====== Глава 207. Арест Теплицкого. ======

-Вашим следующим заданием будет захват “бункера Х” и арест Теплицкого – за организацию компании “Вавилон” и зомбирование людей, – шеф тут же перешёл к делу, с удовольствием разглядывая на большом экране цветущий Докучаевск. – Я уверен, что вам это будет совсем нетрудно, потому что “бункер Х” вы уже изучили вдоль и поперёк. -Давно пора его арестовать! – с готовностью согласилась Звонящая. – Выдвигаемся прямо сейчас! -Может, поспим сначала? – пробормотал Красный, которого после всех злоключений с “брахмаширасом” начал смаривать неприятный ватный сон. -На том свете отоспишься! – рявкнула Звонящая. – Или ты хочешь, чтобы Теплицкий другого туриста притащил?? -Да ладно, не кипи, генералиссимус... – примирительно сказал Красный, опасаясь, как бы Звонящая не начала по своему обыкновению стрелять. -А мне можно с вами? – осведомились из-за спины толстого Барсука, со стороны двери – это Рыбкин пришёл, отпущенный, наконец-то, из бокса. Стажёр от скуки зевал и разминал свои ноги, которые у него, в боксе, кажется, атрофировались за ненадобностью... -Маринованный явился! – констатировала Звонящая, остановив на нём начальственный взгляд. – А как же – собирайся, будешь работать! Вижу, ты выздоровел, и задарма кормить мы тебя не собираемся! -Ура! – Рыбкин аж подпрыгнул, так обрадовался, и побежал в арсенальную – вооружаться. -Эй, Репейник, а где этот студент Максим? – осторожно спросил Красный, пока пробойщик прослеживал перемещения Теплицкого на сегодняшний “новый день”. – Неужели, до сих пор в боксе? -Неа! – помотал головой Репейник, а на экране ноутбука перед ним светилась карта Донецка и красная точка на ней, показывающая, что Теплицкий сегодня позавтракал в ресторане “Донбасс-Палас” и отправился в боулинг там же. – Зачем он мне? Чтобы тратить мивину? Я его вышибалкой забацал и выбросил назад в его общагу! Как раз, к экзаменам поспеет! Всё, ребята! – крикнул он, зафиксировав точку на карте. – Теплицкий в Донбасс-Паласе в боулинг режется! Можно брать! -Клёво! – обрадовался Рыбкин, который уже вернулся из арсенальной, увешанный пушками. – Вот, оружие настоящего ниндзя! -Не знал, что ниндзя огнестрелом увлекаются! – негромко заметил Красный. -Вперёд! – приказала Звонящая и покинула кают-компанию, маршируя к стоянке за игрек-тачкой. *** Олигарх Теплицкий отдыхал. Налопавшись рябчиков и лобстеров в ресторане, он отправился в зал боулинга, где, кроме него, находилось ещё два зажиточных гражданина. Один зажиточный гражданин в боулинг не играл, потому что боялся сдуть второму – он только сидел за круглым столиком для отдыха и сонно пил коктейль. Под сводами боулинг-зала во всю играла клубная музыка, и Теплицкий решил под неё “покатать шары”. -Геккон! Подай мне шар! – распорядился Теплицкий, протянув свою белу рученьку, чтобы всунуть свои кургузые пальцы в отверстия на поверхности тяжёлого шара и попытаться сбить им хотя бы одну кеглю. -Пожалуйста, босс! – начальник охраны Теплицкого Геннадий Геккон тут же возник около повелителя с шаром в руках, подавая его. Теплицкий спасибо не сказал – только схватил шар, размахнулся, насколько хватило его сил и размаха, и запустил этот зелёный шар в кривобокое путешествие по блестящей от лака дорожке, в конце которой выстроились белые кегли. Прокатившись около метра, неуклюжий шар Теплицкого тут же сошёл с дистанции, угодив в боковой жёлоб, и, достигнув его конца, упал с грохотом, не задев собой ни кегли. -Вот, чёрт! – ругнулся Теплицкий, поняв, что сдул эту партию сам себе, потому что второй зажиточный гражданин, не пожелав играть с Теплицким, поспешно удалился, оставив чаевые на столе. -Чего изволите? – это к Теплицкому скользнул администратор зала и принялся услужливо заискивать, заглядывая Теплицкому в рот своими подхалимскими глазками. -Выиграть, чёрт