====== Глава 87. Таинственный стажер. ======

Константин Сенцов сидел у себя в кабинете перед компьютером, но в базу не смотрел. Он занимался тем, что выдавливал из своих заскорузлых мозгов фамилию уволенного стажёра... Выдавливал уже часа полтора, однако стажёр засел на удивление глубоко, и Сенцов так и не вспомнил, что там у него была за фамилия. Кажется, какая-то “звериная” – да, точно, “звериная”: Крыскин, Мышкин... Мелкий зверёк какой-то... Птичкин? Белкин? Стрелкин? Сенцов даже как-то раз бывал у него в гостях – что-то там стажёр вёл какой-то здоровый образ жизни, и кашу какую-то забыл съесть... Нет, Сенцов болезненно не помнит, где жил этот “Мышкин”. Надо бы спросить у Федора Федоровича, или у Крольчихина – может быть, у них память будет получше сенцовской?? А вот и сам Федор Федорович – вступил в кабинет своим обыденным широким шагом, брякнул на стол свою привычную для Сенцова толстенную коричневую папку. -Ну, как успехи, боец? – осведомился он, усаживаясь за стол и раскрывая папку. Успехи Сенцова равнялись нулю. -Да, вот... – неопределённо пробормотал Константин, теребя ручку, и решился спросить про уволенного стажёра: -Федор Федорович, вы, случайно, не помните, что за фамилия была у нашего бывшего стажёра, ну, того, которого за профнепригодность вышибли? Федор Федорович открыл было рот, и Сенцов подумал, что его проблема с бывшим стажёром обрела законное решение, следователь скажет его фамилию, и тогда – Константин сможет заглянуть к нему в гости... Федор Федорович подумал-подумал, а потом... -Вот, чёрт! – ворчливо чертыхнулся Федор Федорович. – Как же так-то? Вылетело из головы! Вот это – да! И Федор Федорович забыл! -А зачем он тебе, Сенцов? – осведомился Федор Федорович, смахивая с крышки своего стола крошки, скрепки, гвозди, и другой мелкий хлам, отправляя всё это в верхний ящик. Сенцов постыдился вспоминать о “Вавилоне”, и поэтому пространно буркнул: -Да, так, в гости сходить... -В гости сходить! – проворчал Федор Федорович и захлопнул верхний ящик, в котором годами копились те самые скрепки, гвозди, кнопки, крошки... – Ты, наверное, думаешь, что он связан с твоими “туристами”? – следователь не спросил, а констатировал, насмешливо прищурив левый глаз. Сенцов почувствовал себя пойманным: Федор Федорович попал в самую точку... Может быть, и Сенцов, когда поработает в милиции столько же лет, тоже станет таким прозорливым? -Да... – растерянно кивнул Сенцов, елозя ногами под столом. – Я думаю, что он что-то про них знает... – пространно пробормотал он, глупо пялясь в неведомое пространство между грязноватым окном и космосом. Федор Федорович собрался что-то ему сказать, но тут зазвонил его мобильник. Следователь только придвинул трубку к уху, как Сенцов понял: звонил ему Тетёрко и, кажется, собрался впаять строгач. Начальник зарычал так, что Сенцов услышал в трубке Федора Федоровича его страшный голос аж из другого конца кабинета. -На ковёр пойду сейчас... чёрт... – угрюмо пробормотал Федор Федорович, помрачнев так, будто у него дом сгорел, или соседи пристрелили собаку... Константин не успел ничего пробормотать ему в ответ – следователь забил мобильник в карман, сгрёб силу воли и айсбергом двинулся в прохладный коридор, готовый выстоять против начальственных громов и молний. Жаль, что он ушёл – может быть, вдвоём они и вспомнили бы про потерянного стажёра... -Привет! – внезапно раздалось со стороны