- Шарфюрер, упаковать объект! – командир отбоярился, впихнув мешок в квадратную ручищу этого гориллообразного головореза и отодвинулся подальше, наткнувшись спиною на сталагмит. Филипп топтался еще дальше командира и видел, как шарфюрер хватает мешок, поднимается на три ступени...
Внезапно пол под ногами будто бы вздрогнул, в замкнутом пространстве дунул ветер... И тут же с высокого выступа над алтарем спрыгнул некто, в полёте выхватив жуткий сияющий меч. Рубанув со свистом, незнакомец мгновенно снес шарфюреру голову, и она покатилась по полу с выпученными глазами и перекошенным ртом... Зло отбросив от себя брызжущее кровью тело ударом ноги, агрессор поднялся во весь свой внушительный рост, с мечом наперевес, загородил собой алтарь и чашу на нем. Это был некий рыцарь, обряженный в белую тунику и плащ тамплиера, чье лицо полностью спрятал шлем с прорезями для глаз в виде острого креста, длинные руки и ноги покрывали сверкающие металлические пластины, усаженные острыми шипами и лезвиями. Солдаты застыли, пригвожденные ужасом, тело шарфюрера распласталось на ступенях, заливая кровью пол...
- Стреляйте, стреляйте, убить егоооо!!!! – панически заверещал командир, отскочив под защиту сталагмитов.
Приказ командира немного отрезвил, солдаты вскинули пистолеты-пулеметы, принялись с треском высаживать магазины, пытаясь прикончить таинственного противника. Но пули с искрами и лязгом отскакивали от его брони, рикошетили, свистя летели куда попало, разбивая пол и стены... Не стрелял только Филипп: придушенный ужасом, он свалился в какую-то яму и сидел там ни жив ни мертв... Это ведь не человек – защитить чашу Христа восстал сам Парцифаль, его призрак неуязвим для пуль, а судьба их отряда – только смерть.
Грозно взмахнув мечом, таинственный рыцарь вдруг пропал, словно и не было его, и в следующий миг возник прямо среди стреляющих солдат, одним ударом лишив головы сразу троих... Один из солдат, чей МР-38 опустел, с криком понесся к страшному врагу, стремясь на вернуть его прикладом, но был тут же наколот на меч, рыцарь перебросил его через себя, легко, будто куклу швырнув в скопление еще живых солдат, смяв их, разбросав...
- Да убейте же его!! – штурмбанфюрер верещал из-за сталагмитов, паля из пистолета и МР-38 одновременно. Пули рвали тунику и плащ рыцаря, трепали ткань, но латы под ней были непробиваемы, и чудовище, двигаясь со сверхчеловеческой скоростью, продолжало убивать, заливать кровью пол, стены, все вокруг себя, а воздух вокруг него искрил и потрескивал, будто наэлектризованный...
Штурмбанфюрер собрал в кулак всю свою волю. Не бывает призраков, это человек, пускай он и владеет невероятной техникой боя – он из плоти и крови, его можно убить, если прицелиться точно в глаз. Тщательно, выцелив, штурмбанфюрер нажал на курок своего люггера, выпустив “золотую” пулю... Парцифаль невидимым движением поднял меч, и пуля отскочила, попав в лезвие, потому как он увидел ее полет и защитился от нее.
Оставшиеся в живых солдаты, всего двое, бросив оружие, в панике рванули прочь, к двери, осознав, что призрак Парцифаля им не победить. Увидав их, рыцарь высоко подпрыгнул, словно бы зависнув в воздухе на пару секунд, исчез, и выскочил из ниоткуда прямо перед беглецами, перекрыв им путь. Солдаты застыли, оцепенев от ужаса, и тут же были обезглавлены, потому как Парцифаль тут же нанес молниеносный и страшный удар...
Осознав, что остался один на поле потустороннего боя, штурмбанфюрер затих и решил уползти, и тут же в его плечо со страшной болью впились стальные когти – рыцарь возник у него за спиной и схватил свободной от меча рукой, швырнул, выкинув на середину зала. Штурмбанфюрер покрыл метров пять и треснулся об пол, из распоротого плеча толчками била кровь. Бедняга заныл от мучительной боли, и тут же над ним уперлись в пол длинные ноги Парцифаля, в который раз появившись из ниоткуда... Собрав все свои силы, штурмбанфюрер взгромоздился на колени, принялся молиться, вымаливая пощаду...