подери! – отпихнул его Теплицкий и отдал такой приказ: -Геккон! Принеси шар! Третий, кинь! -Как скажете, босс! – ревущим дуэтом отрапортовали оба широкотелых охранника Теплицкого, Геккон принёс шар Третьему, а Третий мощно бросил его своей толстенной, как дуб, могучей рукой. Пролетев по дорожке со скоростью пули, меткий шар Третьего со стуком и треском врубился в стройный ряд кеглей, расшвыряв их в стороны так, что в вертикальном положении не задержалась ни одна. -Страйк! Страйк! – радостно заверещал Теплицкий, радуясь своей пирровой победе, а специальная машина, жужжа, установила в конце дорожки новые кегли вместо сбитых. -Эй, гарсон! – гнусаво подозвал Теплицкий администратора. – Чаю со льдом! Администратор проворно скользнул к барной стойке, приказав бармену срочно делать для Теплицкого чай со льдом, а Геккон негромко сказал Третьему: -И как можно пить такую гадость? Чай должен быть горячий и с лимоном! -Пускай пьёт, хоть, керосин, лишь бы не орал! – резонно заметил Третий, взяв шар для себя и смачно запустив, чем снова выиграл страйк. -Ура! – тут же обрадовался Теплицкий. – Я снова победил! Видите, слизни, как нужно играть?? -Пожалуйста, господин Теплицкий! – тут же к нему скользнул услужливый администратор, поднеся на подносе чай со льдом, налитый в стакан. -Так, Геккон, шар! Третий, кинь! – распорядился Теплицкий, схватив стакан в кулак и выпивая из него залпом ледяной чай. – И мне осточертела ваша Леди Гага! – ругнул он администратора. -Простите, господин Теплицкий, это не Леди Гага, это – Джастин Тимберлейк... – поправил его администратор, а Третий снова кинул шар и выбил для босса третий страйк. -Видите, как нужно побеждать? – похвастался Теплицкий и тут же приказал: -Убрать Гагу и включить “Раммштайн”! И погромче, мне сегодня везёт в игре! -Как пожелаете, – вздохнул администратор и утащился, чтобы “сменить пластинку”. – ДУ ХАСТ!! – заревел под высоким потолком львиный глас, отпугнув последнего зажиточного гражданина, который поспешил исчезнуть, не допив коктейль. А Теплицкий, подпевая мерзким скрипучим фальцетом, допивал чай, восседая в плетёном кресле, обязав Геккона и Третьего играть за него в боулинг. Заигравшись в “виртуальный” боулинг и заслушавшись рычащие песни, Теплицкий и не заметил, как в пустынном зале оказались третьи лишние лица. Их было пятеро, все затянуты в одинаковые кожаные мундиры с тёмными очками, они быстро пересекли зал, своим устрашающим видом загнав администратора и бармена в дальний угол за барной стойкой. -А вот и Теплицкий! – постановило одно третье лицо суровым голосом начальника. – Берём! Теплицкий и не заметил, как они приблизились к нему и обступили кругом, загородив играющих охранников. -Эй, мне не видно! – обиделся Теплицкий, не осознавая, что происходит. -Так, Теплицкий, оп! – сообщило начальственное лицо, Звонящая, сурово нависнув над удивлённым олигархом. – Ты арестован за разработку и сбыт видеоигр, порабощающих человеческий разум! – вколотила она, а в руках рослого Бисмарка рядом с ней появились толстые игрек-наручники. -А? За что? – испугался Теплицкий, забарахтавшись от ужаса. – Я не виноват! -Компанию “Вавилон” организовали вы, а не Миркин! – разъяснила ему Звонящая. – Давай, Бисмарк, вяжи его! -А-а-а!! Помогите!! – заверещал Теплицкий, переорав громогласный “Раммштайн”, когда Бисмарк одной ручищей прижал его к столу, а второй – надвинул наручники на его холёные запястья. Геккон и Третий, услыхав перекошенный ужасом призыв начальника, побросали тяжёлые шары, повредив паркетный пол и громадными скачками понеслись на выручку. Выхватив пистолеты, они решили стрелять. Геккон два раза пальнул вперёд, сшибая с витрины бара дорогие вина и виски, а потом – Бисмарк двинул тяжёлой ногой, вышибив оружие из его руки, а Красный, навалившись сзади, сшиб с ног и заковал в наручники. Третий