двери, переполошив Сенцова. -А? – Константин поднял голову и увидал, что к нему в гости пожаловал криминалист Овсянкин. -Я срисовал их зубы с твоей яичницы! – весёлым голосом сообщил Овсянкин и широкими богатырскими шагами приблизился к сенцовскому столу. – Фу, гадость... – он скорчился так, словно бы его заставили слопать живую мышь, однако Сенцов знал, что это – показуха. Криминалист обладал настолько железными нервами, что даже битва Чужого и Хищника наяву не вывела бы его из равновесия. -Ну, ладно, проехали, это же не твоя! – беззаботно махнул тощей рукой Овсянкин. – Так вот, я обнаружил четыре разных прикуса! -Четыре? – пролепетал оглушённый Сенцов, не замечая, как пятится к стенке. -Четыре, четыре! – подтвердил Овсянкин, отошёл от Сенцова и плюхнулся на стул для посетителей. – На твоей кухне ели яичницу четыре человека! Как их звали? -Турист и Репейник... – прогудел Константин, чувствуя, что не будет вообще есть яйца ближайшие десять лет. – А остальных я не видел. -Так вот, чего я пришёл-то! – подпрыгнул Овсянкин, а стул под ним издал душераздирающий скрип. -Чего? – безрадостно переспросил Сенцов, украдкою глядя в окошко, которое Овсянкин наполовину загораживал своим плечом: а вдруг “Репейники” подглядывают? -Мне нужен слепок твоих зубов! – пропел Овсянкин и поманил Сенцова пальцем, словно приманивает цыплят... только “цып-цып-цып” не сказал. -А это ещё зачем? – пробормотал Сенцов, который абсолютно не горел желанием идти в кабинет криминалиста и кусать противный воск, чтобы оставить на нём свои зубы. -Как, зачем? – пожал плечами Овсянкин и изобразил удивление. – Для экспертизы! -Хочешь сказать, что я вру, – буркнул Сенцов. – Сам лопал, и вру? -Я ничего не хочу! – отказался Овсянкин и вынул из кармана белого халата бутерброд, завёрнутый в полиэтиленовый кулёчек. – Это же для бумажки, в обловд надо, а то они могут оспорить, и тогда я по шапке получу! Овсянкин развернул свой бутерброд и принялся со смаком наворачивать, сыпля крошки на пол кабинета. В какой-нибудь другой день Сенцов бы позавидовал ему: Константин снова не успел позавтракать, и обед не взял, голод уже подступает к горлу комком, а у Овсянкина такой аппетитный бутерброд... Но только не сегодня: после разговора про яичницу и зубы, Сенцова начало подташнивать и воротить от любой еды. -Ясно... – угрюмо прогудел Сенцов, стараясь не смотреть на жующего Овсянкина, и тут же подумал, что тот может знать злополучную “звериную” фамилию стажёра. -Слушай, а ты не помнишь, случайно, какая фамилия была у нашего бывшего стажёра? – с напускным спокойствием спросил Константин, -Козлов! – бодро и уверенно изрёк Овсянкин, не задумавшись ни на секундочку. – Как на духу помню: Козлов! Нет, не Козлов – наверное, Овсянкин “как на духу” помнил кого-то другого, а там, в фамилии стажёра, “сидел” мелкий зверёк... Коровкин, что ли? И не Коровкин... -Так что, Сенцов, с зубами подойди ко мне через часик, только не забудь! – предписал Константину Овсянкин и выпорхнул из кабинета, сославшись на то, что Тетёрко “завалил его работой”. -Ладно... – угрюмо пробормотал Сенцов закрывающейся двери, и решил проверить уволенного стажёра в базе сотрудников. В базе сотрудников стажёр был пропущен. Ветеркова уже занесли, вот он, Сергей Ветерков, должность: стажёр, год поступления – десятый... А того, Мышкина-Крыскина, и в помине нигде не было... Козлова, кстати, тоже не водилось: в Ровд не