Не дождавшись ее ответа, я повесил трубку.

Я был уверен, что она сделает все как надо. Мне оставалось надеяться на то, что все это не слишком поздно, и они успеют уехать. В доме была не только Ната, там была Полина, в нем были Шнурок и Влад. Я переживал за всех. Я боялся и не знал что с Касом и Настей. Лишь наделся, что все плохое каким-то образом досталось лишь нам троим, что остальных не тронули. Пока что.

Слава Богу, после разговора с Натой, убедившись, что она в порядке, голова стала мыслить еще более ясно. Я просто старался не думать о том, что произошло с нами совсем недавно. Будто бы не было самого ужасного. Будто бы я не сидел в темноте с плачущим Франком. Будто бы мы сидели втроем. Со мной рядом был Цепь. Я знал это, набирая номер еще одного, того, кто по моему плану, созревавшему у меня по ходу размышлений, должен был вывести нас отсюда как можно скорей.

====== Сто девятнадцатая. Дмитрий. ======

Оцарапанное после пули ухо сильно болело.

Кажется, его обработали, но я не помнил кто.

А сейчас, сидя на холодном, грязном полу, чувствовал только ее. Эту нескончаемую боль.

Я едва помнил, как очутился здесь, как набрался сил и заставил себя дойти до этой засранной, неубранной комнаты. Как закрыл за собой дверь. Как, опустившись на пол, прикрыл глаза. И меня вновь не стало.

Где-то вдалеке от меня кто-то громко кричал, до меня доносились крики отчаянья, женские всхлипы, злые проклятья.

Но мне было все равно.

Я закрыл за собой дверь и остался один. Это было единственное, в чем я нуждался.

Остаться наедине с самим собой. Мне никто был не нужен. Никто.

Моя жизнь кончилась в тот момент, когда на мое лицо попали ничтожно маленькие капли горячей крови. То, что это была именно она, я понял сразу же. Она прожгла во мне все.

Я бежал, бежал очень быстро. Но не от того, кто стрелял мне в спину, нет. Я бежал от того места, где на холодной земле лежал мой друг.

Я бежал, так подло и недостойно. Я боялся. Я боялся его. Меня разрывало на части. Я хотел зажать его в своих руках, но в тоже время бежал от него как можно дальше. Я боялся всего в этом мире.

И только не возможность осознать, что же на самом деле произошло, заставило меня включить голову и предпринять все возможное, чтобы вытащить себя из западни.

Оглянувшись, я увидел, что он не способен мчаться с той скоростью, которая была необходима.

Тебе надо бежать, тебе надо спасаться, у этих людей оружие. Они убьют тебя, больше ничего не будет, только сырая земля и памятник, на котором будет написано твое имя. И темнота. Беги!

Вместо этого, я подхватил его так, чтобы ему было удобней становиться на поврежденную ногу, и скрыл нас обоих.

Принял это решение, не пользуясь никакими доводами. Мне просто надо было это сделать. Иначе я не мог. Опасность, которая подстерегала нас каждую минуту, заостряла мысли в моей голове, не давая сойти с ума.

Сейчас! Сейчас! Мы выберемся, опасность исчезнет, и мы встретимся с Сашей.

Добрым, надежным, незаменимым другом.

Никак иначе. Все это просто какой-то кошмар, который кончится и все будет как прежде.

Так почему ты не кончаешься? Почему я не просыпаюсь?

Раскрыв глаза, я с трудом разглядел серую стену, что была сейчас прямо передо мной, на расстоянии метра.

Грязное окно с потемневшими рамами, сквозь которое проглядывало угрюмое, едва светлеющее небо.

Все это было дорисовано моим воображением, на самом деле, я видел лишь нечеткие очертания.

Закрыв глаза, я почувствовал, как что-то теплое и до жути неприятное скользит по моему лицу, застревая в районе губ.

Во рту тот час возник отвратительный соленый вкус. Поморщившись, я протер грязными руками по лицу, вытирая слезы. Но они не исчезали.

Запрокинув голову, ударившись затылком о стену, я вновь открыл глаза, и вновь ничего не увидел, кроме размытого, нечеткого изображения.

Крики, что раздавались сейчас за дверью, заставили меня сжаться, ухватиться за плечи и закрыть голову руками.

Рвущиеся из груди всхлипы не подчинялись мне.