рванул, было, к выходу, но наткнулся на Рыбкина. Ловким ударом ниндзя Рыбкин лишил громилу оружия, но Третий не сдавался – ломанулся напролом, подмяв стажёра под себя своим носорожьим весом. Обрушившись на пол, Рыбкин получил суровый тумак, а Красный и Бисмарк набросились на Третьего вдвоём, тут же закрутив ему руки. Свирепый здоровяк мощно дёргался, вырываясь и сопя, но игрек-наручники лишили его шансов на побег. -Жив, брат? – Красный помог Рыбкину встать, и под глазом стажёра расплывался фингал. -Я его почти поймал! – огрызнулся Рыбкин, потирая подбитый глаз. -Но помощь друга всегда кстати! – заметил Красный, пихая Третьего в спину дулом пистолета, чтобы тот топал на выход и не мешал топать Теплицкому и Геккону. -Отличные кадры для игрек-тюрьмы! – определила Звонящая. – На чай! – крикнула она, метнув парализованным от страха бармену и администратору кошелёк Теплицкого. – А мы пошли! НАЙН! – рявкнул из динамика басовитый певец, и тут же заглох, потому что Красный “пристрелил” системный блок, управляющий музыкальной аппаратурой. *** Когда с глаз Теплицкого сняли повязку – перепуганный олигарх увидал, что вокруг него – белым-бело... Белым был пол, белыми были стены, белым оказался и потолок... Теплицкий даже попятился, потерявшись среди этой белизны, но сзади его жёстко толкнули, зашвырнув в белое пространство, и ушли, крепко задраив белоснежную дверь. Теплицкий очутился в пространстве три на три метра, без настоящих окон – с условно настоящим, в виде дисплея с красивым видом на потрясающий золотистый закат над верхушками лесных елей. Ели покачивались на виртуальном ветру, а Теплицкий, оглуплённый тем, что это здоровенное окно не несёт решёток, ринулся к нему, собравшись выскочить в условно настоящие просторы. Больно стукнувшись лбом о бронированное стекло, которое защищало дисплей от таких, как Теплицкий, олигарх откатился назад, потирая набитую шишку. В желудке слипся тошнотворный страх, Теплицкий ещё попятился и столкнул на жуткий белый пол подставку для цветов. Тут всего-то и было мебели: намертво прикрученные к стенкам и полу белые нары да эта подставка – насмешка над человеком. -Ой... – всплакнул Теплицкий, не замечая даже, как сел на пол около этой сбитой подставки... – Помогите!! Спасите!! Что-то ужасное заставило Теплицкого невменяемо орать, молить о помощи... Но игрек-камера несла звуконепроницаемые стены и охранялась роботами, так что эти перекошенные ужасом вопли, достойные дикой обезьяны, не услышала ни одна живая душа. Холодная, липкая депрессия проглотила Теплицкого с потрохами, и он просто заплакал настоящими слезами впервые за всю свою жизнь. *** Тихий и тёплый вечер зажигал уличные фонари, а во дворе всё бегали дети – мамы никак не могли зазвать их в квартиры и заставить бросить весёлую игру. На парковке перед обыденным девятиэтажным домом спали автомобили, а среди них – “Фольксваген-Пассат”, который только с виду был таким же обычным, как его соседи. “Фольксваген-Пассат” принадлежал Звонящей. Она только что вошла в квартиру, положив на тумбочку пакет, содержащий мёрзлую курицу, два литра кока-колы, овощи, яблоки... Она могла бы в этот вечер улететь в Майами, или на Сейшелы, но она, как заколдованная, всё возвращалась и возвращалась в эту простую квартиру в Пролетарском районе Донецка. Она дала себе слово вернуться сюда в последний раз – чтобы проверить... Что? Она даже не разувалась – прошла через прихожую на кухню в сапогах, оставив продукты, а потом – отправилась в комнату, механически закрыв за собой дверь... Резко развернувшись всем корпусом, она широко распахнула глаза, решившись глянуть на маленький столик в углу, где у неё раньше стояла клетка с нехрональным кроликом. Столик был пуст – только старая газета валялась на нём, которая тут наверное, уже лет пять пылится. На неё Звонящая устанавливала клетку. Клетка