работает ни один Козлов, это Сенцов и без базы прекрасно знает. Оставшись наедине с собой, Сенцов откинулся на жестковатую спинку своего просиженного кресла и обхватил руками голову, которая сейчас показалась ему такой бестолковой, словно дурацкая тыква. Его жизнь, может быть, уже в опасности, а он не помнит, как зовут того, кто ему, возможно, поможет... -Чёрт возьми... – пробурчал Сенцов, придвинулся к компьютеру и принялся раскладывать электронные пасьянсы. Овсянкину это примитивное занятие помогает думать. Может быть, и Сенцову поможет?? Он так минут тридцать погонял виртуальные карты, однако метод Овсянкина ему не помог – только выветрил последние мысли. Тогда Сенцов решил действовать по-сенцовски – выкинул из башки остатки мыслей, схватил футбольный журнал и принялся читать про взлёты и падения команды “Шахтёр”. И тут память Сенцова изрыгнула ему имя: Миша. Сенцов аж подскочил и уронил журнал, вспомнив, что того, бывшего стажёра, “Крыскина”, звали именно Миша. Миша, Миша, Миша... Сенцов даже не подобрал журнал: мозги, словно бы, переступили через барьер. Перед глазами всплыл магазин “Черёмушки” – старинный магазин, который стоял на бульваре Шевченко с незапамятных времён, наверное, его открыли сразу после войны... Когда Сенцов ещё был школьником – он бегал туда за мороженым... Около “Черёмушек” жил Миша, и не просто около – а прямо над магазином! В “Черёмушках” давно нет ни сладостей, ни мороженого – там продают мебель, и даже “историческое” название магазина изменилось на “Мебельный мир”... И тут “виртуальный” взор Сенцова увидел окно – неширокое, уютное окошко с пластиковым стеклопакетом, снаружи оснащённое горшками для цветов. Оно располагалось прямо над первой, заглавной буквой “М” слов “Мебельный мир”, и принадлежало как раз ему, бывшему стажёру. Кажется, он снимал эту квартиру и, кроме него, там должна была жить бабуля, и цветы в наружных горшках принадлежали ей. Константин Сенцов рывком подскочил со стула, едва не перевернув его своей неуклюжей ногой, и, протоптавшись по лежащим на полу журналам, бегом выскочил прочь из кабинета и помчался по коридору, увёртываясь от тех, кто двигался ему навстречу. -Куда галопируем?? – пронёсся над ухом голос Овсянкина – Сенцов и от него увернулся на бегу. -Срочное дело! – задыхаясь от бега, объявил Сенцов. – Кажется, я сегодня хоть что-то раскрою! Общаясь с Овсянкиным, Константин едва не пропустил поворот и не вляпался лбом в стену на полном скаку. Лихо завернув в последний момент, Сенцов подскочил к лестнице, съехал вниз по перилам, снискав недоуменные взгляды, выскочил на улицу и забился в служебную машину. От Ровд до магазина “Черёмушки” – рукой подать. Если идти пешком – можно дойти минут за пятнадцать. Но Сенцов жаждал добраться до бывшего стажёра, как можно скорее, поэтому завёл мотор, нажал на газ и даже включил сирену. Около “Черёмушек” Сенцов появился через пять минут, стремительно влетел на сводобное место в узком дворике, который автомобилисты превратили в парковку, выпрыгнулиз машины и бросился в подъезд. Стоп! Перед носом Константина возникла стальная дверь, защищённая от “гостей” кодовым замком и домофоном. Константин во второй раз за сегодня едва не набил себе шишку на лбу, отшатнулся от задраенной двери и беспокойно закрутился по зелёному от старости и мхов крылечку. -Чёрт, чёрт бы тебя подрал... – злобно ругал он замок, который возникает на пути