Но разве это имело хоть какое-то значение? Разве это что-то меняет?

Если бы это хоть что-то значило. В чем смысл моих терзаний? В чем?

Разве это может исправить то, что я не уберег, потерял, предал одного из своих лучших друзей? Одного из члена своей семьи?

О чем может идти речь? О чем? Разве есть цена у моих мыслей, у моих рассуждений о нашем единстве?

Какое я имел право думать об этом, если я не смог защитить близкого?

Представив Цепь, я почувствовал, как меня начинает рвать.

Я не мог унять ужасную боль, разрывающую голову на части.

Сильно давило в висках. Застонав, я сжал их пальцами, чтобы хоть как-то успокоить, но ничего не помогало.

Я предатель. Я стал им, в тот момент, когда сделал первый шаг в сторону, когда подло сбежал, оставив его одного. Оставив его там.

Одного.

А если? Если мне все это показалось? Подумаешь пуля в грудь. Это же можно вылечить. А вдруг? Вдруг это не смертельно? То ранение в голову. Это могло мне показаться. Кто знает, что за черное пятно возникло у него на лбу. Может, он испачкался где-то. Может, может все это не правда. Может, я не потерял его.

Может?

- А-а-а,- вытянув ноги, я уперся ими стену. Очень сильно и резко у меня закололо в сердце. Голова уже не казалось столь угнетающей. Я никак не мог восстановить дыхание.

Нажав на грудь, я постарался вытянуться на полу, чтобы перестало болеть. Но оно не отпускало.

Оно не сдавалось. Оно уничтожало меня. Мое сердце переставало работать.

Не выдержав, я застонал. Кожа вокруг глаз щипала и будто бы была обожжена.

Перевернувшись на бок, я прикоснулся щекой к холодному полу и прикрыл глаза.

А потом я почувствовал ее возле себя. Почувствовал ее прикосновения и тихий шепот, перемешанный всхлипами. Я ощутил, как на мое лицо капают слезы из ее глаз. И мне стало еще хуже.

- Дима.

Мне было невыносимо от ее присутствия. Мне не хотелось, чтобы кто-то был рядом.

Я резко приподнялся, когда она посмела прикоснуться к моей щеке.

Как она посмела это сделать? Она! Это была она!

Я не видел ее глаз, взгляда, но знал, что она смотрит на меня. Пелена не давала мне возможности прожечь ее.

- Дима-а-а.

Оттолкнув от себя ее руку, я отполз к стене. Подальше. Подальше от нее.

- Уйди,- не узнал свой голос. Это не мог быть я. Это был уже кто-то другой.

- Дима.

Сжав челюсти, я молил о том, чтобы она оставила меня.

- Дим.

Странно, мне не было холодно, за то время, пока мы добирались до сюда я успел согреться, но зубы все равно стучались друг о дружку.

Она так ничего и не поняла. Верней, она не знала от чего меня тошнит. Меня тошнило от всего этого мира.

А она села рядом со мной, прислонившись к стенке.

Горячая ладонь сжала мою.

- Дима.

Я не позволил ей прижаться к своему плечу. Отпрянув, едва заметно передвинулся вдоль стенки, моля Бога о том, чтобы он увел ее подальше.

- Дим,- она плакала, дрожала,- Мне…

Повисла пауза.

- Мне страшно. Мне очень страшно, Дим.

Я не дал ей договорить. Почувствовав ее пальцы, я потерял над собой контроль.

- Ай!

Перехватив ее кисть, что было силы сжав ее, я отбросил ее руку в сторону.

Больно ударившись о стенку, она громко всхлипнула.

- Уйди,- я смотрел на ее очертания.- Уйди.

- Дим.

- Оставь меня.

Ее слезы, истерика, испуг, все это бесило и злило меня. Какая теперь разница? Зачем она плачет? Если бы эти слезы вернули бы его нам. Вернули бы его мне. Хотя бы отмотали время назад. Я бы не позволил бы ему поступить так. Я бы не позволил.

- Уйди,- вновь повторил я.

- Дим.

Сжав челюсти, я лишь покачал головой. Слезы вновь залили лицо.

И она исчезла. И я вновь остался один. Нет, не правда. Со мной рядом был Саша. Я знал, что она сидит на полу, в полуметре от меня. Я его видел таким, каким он был всегда.