, стремясь “приклеить” Эриху личность Виктора Петрова. Санек вспомнил, как их на военной кафедре учили держать ружьё... Виктор же Петров, который ловко катался на скейт-борде, танцевал брейк-данс и сходу покорял девчонок, держать ружьё совершенно не умел. На первом зачёте по стрельбе он отправил все свои пули “за молоком”... так же, как и Санек. Им обоим тогда влепили “неуд”, и это легко проверить, потому что все ведомости хранятся в деканате факультета. -Нет, не умеет... – выдавил правду Санек. – Он “неуд” получил на военной кафедре... -Ясно! – сухо буркнул Мешков, досадуя на то, что спихнуть вину эфемерного “Эриха” на Виктора Петрова не удастся. – А другие друзья у тебя есть? -Ну, Севка... Всеволод Сурков... – вспомнил Санек второго своего друга, с которым притаскивал с автокладбища никому не нужные сломанные мотоциклы и пытался ремонтировать их. Потом они вместе пошли поступать, но Сурков не поступил в университет, отучился на автослесаря и уже открыл собственный автосервис... Следователь Мешков покрутил носом, заставил Санька рассказать умеет ли Сурков стрелять, а потом и его отмёл, узнав, что стрелять последний не умеет так же, как и Петров. -А ещё, ещё? – напирал Мешков на Санька, однако у последнего больше не было друзей. -У меня только два друга... – честно сказал Санек, всё не понимая, зачем этому грозному следователю нужны его друзья, ведь Эрих никогда не был его другом... скорее он был врагом. Мешков рычал, скаля свои клыки, желтоватые от сигарет – он бы слопал Санька, если бы беднягу не спас звонок телефона. -Ало? – рыкнул в трубку Крольчихин, а Мешков пока разжал клешни и откочевал к дальнему стулу, куда уселся, ёрзая. -Да, да, хорошо, ждём! – выговаривал в трубку Крольчихин, сурово хмыкая. А когда повесил трубку – громко сообщил: -К нам едет Игорь Ёж! И везёт за собой своих свидетелей! Собирайтесь, сейчас устроим опознание! -Прекрасно! – протарахтел из своей тени Мешков не прекращая там ёрзать. – Сейчас, они укажут на Новикова и всё станет ясно! -Не говорите “Гоп