как раз тогда, когда не надо. Можно было сейчас набрать номер любой квартиры, сообщить тому “счастливцу”, который подойдёт к домофону, что пожаловала милиция, и потребовать от него открыть дверь... Но этот способ, к сожалению, редко срабатывает... Сейчас не сработал: Сенцов тыкнул пальцем в единицу, сообщил слово “милиция” писклявой даме, которая оказалась на другом конце, и получил от ворот поворот: -Мы милицию не вызывали! – истошно пискнула она. – Убирайтесь вон, или в настоящую милицию позвоню! Клац! – она швырнула трубку на рычаг, а Сенцов от злости едва не залепил по домофону кулаком. -Вам кого? – проскрипели за его спиной, Сенцов, не ожидав, рванул голову назад так, что в шее захрустело, и увидал старушку. Наверное, старушка притащилась из гипермаркета “Обжора”, который высился тут, неподалёку, через дорогу. В обеих её руках торчали увесистые пакеты с логотипом данного гипермаркета, под завязочку набитые съестным. -Ми-мишу... – пробормотал Сенцов... Надо было сказать фамилию, но сенцовская память так и не предоставила её Сенцову... -Крыскина... или Птичкина... – продолжил мямлить Константин, заставив старушку поднять правую бровь. -Тут такого нет! – скрипучим голосом излаяла старушка, взяла оба пакета в левую руку, а правой извлекла из кармана чип-ключ. – Не топчитесь! – прогнала она Сенцова, приложив чип-ключ к магнитному датчику. Послышался тоненький писк, красная подсветка датчика угасла, и замок отпустил дверь, позволив ей приоткрыться. -Милиция! – рявкнул Сенцов, придвинув к старушкиному носу своё удостоверение, распахнул тяжёлую дверь рывком и стремительно перепрыгнул порог. Испуганная старушка что-то квохтала внизу, а Сенцов уже взлетел вверх по лестнице и оказался на втором этаже. Запрыгнув на вымытую с хлоркой площадку – да, в подъезде нестерпимо пахло хлоркой – Константин остановился. Надо было сориентироваться и понять, у какой именно квартиры окно находится над заглавной буквой “М”. А, вот же эта “волшебная” квартира – прямо перед сенцовским носом торчит её дверь, с номером “6”. Поборов напавшую одышку, Константин выполнил рывок, оказался напротив двери и побеспокоил звонок, с силой надавив его зелёную кнопку. Звонок оказался громким и противным – Сенцов даже вздрогнул, услыхав, как он раздался в квартире стажёра за тонкой дверью. Константин убрал руку и принялся ждать. Интересно, кто ему откроет? Стажёр, или хозяйка? Чёрт, Сенцов поймал себя на том, что абсолютно не помнит, какое у стажёра было лицо. За дверью раздались шаги – тяжёлые, шаркающие – и Сенцов понял, что ползёт хозяйка. -Кто там? – наконец-то послышался её голос, низкий и хрипатый, словно бы эта дама всю жизнь курила “Приму” без фильтра. -Милиция, оперуполномоченный Сенцов Константин, – Сенцов постарался представиться как можно мягче, хотя вряд ли возможно мягко сказать о том, что пришла милиция. Придвинув к дверному глазку удостоверение, Сенцов принялся ждать, пока хозяйка всё обмозгует и открутит замки. Хозяйка мозговала недолго, да и много замков она не имела. За дверью что-то громко щёлкнуло, и она высунула свою голову, покрытую крупными красными бигуди. -Что-то случилось? – осведомился хозяйка, а от неё, действительно, несло табаком. -Скжите, у вас ещё живёт гражданин по имени Миша? – задал ей вопрос Сенцов, скрывшись под маской бесстрастного сыщика. -Ах, Мишка! Ох, Мишка! – горестно застонала хозяйка, оттолкнув дверь и пропуская