пропала, и это нормально, хоть Звонящая и привязалась к нехрональному кролику – его отсутствие принесло ей облегчение. Это доказательство того, что мир спасён, и можно спать спокойно... Но Звонящая прекрасно понимала, что это – не всё: нужно проверить ещё кое-что... Заставив себя двигаться вперёд, Звонящая медленно приблизилась к своему обыкновенному комоду. И внутри у неё засел холодок – неизвестно, откуда он взялся, но она почему-то боялась открывать шкатулку с кошкой, куда положила бесценное бриллиантовое колье – подарок от Эриха Траурихлигена. Если нулевой цикл действительно, пошёл – шкатулка обязана быть пустой. Она и есть пустая... Звонящая скользнула к окну, закрыла жалюзи и задвинула шторы – рефлекс человека, хранящего тайну: чтобы никто не увидел... Она медленно протянула руку и приподняла со шкатулки крышку. Глаза Звонящей были плотно зажмурены – подсознание боялось смотреть, что там, есть ли что-нибудь на дне шкатулки, или нет. Откинув крышку, Звонящая снова заставила себя распахнуть глаза и глянуть. Ужас мгновенно пронзил её с головы до самых пят, и она даже отпрыгнула, словно бы встретила медведя. Шкатулка чудом удержалась на комоде, не полетела на пол, сбитая неуклюжим мельтешением Звонящей... А на дне шкатулки, кроме ерунды, играя в свете торшера всеми цветами радуги, покоились зловещие бриллианты, среди которых дьявольским блеском горел “Флорентиец”. Звонящая едва чувствовала свои ноги – они подкосились, как тонкие ветки, и она села на пол, прижав ладони к горящим от страха щекам. “Раз! Два! Три! Четыре! Пять!” – она считала про себя, чтобы вернуть душевное равновесие, но оно как-то плохо возвращалось – сердце колотилось, как у колибри – появилась даже противная одышка и бросило в жар. Звонящая сгрузила свою куртку прямо на пол, оставшись в одной майке, но прохладнее ей от этого не стало... Звонящая рывком повернула голову и бросила быстрый взгляд на своё правое плечо. Длинная глубокая царапина, которую оставил ей камешек на шлейке, когда Эрих Траурихлиген рванул её платье, исчезла без следа – прямое доказательство того, что пошёл нулевой цикл. Она никогда не встречалась с Эрихом Траурихлигеном, а Эрих Траурихлиген никогда не был в нормохроносе... никогда не был с ней... Но “Флорентиец”... Или ей показалось, что в шкатулке лежит “Флорентиец”? Звонящая с трудом поднялась на дрожащие ноги, по которым плясали мурашки, повернула голову, и глаза её вновь наткнулись на дьявольский “Флорентиец”. -Что за чёрт? – фыркнула Звонящая, стараясь скрыть свой страх и ужас за профессиональной злостью. Поборов страхи, она методично перерыла свои и условно свои вещи, но не обнаружила среди них ни своего порванного платья, ни платья траурихлигеновской бабушки, ни босоножек из бутика. Альбома тоже не было... Его вообще никогда не было... Она положила эти фантастические вещи в шкафу на отдельную полку, освободив её от хлама, но сейчас тут валялся только этот хлам, который накидал Репейник – для видимости обжитой квартиры. Это очень хорошо, правильно. Звонящая захлопнула шкаф и взяла свой мобильный телефон. Номера, который она набирала холодными пальцами, не было в её электронной телефонной книге, Звонящая запомнила его наизусть. -Набранный вами номер не существует! Проверьте набранный вами номер! – загнусил в ухо робот-автоответчик, и Звонящая сбросила вызов и запихнула телефон в карман. Конечно, номер Эриха Траурихлигена не существует, это хронально, правильно, если бы существовал – нужно было срочно вызывать Репейника и впаивать ему строгач за плохую работу. Звонящая лихорадочно соображала, каким образом нехрональные бриллианты остались у неё, когда дверной звонок разразился настойчивой трелью. Она даже вздрогнула, не ожидав “сюрприза”. Чёрт, кто бы это мог пожаловать в такое проклятое, неподходящее время?? Эрих просил её