- Хы-хы! – призрак хохотнул могильным голосом и, замахнувшись, всадил меч в макушку штурмбанфюрера, пробив каску, проткнув его насквозь до самого пола...
Филипп все оставался в яме и видел, как, спихнув тело убитого командира, Парцифаль с громким лязгом забил меч в ножны, как вокруг него взвиваются языки некоего мистического пламени, а воздух не потрескивает уже, а гудит и воет, жутко завихряясь... Топая и бряцая, призрак быстро прошел мимо ямы Филиппа, едва не наступив ему на нос своим тяжёлым шипастым ботинком, и направился к алтарю. Перед алтарем он резко остановился, отопнул со ступеней тело шарфюрера и снял с головы шлем, показав свои нордически белые волосы, идеально подстриженные, аккуратно причесанные. Опустившись на одно колено, рыцарь положил шлем на пол около себя и прижал правую “когтистую” руку к своей широкой груди, к тому месту, где у человека должно быть сердце. Низко поклонившись, он поднялся на ноги, взошёл на крутые ступеньки и взял чашу с соляной тумбы. Спустившись с чашей в кулаке, он забрал свой шлем и на миг повернулся лицом к прячущемуся в яме Филиппу. Ну, да, это безусловно, Парцифаль – кто, как не он мог иметь такое благородное лицо истинного арийца, такие голубые глаза? И тут Филипп с ужасом осознал, что Парцифаль его заметил: загробный взгляд призрака остановился на нем, тонкие губы разошлись в хищной клыкастой улыбке... Сейчас, Филипп живет свой последний миг, Парцифаль обязательно его зарубит... ПИК! ПИК! – под высоченными сводами зала разнесся какой-то странный звук... Парцифаль сделал широкий шаг и пропал насовсем, унеся за собою священный Грааль.
Филипп остался наедине с трупами, среди кровавых луж, отрубленных голов, одна из которых валялась прямо на краю его ямы... Парцифаль не стал его убивать – почему-то пощадил, и Филипп, уничтожаемый невыносимым ужасом, выскочил из адской ямы прочь, невменяемо голося, понесся по мглистому коридору, распихивая монахов... Натыкаясь на стены, блуждая, виляя, скакал он и задыхался, сбивая из-за крика дыхание. Вырвавшись на улицу, под злое холодное солнце, Филипп рванул каменистой тропинкою, споткнулся о предательский камень, рухнул ничком и, забарахтался, вопя в землю...
Единственная свеча едва разгоняла мрак, бросая трепещущие отсветы на сияющие доспехи Парцифаля, украшенные драгоценным родием. Доспехи были сняты, покоились на постаменте и около них стоял человек, одетый в обычные гражданские брюки и шелковую белую рубашку. Дергая на своей шее вишневую косынку, заколотую алмазной брошью, он с долей сожаления глядел на основательно подпорченные плащ и тунику. Да, они порваны, потрепаны пулями, заляпаны кровавыми плюхами. Восстановить эти одежды не удастся – придется просто заменить другими. Этот человек был не один здесь в полумгле – на стуле сидел еще один, очень угрюмый человек. Подпирая голову кулаками, он таращился в пол и шаркал ногами.
- Ну и чего тебе возле Гитлера не сидится? – с раздражением осведомился первый человек, отошел от доспехов и вдвинулся за стол. Он был очень недоволен: морщился, кривился, возил по столешнице длинными руками.
- Шауб заподозрил меня, – с неохотой пробулькал второй, ерзая. – Придираться начал, следить...
- “Молодец”, черт тебя дери! – злобно буркнул Эрих Траурихлиген – это он сидел за столом и вытирал меч от крови убитых солдат Аненербе.
- ...А потом я узнал, что мне решили подстроить автокатастрофу... – продолжил Рудольф Шталь – он ерзал на стуле и шаркал, шаркал...
- И тупо дезертировал! – закончил за него Траурихлиген, свирепо зарычав. – Знаешь, в любой другой момент я бы просто взял меч и снес бы твою тупую башку! – он взмахнул жутким своим мечом, со свистом рубанув воздух в сантиметре от носа Рудольфа. – Одного удара хватило бы на твою тупую башку!!
Рудольф съежился, отодвигаясь вместе со стулом, скрежеща и царапая пол, ведь Эрих запросто может снести ему башку – для него это не трудно...
- Но завтра я женюсь! – вдруг заявил Эрих, перестал рычать и расплылся в улыбке...