Сенцова в свою квартиру, где ощутимо пахло нафталином. У Константина от запахов слегка закружилась голова, однако он решил не торчать в подъезде, и вступил в прихожую, оклеенную древними обоями в мелкий бежевый цветочек. Сенцов установился напротив громоздкого полированного шифоньера, несущего на своих коричневых дверцах сонмы отпечатков пальцев, но хозяйка заставила его пройти на кухню, и усадила там на табурет. -Ой, Мишка, Мишка! – покачала головою хозяйка, сев на соседний табурет. – Бестолковый, беспутный!... Сенцов удивился: странные эпитеты для бывшего стажёра, который, как вспомнил Сенцов, не просто ел, а “принимал пищу” по часам и специальному меню. -А когда можно будет с ним поговорть? – поинтересовался Сенцов, которому не терпелось увидеть своего бывшего коллегу, вытянуть из него, что он знает про “Вавилон”, и спросить: помнит он Сенцова или не помнит? -Увы, вы не сможете! – вздохнула хозяйка, а Сенцов по опыту наблюдения за людьми определил, что ей в этот момент жутко хочется курить. – Погиб Мишка! Свалился с мотоцикла окаянного и вдрызг разбил свою башку! Сенцов вздрогнул от ужаса, однако внешне всё равно выглядел хладнокровным ментом. Вот, как “Вавилон” УСТРАНИЛ стажёра: убили. Наверняка, авария была подстроена специально: а вдруг стажёр сам пытался найти Сенцова и рассказать ему про “Вавилон”?? Вслух Сенцов ничего этого не говорил, а лишь задал сухой вопрос: -И давно он погиб? -Полтора года уже! – всхлипнула хозяйка. – Я после этого и квартирантов себе не беру: привыкла я к Мишке, он мне сделался, как сын – и по дому помогал, и на даче помогал, ина рынок мне ходил... Эх! А как погиб – так я и сна лишилась! -Спасибо... – выдавил из себя Сенцов, подозревая, что и его скоро так же УСТРАНЯТ: подстроят аварию, или что-нибудь ещё... Только что Сенцов на мотоцикле не ездит. Надо бегом бежать к Крольчихину и Федору Федоровичу, рассказать им о гибели стажёра... Сенцов из квартиры вылетел пулей – даже несмотря на то, что ноги его подламывались от подспудного страха, который выгрызал его изнутри. Хозяйка охала ему вслед, запирая дверь, а Сенцов уже скакал вниз по лестнице, во двор, к служебной машине. *** -Ты чего взмыленный такой? – изумился Федор Федорович, когда Сенцов с треском распахнул дверь и, грохоча башмаками и отдуваясь, вбежал в кабинет. -Федор Федорович! – подскочил к нему Сенцов. – Я вспомнил, что нашего прошлого стажёра звали Михаил, и вспомнил, где он живёт... Он снимал комнату у бабули одной, прямо над “Черёмушками”... Чёрт... – чертыхнувшись, Сенцов заглох: внезапно осознал, что вполне мог выяснить у курящей хозяйки его фамилию, но по-сенцовски забыл... -Что такое? – осведомился Федор Федорович, видя, как Сенцов застыл, дыша ртом, словно собака. -Да вот... – пробурчал Сенцов, досадуя на свою сенцовскую сущность. – Я мог у хозяйки спросить, что у него за фамилия была, но забыл... Зато узнал, что он погиб. Попал в аварию на мотоцикле... И я подозреваю, не случайно... -Не случайно? – переспросил Федор Федорович и даже отложил подальше те бумаги, которые старательно писал – чтобы невзначай не изрисовать их. -Я думаю, что его угробили эти... “туристы”, и я считаю, что они из “Вавилона”! – твёрдо сказал Сенцов. – А меня они пока только предупредили, чтобы не совал нос... -Так, – основательно произнёс Федор Федорович, выбираясь из-за стола. – Сейчас, я найду Крольчихина, и мы ещё раз заглянем к