сегодня вечером ждать его здесь, в этой квартире, сказав, что заберёт её навсегда... Звонящая подкралась к двери на цыпочках, вдохнула побольше воздуха и решительно распахнула дверь... -Здрасьте! – скрипучим голосом выплюнула её соседка снизу, кудрявая дама дородных размеров, накрашенная вся, как кукла, в цветастом шёлковом халатике, топнув своей холёной ножкой в пластмассовом тапочке с искусственными перьями. -Анжела, – механически пробормотала Звонящая, ощущая где-то там, “под ложечкой”, разочарование и даже непонятную боль. -А откуда вы знаете, как меня зовут?? – неподдельно изумилась соседка, вскинув свои тонюсенькие бровки, подведенные угольно-чёрным карандашом. -Да, так, угадала... – отбоярилась Звонящая, зная, что после нулевого цикла эта соседка забыла, что была её условно настоящей подругой – и это тоже правильно. -Вот, что, милочка! – рявкнула соседка, вдвинувшись в прихожую к Звонящей, едва ли не отпихнув её к стене. – Если вы такая прозорливая – скажите, почему у меня на кухне водища льётся с потолка?? -Чёрт! – испугалась Звонящая, вспомнив, что мыла на кухне руки, а воду “от полного счастья” забыла закрутить... Она помчалась к себе на кухню вслед за Анжелой, которая острыми каблучками своих тапок почти протыкала ей линолеум, тяжело маршируя по коридору. -Милочка! – заскрежетала Анжела, которая добралась до её кухни первой и заклинилась на пороге, топчась. – Да у вас тут – Ниагара! -Ой! – Звонящая даже испугалась, узрев “Ниагару”... Да, она забыла закрутить кран, а её мёрзлая курица подтаяла и перекрыла сток. Из мойки вода хлестала фонтанами, переливаясь на пол, подтапливая кухонный уголок, столы, обои, холодильник... -Простите... – пискнула Звонящая, скользнув к мойке по щиколотку в воде и закрутив злополучный свой кран. Вырвав из мойки размякшую курицу, чтобы дать воде стечь, она шваркнула её на разделочный стол. – “Простите” на хлеб не намажешь! – зло заметила Анжела, намекая, что вода Звонящей испортила её недешёвый ремонт. -Извините... – угрюмо буркнула Звонящая, потянувшись из кухни в прихожую, чтобы взять свою сумочку, извлечь большой кошелёк и подарить Анжеле пачку условно-настоящих банкнот, чтобы та по второму кругу превратила свою двушку в копию Лувра. -Ну, спасибо... – пробормотала обескураженная толщиною денежной пачки Анжела, запрятав последнюю в кармашек халатика. – Ну, до встречи! – попрощалась она, резко подобрев и улыбаясь, растягивая рот свой до ушей. -До свидания, – буркнула ей Звонящая, закрывая дверь свою на все замки... Ей бы сейчас рвануть воду собирать, но Звонящая никуда не рванула. Бессильно привалившись к запертой своей двери, она просто села на грязный пол прихожей и разрыдалась, уронив голову на руки. В душе поселилась непонятная злая пустота, которая выжимала слёзы, и Звонящая всё рыдала и рыдала, как маленькая глупая девчонка. Он не придёт никогда – и нечего ей ждать, Репейник для того и запустил нулевой цикл, чтобы избавиться от него. Ему это удалось, молодец, Репейник! В кармане Звонящей около мобильного телефона оказалось колье с “Флорентийцем” – она случайно засунула его туда, а теперь – достала... Сидя на полу, она приняла окончательное и бесповоротное решение: она отдаст дьявольский бриллиант Репейнику – он же искал его, он его найдёт. А сама – пойдёт к шефу просить отставки. Она знала – из книжек, фильмов, по слухам – что можно любить, страдать... а потом – забыть и начать жизнь заново. Но ей как-то не повезло, у неё остались какие-то тягостные воспоминания, которые не вырубишь топором... Звонящей даже захотелось выскочить из проклятой квартиры, вскочить в игрек-тачку и врезаться в столб на первой игрек-скорости, чтобы она взорвалась игрек-взрывом, разложив ее, горемычную на молекулы... Похоже, для Звонящей остался лишь один выход: отставка и добровольная ликвидация памяти...