этой твоей хозяйке, проработаем её от и до апотом – узнаем, кто расследовал это ДТП и к какому выводу пришёл! Сказав так, Федор Федорович достал мобильный телефон и принялся звонить Крольчихину. Сенцов отлично слышал, как Крольчихин визгливо клекочет в телефоне Федора Федоровича – громковато у него микрофон настроен, все разговоры слышно... А спустя пару минут за дверью раздался такой громкий и тяжёлый топот, будто по коридору нёсся табун диких лошадей. ХРЯСЬ! – дверь распахнулась, стукнувшись металлической ручкой о стену, и Крольчихин возник на пороге, отдуваясь и всё разговария с Федором Федоровичем по телефону: -Так, Федорович, ноги в руки берём и туда на всех парах! Сенцову скажи, чтобы в отделении сидел и ни копытом наружу, понял?? -Понял, – пробормотал Федор Федорович, глядя на взбешённого Крольчихина, как тот, сопя, прячет телефон, вдвигается в кабинет и не замечает, что в том месте стены, о которое стукнулась ручка, образовалась внушительная кривая трещина. -Сенцов, понял? – вопросил Крольчихин, пожирая Сенцова страшными глазами. -Угу, – прогудел Сенцов, угрюмо осознав, что отмазаться от овсянкинских зубов он сегодня не сможет. Федор Федорович и Крольчихин лихорадочно запихивали в папки бумаги со своего общего стола – фотороботы, протоколы всякие... Так рьяно запихивали, аж сминали некоторые... Сенцов с радостью бы поехал с ними, всё-таки, он тут “виновник торжества”, “Туристы” и “Репейники” за ним охотятся, и он должен сам себя спасать... Он попытался попросить Крольчихина взять и его – лишь бы от зубов увильнуть. Но Крольчихин сурово хлопнул кулаком по столу и пригвоздил Константина к месту: -Слушай, Рембо, ты мне тут не прыгай, а то, я чувтсвую, пулю схлопочешь! Сиди в компе, бумажки тасуй – только не суйся мне никуда! -Угу... – гуднул Сенцов, а желудок тошнотой говорил ему изнутри: “Тебя ждут зубы, зубы, зубы!” -Не “Угу”, а “Есть”! – рыкнул на прощание Крольчихин, и они с Федором Федоровичем исчезли за захлопнувшейся дверью. -Есть... – мрачно гуднул Константин, уткнувшись носом в дурацкий бесполезный футбольный журнал. С одной стороны это даже хорошо, что Крольчихин отстранил его от дела – он сегодня вернётся домой вовремя, сможет позвонить Кате, попросить у неё прощения, пригласить её куда-нибудь... И, может быть, Катя простит ему и Аську Колоколку, и “посиделки” под вилкинской дачей, и все свидания, которые Сенцов “пробыковал”... И что там, всё-таки, за фамилия была у Миши?? То, что “звериная” – Сенцов уверен на все сто: Мышкин, Крыскин, Белкин, Зайкий, Кошкин, Мошкин... Константин так погряз во всяких мыслях, что не заметил, как дверь кабинета открылась снова, и из коридора “нарисовался” Овсянкин. -Костян! – заверещал с порога Овсянкин. – Ты что, забыл?? -Чего... забыл? – не понял Сенцов, чей разум всецело принадлежал таинственному стажёру Мише со “звериной” фамилией. -Зубы, чёрт подери! – сурово изрыгнул Овсянкин, нетерпеливо топоча ногами. -Вот, чёрт... – уныло вздохнул Сенцов, осознав, что ему всё-таки, придётся тащиться в кабинет криминалиста и унизительно заниматься этими тошнотворными “зубами”... Рановато он вернулся в отделение – лучше бы подольше посидел у хозяйки Мишиной квартиры... И уговорил-таки Крольчихина взять его “на дело”... -Давай, Костян, шевелись! – напирал Овсянкин. – Мне же в областное ехать сейчас! -Та, йду! – злобно буркнул Сенцов, нехотя отлипая от кресла. – Не визжи! ***